Вечная сказка - Юлия Чеснокова

Не решаясь спуститься, он смотрел на меня с верхней площадки, где изгибалась лестница. Всё такой же призрачный, но самый любимый, самый необходимый. Я распахнула объятья, хотя и знала, что ничего не получится, не произойдет… С побитым видом брошенного целой Вселенной, Лухань убыстрился, спускаясь по ступенькам. — Он здесь? — любопытствовал отец, но мне было не до него. Лухань приближался и вот, всего три шага разделяют нас, два, один… Он опустился на колени, чтобы обнять меня, сидящую на инвалидном кресле. И, о чудо! я ощутила его руки, обхватившие меня за талию. Его плачущие глаза округлились. Он тоже почувствовал меня! Несмотря на то, что отец продолжал его не видеть и не слышал, мы почувствовали друг друга! — Ты вернулась, господи, ты вернулась! — шептал Лухань, хватая мои руки, целуя их. Я плакала, как и он, рыдала всё громче. — На что же ты похожа? Милая моя девочка, что с тобой? Что ты сотворила? — Я просто не могла жить без тебя… пыталась, но не могла, — сопя носом, провела я по его щеке. — Я думал, что снова навсегда попал в ад… Я тоже хотел умереть, но… но я не знаю, как? — Теперь уже не нужно… неважно! — Я наклонилась, чтобы поцеловать его легко в губы. Он подался вперед. — Но… но почему я ощущаю тебя? Почему ты ощущаешь меня? Что случилось? — Не знаю, не знаю! — смеясь и плача, мотала я головой, хватаясь за Луханя и убеждаясь, что не сплю. — Какая разница? Мы вместе, любимый мой, вместе! Неважно как, телесно или лишь душой… теперь ведь навсегда, скажи? Скажи, что навсегда?

— Я больше всего хочу верить в это… Я не отпущу тебя, слышишь? Никуда больше не отпущу! — Лухань вцепился в мои руки и, притянув к себе, крепко-крепко обнял. Я ощутила тепло, тепло и новые силы, врывающиеся в меня, струящиеся, захватывающие организм и сознание. Объятья Луханя, в которых я утопала, заволакивали меня счастьем. Я с головой погрузилась в любовь, которая, спустя столетия, нашлась и смыкалась, чтобы уже не распасться. — Дочка! Дочка, что с тобой? — Услышала я удаляющийся голос отца, но не могла заставить себя на него отозваться. Всё вокруг закружилось, завихрилось, темнея и светлея попеременно. Я пыталась только не выпустить Луханя, чтобы не потерять опоры. — Дочка, пожалуйста, очнись! Руки Луханя держали меня надежно, и я полностью отдалась им, не тревожась больше ни о чем. На этот раз мы будем вместе. Навсегда.

Лунный свет розоватым лучом падал на неровный круг лесной чащи. Сквозь ветви он переплелся кружевом на серебрящейся траве, до этого укутанной ночным покрывалом. И тогда из глубины мрака, рассеянного тонким, но ярким месяцем на небе, вышел он. Лухань протянул мне руку и я, оглядевшись вокруг и не совсем понимая, что происходит, доверилась ему и протянула свою.

— Это… это то место, где ты гонялся за мной по ночам? — Теперь я посмотрела на себя и увидела на себе красивое белое платье, под стать свадебному. Подняв руку, я почувствовала на волосах венок из цветов. — Оно самое, — улыбнулся Лухань, взяв обе мои ладони в свои. Я тоже хотела улыбнуться, но вдруг помрачнела. — Это значит, что я… — Да, - кивнул возлюбленный, опустив глаза. — Я не смог уберечь тебя… — От чего? — тут же одумалась я и махнула рукой. — От жизни без тебя? От мучений, которые несло мне пребывание на земле? — Я считал, что это я должен присоединиться к тебе, а не наоборот. — Не имеет значения, — вдохнула я лесной приятный воздух полной грудью. Да, все чувства сохранились, и мы не были привидениями. Мы были полноценными людьми. Я зорко воззрилась на Луханя. — И… я должна убегать от тебя? — Как хочешь, — снова оживился он, приобняв меня. — Думаю, что теперь это ни к чему. — Но где же мы? — Я искала ответа у Луханя, но он лишь загадочно пожал плечами, будто знал ответ, но не хотел озвучивать. Я дернула его за рукав: — Скажи! — А как ты думаешь, куда могут попасть двое влюбленных, где их не разлучат, и где нет чертей? — Серьёзно? — Изумленно, я внимательнее осматривала фэнтезийный уголок мира, казавшийся идеальным. — А что будет с рассветом? — испугалась я.

— Я думаю, что мы ляжем спать. — Лухань потянул меня за руку вперед, по тропе, которую он знал до каждой травинки и которую, чудилось, я узнавала, видя когда-то. Или это его видение мира передалось мне? — Возможно, нам будут сниться кошмары. Что я привидение. Или что ты живешь, не зная обо мне. Или что мы разлучены, или миллионы других гадостей. — Наклонившись, возлюбленный сорвал большой алый цветок и вручил его мне. — Или нам будет сниться, что мы живем где-то в Нанкине, или Пекине, или Шанхае, обычные люди, живущие, как все. Но солнце будет садиться, и мы будем просыпаться здесь. Вместе. Всегда. Мы остановились, глядя друг на друга. — Неужели… неужели так будет? — боясь и мечтать о подобном исходе, прошептала я. Не верилось, что страданиям конец, что разлукам конец, что конец жизням друг без друга и потерям. Лухань наклонился к моим губам, и я почувствовала его ласковые и сладкие губы. Я ощущала всё каждой клеткой, обостренно, его запах, его касания, любые звуки. — Почему именно теперь? Почему так не выходило раньше? — Нам не дано знать всех секретов, — пожал плечами Лухань. Я постепенно успокаивалась, что всё вокруг постоянно и не исчезает, как иллюзия. Мы подняли головы вверх. Там ещё возлежал черный купол с мириадой звезд. — Но разве суть их важна, когда мы есть друг у друга? Я согласилась, разглядывая мигающие в выси огоньки, мельче и крупнее. Те же самые ли это звезды, что видны с Земли? Видна ли Земля отсюда? Но взгляд мой нашел глаза Луханя, и в них отразилась и Земля, и звезды, и галактика, всё, что мне было нужно, весь мой внешний и внутренний мир в нем одном. — Ты будешь скучать по человеческой жизни? — спросила я его. — Кто сказал, что сейчас она другая? — Я пока что не поняла, какая она здесь… — Она — настоящая, — сказал Лухань, как когда-то я сказала о нем самом, хотя он был призраком. Но… был ли он призраком, или мы просто не совпали измерениями, и всё это время шли параллельно, не находя двери, впустившей бы одного к другому? — Я настоящий, ты настоящая. А знаешь почему? — Почему? — засияв улыбкой, шагнула я, и мы, держась за руки, пошли дальше. — Потому что настоящая наша любовь. — Он приблизился к моему уху: — а истина там, где истинные чувства. И никаких сомнений. Никаких сомнений. Сумасшедшая и призрак, каковыми их все считали, могут быть вместе, а вот существуют ли те, кто в них сомневался? Не знаю, но я никогда больше не видела тех людей. Наверное, они были плодом нашего воображения.

Примечания

1

Конфуций.

2

Гучжен — щипковый музыкальный инструмент в Китае.