Золото Будды - Роберт ван Гулик

Вошел Taн и сказал:

— Двое стражников запомнил мастерового, ваша честь. Этот человек пришел в здание суда за десять дней до смерти судьи, во время дневного заседания. Это был кореец с одного из кораблей, по-китайски он знал всего несколько слов. Так как я тогда приказал стражникам пропустить его, то они проводили мастерового сразу в библиотеку. Они оставались с ним, присматривая, чтобы он чего-нибудь не украл. Они сказали, что тот человек какое-то время работал на потолочной балке, потом по лестнице спустился вниз, бормотал что-то о сильном повреждении и о том, что в следующий раз ему придется заново покрывать лаком весь потолок. Больше никто его не видел.

Судья Ди откинулся в кресле.

— Мы опять в тупике! — печально произнес он.

Глава 13

В прекрасном настроении Ма Жун и Чао Тай вернулись в Сад девяти цветов. Когда они вошли, Чао Тай довольно воскликнул:

— Уж теперь мы отведем душу!

Но когда они приблизились к столику своих друзей, Ким Сан грустно посмотрел на них. Он указал на По Кая, который уронил голову на стол. Перед ним стоял целый ряд пустых кувшинов.

— Господин По Кай выпил слишком быстро и слишком много, — с сочувствием сказал Ким Сан. — Я пытался его остановить, но он и слушать не хотел, теперь он — невменяем. Если вы будете так добры и присмотрите за ним, то я откланяюсь. Все так неудачно сложилось, ведь кореянка ждет нас!

— Какая кореянка? — спросил Чао Тай.

— Ю-су, со второй лодки, — ответил Ким Сан. — Сегодня у нее выходной, и она собиралась показать нам некоторые интересные места в корейском квартале, те, которых даже я не знаю. Я уже нанял баркас, чтобы добраться туда, и мы хотели выпить вина прямо нa баркасе. А теперь я пойду и отменю поездку.

— Ладно, — сказал Ма Жун рассудительно, — мы попробуем разбудить его и привести в чувство.

— Я пытался это сделать, — вздохнул Ким Сан, — но он в отвратительном настроении.

Ма Жун ткнул По Кая под ребра и, схватит за воротник, поставил его на ноги.

— Просыпайся, брат! — заорал он ему в ухо. — Пойдем выпьем, потом поедем к девочкам.

По Кай посмотрел на них затуманенным взором.

— Я повторяю, — проговорил он заплетающимся языком, — я повторяю, что презираю вас. Ваша компания мне отвратительна, вы — стадо беспутных пьяниц. Я не хочу иметь с вами ничего общего!

Он снова положил голову на стол.

Ма Жун и Чао Тай расхохотались.

— Да-а-а, — сказал Ма Жун другу, — в таком состоянии его лучше оставить одного! — Потом он предложил Чао Таю: — Давай спокойно посидим здесь и выпьем вина. Я думаю, что к тому времени, как мы соберемся уходить, По Кай протрезвеет.

— Обидно отменять поездку из-за По Кая, — сказал Чао Тай. — Мы же никогда не были в корейском квартале. Возьми нас вместо него, Ким Caн.

Ким Сан поджал губы.

— Это будет нелегко сделать, — ответил он. — Вы, наверное, слышали, что в корейском квартале свои порядки. Служащие суда не имеют права приезжать туда, если только об этом не попросит наместник.

— Ерунда! — воскликнул Чао Тай. — Мы можем поехать туда инкогнито. Ма Жун и я снимем свои шапочки и завяжем волосы. Никто и нe узнает, что мы китайцы.

Ким Сан заколебался, но Ма Жун закричал:

— Отличная мысль, поехали!

В то время как они вставали из-за стола, По Кай вдруг открыл глаза. Ким Сан похлопал его по плечу и успокаивающе сказал:

— Ты прекрасно отдохнул и выспался здесь, вот к чему ведет злоупотребление янтарным напитком.

По Кай вскочил, опрокинув стул. Указывал дрожащим пальцем на Ким Сана, он заорал:

— Ты обещал следить за мной, вероломный распутник! Может быть, тебе показалось, что я пьян, но со мной шутки плохи! — Он решительно поднял за горлышко кувшин из-под вина и замахнулся на Ким Сана.

Все присутствующие уставились на него. Ма Жун грубо выругался, отобрал кувшин у По Кая и прорычал:

— Его нельзя здесь оставить. Надо его брать с собой.

Ма Жун и Чао Тай взяли По Кая под руки, а Ким Сан оплатил счет.

На улице По Кай начал жалобно ныть.

— Я так плохо себя чувствую, что не могу идти! Я хочу лечь на баркасе. — Он уселся посереди улицы.

— Вставай! — сказал ему Ма Жун, поднимая на ноги. — Утром мы починили прореху в решетке. Так что поднимайся на свои ленивые ноги, придется идти пешком. Тебе это будет полезно!

По Кай расплакался.

— Наймите для него носилки, — приказал Чао Тай Ким Сану. — Ждите нас у Восточных ворот, стражники будут предупреждены и пропустят вас.

— Я так рад, что вы со мной! — сказал Ким Сан. — Я не знал, что дыру в решетке уже починили. До встречи у ворот.

Друзья быстрым шагом направились на восток. Ма Жун искоса поглядел на своего спутника, который молча шел рядом.

— О Небо! — воскликнул он вдруг. — Только не говори мне, что ты опять думаешь об этом! Конечно, ты не имеешь возможности часто туда ходить, но когда дорываешься, ничего хорошего не выходит. Сколько раз я тебе советовал соблюдать меру! Немного любви с одной, немного — с другой, тогда ты получишь удовольствие и избежишь неприятностей

— Я не могу сдержать себя, как ненасытная проститутка, — пробормотал Чао Тай.

— Поступай как хочешь, — сдался Ма Жун. — Но потом не говори, что я не предупреждал тебя.

Они нашли По Кая у Восточных ворот в разгаре язвительного спора со стражниками. По Кай сидел на носилках и пел непристойную песню нa самой высокой ноте, которую он мог взять. Носильщики вовсю забавлялись.

Чао Тай объяснил стражникам, что у них есть приказ доставить По Кая на другую сторону канала для очной ставки. Стражники скептически ухмыльнулись, но пропустили их.

Они расплатились с носильщиками, прошли помосту Радуги и наняли лодку на противоположном берегу. В лодке Ма Жун и Чао Тай засунули свои черные шапочки в рукава и завязали волосы веревкой.

Довольно большой корейский баркас стоял на якоре около второй лодки. Гирлянды из разноцветных лампочек висели между низкими навесами.

Ким Сан поднялся на борт лодки, за ним шли Ма Жун, Чао Тай и По Кай, которого подняли с баркаса.

Ю-су стояла у перил. На ней была национальная одежда — длинное прямое платье из белого шелка, украшенное цветами и легким шелковым шарфом, завязанным под грудью красивым бантом, его концы спускались до пола. На голове была высокая прическа, а в волосах за ухом был закреплен белый цветок. Чао Тай с восхищением смотрел нa нее во все глаза.

Она приветствовала их улыбкой.

— Я не знала, что вы тоже придете к нам, — сказала она. — А что это вы сделали со своими волосами?

— Тс-с-с, — зашипел Ма Жун. — Никому об этом не говорите. Мы замаскировались. — Потом он закричал толстухе со второй лодки. — Эй, бабуля, пришли мне ту пышечку! Она будет держать мне голову, когда меня начнет тошнить!

— В корейском квартале полно девушек! — нетерпеливо сказал Ким Сан. Он выкрикнул приказ по-корейски трем лодочникам. Они столкнули баркас на воду и дружно замахали веслами.

Ким Сан, По Кай и Ма Жун расположились, скрестив ноги, на шелковых подушках, которые были разбросаны по всей палубе вокруг лакированного столика. Чао Тай собирался присоединиться к ним, но Ю-су показала ему знаком следовать за ней к двери каюты.

— Разве вам неинтересно посмотреть, как выглядит корейский корабль? — спросила она, надув губы.

Чао Тай быстро взглянул на друзей. По Кай как раз наполнял чаши, а Ма Жун и Ким Сан были поглощены беседой. Он подошел к девушке и, задыхаясь, произнес:

— Не думаю, чтобы они скучали в мое короткое отсутствие.

Она взглянула нa него озорными глазами. Чао Тай подумал, что никогда в жизни не видел такой прекрасной женщины. Она вошла в дверь и стала спускаться по трапу, ведущему в спальную каюту.

Рассеянный свет от двух ламп, накрытых цветными шелковыми абажурами, падал на широкую кушетку из резного черного дерева, украшенную крупными жемчужинами и застеленную толстой тростниковой циновкой. На стенах висели вышитые шелковые занавеси. Из сосуда, стоящего на красном лакированном столе, выплывало облачко слегка терпкого благовония. Ю-су подошла к туалетному столику и поправила цветок за ухом. Повернувшись к Чао Таю, она с улыбкой спросила:

— Тебе здесь нравится?

Глядя на нее с обожанием, Чао Тай вдруг почувствовал укол ревности.

— Теперь я понял, — грубовато сказал он, — тебе лучше среди своих, в привычной обстановке и в своей национальной одежде. Но как странно, что в вашей стране женщины одеваются в белое! У нас белый цвет — цвет скорби.

Она быстро подошла к нему и положила палец на его губы.

— Не говори таких вещей! — прошептала она.

Чао Тай крепко обнял ее, последовал долгий поцелуй. Потом он потянул ее к кушетке, сел и прижал девушку к себе.