Дети Империи - Олег Измеров

На подъезде к роще «Соловьи» строительства еще не начинали; не было тут еще ни пединститута, ни Кургана Бессмертия, насыпанного в шестидесятых, зато над лесом гордо возвышался цилиндр водокачки. На остановке за аэродромом возле воинской части лыжники вышли.

– А вот здесь хотят лыжную базу построить и вообще тренировочную базу для спортсменов, даже трамплин и зимний бассейн хотят сделать, только лимитов под это еще не дали. И одновременно будет парк культуры и отдыха. Тут очень красиво, летом сюда можно купаться ездить на пляж, только от остановки далеко идти. А со временем сделать здесь санаторно-курортную зону. Представляете – курорт в самом городе? В другие места ездить не надо, прямо на трамвае – и сюда. А лесотехнический институт предлагает парк сделать еще и дендрарием. Они хотят посадить такие растения, вроде сосны и пихты, чтобы выделяли полезные вещества, и тогда люди будут гулять или тренироваться и оздоравливаться. Будет наша брянская Ривьера. Одновременно по табличкам станут знать, какие растения есть в природе…

В общем, примерно так и сделали, подумал Виктор. И лыжная база есть, и бассейн, и велодром. Только вот полной санаторно-курортной зоны не вышло и дендрария тоже. А трамплин с начала реформ в запустении, и, наверное, теперь его снесут. Зато пейнтбол есть, хотя это не всем доступно…

– Знаете, Зина, мне как-то в голову идея нового вида спорта пришла. Что-то вроде игры в войну, но для взрослых. Сделать специальные пневматические ружья, которые стреляют шариками с краской. Игроки надевают специальные шлемы и одежду, чтобы ничего не повредить, бегают по местности и стреляют друг в друга, а по краске видно, кто сколько раз попал.

– А зачем взрослым играть в войну?

– Ну так взрослые и на шпагах не дерутся, но фехтование-то есть?

Зина задумалась.

– Знаете, а это же, наверное, можно через ОСААФ развивать, по линии подготовки молодежи к армии. Как парашютные вышки, мотоспорт и тиры. У меня есть там знакомые…

– Это то, что вы рассказывали, в парашютной секции?

– Не только – я же и стрельбой занималась, и мотоспортом… В мотокроссе участвовала, правда, места не заняла, мотор заглох не вовремя.

«Значит, не только акробатка или танцовщица, но и парашютистка, снайпер, мотогонщица… И не только?»

– А радиоспортом не увлекались?

– Радио… знаете, про него я не хочу вспоминать. Именно там я и познакомилась со своим бывшим мужем. А вы увлекались?

– Немного. Еще радиолюбительством и фотографией. «Лейкой» могу снимать или зеркальной камерой.

– Слушайте, вы просто находка. Мне когда-то подарили зеркальную камеру, какую-то особенную, дорогую, с набором объективов, а вот снимать я до сих пор не научилась. Покажете, как это делать?

– Ну какой вопрос! Это совсем несложно, главное – выдержку и диафрагму правильно определять.

– Вот-вот, про выдержку и диафрагму мне уже говорили, и я приобрела экспонометр. Ловлю вас на слове, вы обязательно обещали меня научить.

Трамвай тем временем уже миновал Макаронку и проезжал по Дуки мимо Лесных Сараев. В сосновой роще виднелись деревянный турник, бум и другие спортивные снаряды.

– А здесь завод спортплощадку сделал, чтобы можно было тут же тренироваться…

«А здесь в наше время поставили памятник, – подумал Виктор. – Потому что чуть поодаль, в овраге, в оккупацию немцы расстреляли тысячи людей, прямо в центре города. Интересно, если об этом рассказать Зине, она поверит? Вряд ли. Рейх еще не успел тут ничего натворить, с рейхом не так давно были нормальные отношения, и вообще это цивилизация, объединенная Европа… Объединенная, конечно, не демократическим путем, но, с другой стороны, не очень-то большинство в Европе и сопротивлялось. Пример-то какой: порядок, чистота, нет безработицы, гестапо истребило уголовщину. В каждую семью сначала по радиоприемнику, а затем – и по народному автомобилю. Дороги хорошие опять-таки. А для души – мужикам в чистеньком и цивильном бирштубе посидеть, бабам – красивые тряпки, чулки и комбинации. Вот обыватель и разгубастился: дескать, земля наша, европейская, может, и не столь велика и обильна, но порядку в ней нету, стало быть, сдадим ее варягам, чтобы всем красивый сытый орднунг построили… Так до наших границ и сдали».

«А что, – подумал Виктор, – разве сейчас у нас мало таких, кто считает: давайте уничтожим всю нашу промышленность, кроме нефтяной и газовой трубы, разумеется, а взамен пустим немцев, чтобы научили отверткой автомобили собирать. И построят они нам уж такой тут порядок… и каждому – по «ауди», «БМВ» или «мерсу». Ну кто ленивый, тому «фольксваген» какой-нибудь. Сейчас, ага. Держите карман шире. Оставила нам европейская цивилизация свои памятники…»

Сталинский проспект, как и ожидал Виктор, был весь застроен новыми домами, еще более торжественными и нарядными, отдававшими каким-то дореволюционным петербургским классицизмом. При этом в начале проспекта, сразу за первой школой, он заметил несколько восстановленных церквей, в том числе и ту, которую перестроили в кинотеатр Демьяна Бедного; кинотеатр этот потом тоже снесли и на месте его построили гостиницу. Здесь же старинные церкви были вписаны в общий ряд классических домов с колоннами и портиками.

– Правда, красиво? – спросила Зина. – Это наш главный проспект в городе, прямо как Невский в Ленинграде. Главный архитектор решил, что город не должен выглядеть провинциальным, и раз у нас до революции не могли построить такой улицы, которую можно было бы назвать произведением искусства, то ее можно построить сейчас. А какие-то районы, где сейчас деревянный частный сектор, можно сделать и в современном стиле – главное, чтобы в одном ансамбле разные эпохи не смешивались. А вы как считаете?

Собственно, Виктор не имел ничего против того, чтобы то, что в его время называлось проспектом Ленина, было застроено в одном стиле. Даже в классическом. Уж по-любому лучше, чем появившиеся на части проспекта в эпоху всемерной экономии серые силикатные коробочки. Эх, сфоткать бы, пока это все новое, и в наше время завезти, чтобы поудивлялись…

На месте площади Революции, там, где в бытность Виктора должно было стоять круглое здание цирка из стекла и алюминия, в проезде под высоченной аркой, соединявшей два пятиэтажных дома почти под самой крышей, виднелась стройка.

– А вот здесь строят новую филармонию и большой концертный зал. Видите, он загорожен домами от дороги, чтобы не проникал шум от проспекта. Представляете, к нам будут приезжать на гастроли Лемешев, Козловский, Александрович, Флакс…

Через Судки вместо земляных дамб были перекинуты бетонные виадуки с арками вроде тех, которые Виктор видел в Сочи. Трамвай, словно в воздухе, проплыл над заснеженной пропастью; Виктор заметил, что в районе виадука частные дома в овраге сносились, а на их месте были рядами высажены деревья.

– Скоро выходить, – заметила Зина. – Сейчас будет сквер Советский. А вы знаете, что раньше в Брянск в основном на поезде ездили?

– Да. Слышал. До станции возле рынка, потом через мост.

– Можно было еще автобусом через Городище, но там народу всегда битком и ехать больше часа. Автобус шел по Городищу, затем от Покровской горы вниз до рынка. А сейчас на трамвае всего полчаса.

Глава 19

Дорога в храме

Сквер Советский был там, где потом сделали площадь Ленина. Сейчас на этом месте не было никакой площади, с одной стороны стоял невысокий особнячок горсовета в зелени, с другой – зеленый сквер. На месте коробочной гостиницы «Десна» и Дома политпроса красовался пятиэтажный дом, являвший собой смесь классицизма и модерна. Высокий первый этаж его, отданный под магазины, был отделан коричневым рустом; окна на третьем и четвертом этажах были вписаны в группы колонн, оканчивающиеся сверху и снизу удлиненными балконами, окна на пятом этаже были слегка выгнуты поверху пологой дугой, а по краю крыши шла балюстрада. Промежутки между окнами по вертикали были украшены барельефами.

– Дом стахановцев, – пояснила Зина. – Я как-то там была. Виктор, вы не представляете, какие там квартиры шикарные…

«Ну вот и элита, – подумал Виктор. – Интересно, там действительно все стахановцы живут? Впрочем, чего стоит построить один дом на виду, для стахановцев, а другой такой где-нибудь в тихом месте, для руководящей элиты? Вряд ли это чем-то хуже нынешнего положения, когда формально каждый может претендовать на квартиру в элитном доме, а на деле – фиг там, так прямо новая элита и даст рабочему персоналу на этот дом заработать».

– Тут хорошее место для гостиницы, – произнес он. – Центр города и зелень.

– А тут и гостиница есть, только она вон там. – Зина указала на здание за особняком горсовета, прямо на том месте, где в семидесятых вырос девятиэтажный столбик нового здания горисполкома. Здание было облицовано плитами известняка до самого верха, а на углу его возвышалась башенка с колоннами, которую, в свою очередь, венчала круглая стеклянная беседка, похожая на фонарь маяка. – А в доме напротив, там, внизу, художественная галерея. Правда, сегодня в ней выставок нет, а недавно была экспозиция дятьковского хрусталя – вы знаете, он на экспорт идет? Когда снова будет, обязательно сходите.