Брайтон бич авеню - Андрей Молчанов

Серьезность своих слов Фридман сегодня доказал. Теперь оставался вопрос относительно расчета...

Оказавшись в машине, Циммерман первым начал этот весьма неприятный для себя разговор. Впрочем, как ему казалось, он обладал солидным козырем - уже подписанным документом...

- Валерий, - произнес он подчеркнуто сухо, - вы провели хорошую работу, но... покупатели сбили цену, причем сбили серьезно. Торговались за каждый узел, за любую мелочь...

- То есть, - покладисто заметил Фридман, - мой гонорар уменьшается.

- Да, я вынужден...

- До какой цифры?

- Ну... - произнес Циммерман в тяжком раздумье, - тысяч сто...

По интонации собеседника Фридман безошибочно вычислил подоплеку его мыслей: эти сто тысяч обозначены условно, платить, полагает герр Эрих, вероятно, не придется и вовсе. Не потащит же он эту валюту сюда, а там, на Западе, советский посредничек-мавр, делавший свое дело, бессилен, там он попросту не доберется к нему через заслон секретарш и охраны...

Конечно, охраны иной, официальной, а не той, что едет сейчас в двух неказистых автомобилях местных марок за их "БМВ"... Вся разница: и "БМВ" и охрана в текущий момент принадлежат Фридману...

- Как бы ни шли торги, - сказал Валерий, - но мою долю надо было учесть при любых обстоятельствах. Она незыблема. Или вы думаете, здесь все так просто? Нет, тут и госконтроль и эксперты... Иначе бы - все миллионы срывали, как цветы в поле...

- Но что я выигрываю, если...

- Выигрываете, не делайте мне мозги, - уверил Фридман. - И учтите: я прощаю вам этот финт, однако - в первый и последний раз. А контракт... неужели вы думаете, будто он что-нибудь стоит? Вы с ним в туалет можете сходить, с контрактом этим.

Циммерман издал странный звук, в котором лишь отдаленно угадывался вопрос "почему?".

- А потому, - сказал Фридман, - что здесь не Запад, и даже не Восток. Здесь зона полной внешнеэкономической безответственности, лживости и юридической недосягаемости. И цена любой бумаги, за любой подписью и печатью, здесь - ноль. А может - и полная, в бумаге указанная. Все зависит от людей и отношений... В том числе моих с вами и моих - с людьми из министерства.

- Хорошо, полмиллиона ваши, - произнес Циммерман таким тоном, будто действительно допускал такую мысль.

- Не сомневаюсь, - кивнул Фридман, подруливая под "кирпич" в отелю "Савой". - Через два дня, когда вы очутитесь в Германии, вам позвонит из Америки мой брат. У него своя фирма. Торговля, посредничество... И вы с ним подпишете контракт на эти полмиллиона. В свете настоящей сделки. Основания для контракта накатанные, юридически выверенные. А если не подпишете... можете, как я вам и рекомендовал, сходить в туалет...

- Ах, вот как! - усмехнулся Циммерман. - Забавный сюрприз...

- И... смиритесь с таковым сюрпризом. Эти полмиллиона вы совершенно очевидно теряете. Зато кое-что и зарабатываете. Во всяком случае, ваши российские похождения окупятся с лихвой. До свидания, Эрих. Я вас тоже поздравляю с удачной сделкой.

ИЗ ЖИЗНИ БОРИ КЛЕЙНА

На новую свою службу у Фридмана Борис не сетовал. Выполнял обязанности телохранителя и шофера, когда хозяин выезжал на встречи и переговоры, бегал по многочисленным поручениям.

Зарплату шеф платил исправно, эксплуатировал Бориса в меру, оставляя ему свободное время и на халтуру в такси, и на массаж прихожан синагоги, и на подворачивающиеся гешефты.

От синагоги Боря не отрывался. К религии надо поближе, не уставал повторять он.

Двух котов, оставшихся от недопоставок в Вирджинию, сплавил набожной одинокой тетке Иосифа, к радости жены Риты, страдавшей от кошачьей шерсти аллергией, и жизнь вошла в стабильную наконец-таки колею. Однажды, о чем Боря впоследствии сильно переживал, он даже заплатил доллар за проезд в сабвее, ибо заходить с выхода почему-то стало лень, да и глупо признаться - неудобно...

Со вторым порученцем Фридмана Аликом Бернацким Борис быстро нашел общий язык, и неудивительно: роднили их одинаковый строй мыслей и аналогичные задачи. Кроме того, на пару с Аликом даже халтурили: возили новичков на своих автомобилях на экзамен по вождению в Конарси, Ред-Хук, зарабатывая по тридцатке с носа; выкрасили за двести долларов фасад синагоги, загнав часть краски налево, а в праздничной суете во время благотворительного ужина сперли из той же синагоги ковер, хотя зачем - неясно.

После раздумий ковер разместили в подвале дома Фридмана, где Алик обитал.

Кроме того, в штате Нью-Йорк официально разрешили просить милостыню, и каждый вечер приятели, надев джинсы, кожаные куртки, перчатки и темные очки, уходили в лабиринт сабвея, нагло окружали одиноких жертв, и зверским голосом Боря просил подаяние.

Жалких смердящих наркоманов, клянчивших свои центы, парочка не напоминала, да и запрашивала минимум десять долларов. Грабеж под видом официально разрешенного нищенства проглядывал очевидно, но, может, именно поэтому отказов приятели не получали.

Деньги отдавала даже отчаянная шпана из Гарлема, вмиг оценивая Борину мускулатуру и стальную интонацию его голоса.

- С ними, американцами, надо строго, - удовлетворенно говаривал Борис Алику, разглаживая очередную купюру.

Брайтон с его обитателями интересовал Борю все меньше и меньше. Этот спрессованный мирок провинциальной еврейской эмиграции, жившей своими грошовыми сплетнями, доносами друг на друга в ФБР, скаредностью и мелким бизнесом, наскучил ему. Растительное существование удачливых владельцев лавчонок уже не привлекало, хотя, по убеждению ветерана Брайтон-Бич Адольфа Бернацкого, были среди этих обывателей - ой, какие пираты и аферисты. Но Америка жестоко поставила их на стези праведные. А кто не захотел, погиб либо в тюрьме, либо от пуль. Остальные же, прикинув, что к чему, решили жить серо, но честно. Исключение в данной среде по уровню серьезного бизнеса являли собою немногие, такие, как Фридман, но мелочами эти парни не занимались и бензин водой, подобно мелким жуликам не разбавляли.

Они перепродавали этот бензин танкерами из одной страны в другую, зная, у кого купить и кому продать.

Данной науке Боря тоже крепко надеялся выучиться. Не обходилось у Бориса и без неприятностей. В частности, привелось как-то столкнуться на улице с мистером Каталино, причем сеньор бросился на Борю с кулаками, и из сложной его итало-английской речи Борис уяснил, что тот здорово на котах прогорел. И если бы не был лыс, то, наверное, поседел бы от горя. Предъявленные же претензии заключались в том, что службу Боря оставил, никого не информировав о своих намерениях, более того - забыл, уезжая, выключить на кухне газовую плитку, и оставшиеся без присмотра животные, видимо, резвясь, скинули с полки в горящее пламя какую-то склянку с растворителем...

Дом в Вирджинии развеялся дымом... На текущий год застраховать дом итальянец не успел, и урон составил около миллиона долларов. Бывший босс крыл Борю беспомощным английским матом и даже ткнул его кулаком в грудь, на что Боря сгреб Каталино за рубашку, оторвал от земли и приставил к носу его большой автоматический пистолет, благо лицензию на ношение оружия Фридман ему выправил.

- Если, сука, тронешь меня еще раз своими вонючими лапами, - очень четко перевел Боря русскую свою мысль на английский, проглотишь пилюлю из этой вот погремушки.

Итальянец, скосив оба глаза к стволу пистолета, вжатого ему в кончик носа, прохрипел злобно:

- О'кей...

На том эпопея с мистером Каталино закончилась.

Войдя же в свой дом после инцидента на улице, Боря застал там страшно взволнованного Иосифа. Чудесным образом оперируя тремя своими сакраментальными фразами и разрозненными русскими и английскими словами, тот поведал, что два кота, презентованные его тетке Борисом, сыграли в судьбе Иосифа роль внезапную и зловещую.

Одинокая тетя, располагавшая миллионом на счету в банке, очаровалась котами, возлюбила их более всего на свете и в итоге переделала завещание, отписав будущий миллион Иосифа в наследство хвостатым.

Иосиф стонал и хрустел зубами. Отмахнувшись от него, Боря устало присел в кресло, включив телевизор. Шла трансляция судебного заседания: судился сосед с соседом по поводу того, что собака, принадлежащая первому, регулярно гадит напротив дома второго. Истец требовал сто тысяч за нанесение морального ущерба от ответчика. Собака - в роли не то свидетеля, не то обвиняемого - тоже присутствовала на процессе, как того требовали юридические нормы.

Боря зевнул: все же эти иностранцы с их нравами...

Иосиф усилил стенания.

- Ключи от дома тетки достанешь? - спросил его Борис, переключая программу. - Труда не составит, надеюсь?

- Ты прав... - отозвался Иосиф напряженно, оборвав скулеж.

- Ну и увозим котов! Тоже... биг дил!*

Из дальнейших звуков, изданных Иосифом, последовало, что на сей раз Борис не прав категорически. Если с котами что-либо случится, подозрение наверняка падет на племянника, нужен иной выход из ситуации. И если такой выход Боря найдет, десять тысяч наличными Иосиф выплачивает ему без промедления.