Разлучница - Мейси Ейтс

– Войдите.

Подняв глаза, Алексей увидел Маделин в очень скромной одежде. На ней была юбка до колен и обычный свитер. Однако в этой простоте было нечто порочное…

Они не занимались любовью четыре дня – с тех пор, как покинули Люксембург. И по каким-то неведомым причинам эти четыре дня показались ему вечностью.

– У нас возникла небольшая проблема с проведением парижской выставки.

– Да? – Алексей откинулся на спинку стула, пытаясь сосредоточиться на текущей задаче, а не на роскошном теле Маделин. Ему так хотелось расстегнуть верхнюю пуговицу ее простого маленького свитера…

– Да. Этот зал пожелали арендовать другие предприниматели. И они хотят, чтобы мы перенесли дату мероприятия.

Наклонившись вперед, Алексей положил руки на стол:

– Пусть другие переносят, а не мы.

– Я сказала то же самое.

– И что?

– Они дали мне весьма уклончивый ответ. Сказали – некая компания также забронировала большой зал на ту же дату, что и мы.

– Я понял, – сухо произнес Алексей, твердо упершись руками в стол и вставая со стула. – Какой у них номер телефона?

Маделин передала ему трубку, указав последний исходящий номер. Взглянув на цифры, он нажал кнопку «Вызов».

За этим последовал быстрый диалог на французском языке, который Маделин плохо понимала. Точно так же, как и итальянский. Это был большой пробел в ее образовании, из-за которого она не могла участвовать в серьезных деловых переговорах.

Когда Алексей закончил разговор, он отдал ей телефонную трубку. Его пальцы коснулись ее ладони, и сладкая дрожь прошла по ее телу.

– Успешно? – спросила она, положив мобильный телефон в свой карман.

– Конечно.

Алексей произнес это слово как человек, которому никогда никто не отказывал. Как человек, который контролировал все стороны своей жизни.

Однако даже он не был всемогущим. И не все мог контролировать. Сердце Маделин сжалось от боли, когда она вспомнила о его жене и тех страданиях, которые ему пришлось пережить.

Маделин улыбнулась:

– Конечно.

Обогнув стол, он подошел к ней и подхватил ее на руки. На этот раз Алексей не целовал ее. Он просто прижал Маделин к себе. Она вдыхала его запах, такой знакомый, такой волнующий…

– Я скучал по тебе, – сказал он.

– И я тоже. – Эти слова она произнесла шепотом.

– Я хочу тебя, сегодня вечером, – грубо сказал он. – Я забронировал номер в отеле «Дель сол».

Сердце ее упало. Она очень старалась справиться с приступом тошноты, охватившим ее. Да, у Алексея не было жены, которая ждала бы его дома. Но что она ожидала? Что он пригласит ее к себе, в свою квартиру в Милане? Или она пригласит его в свою квартиру? Но тогда он вторгся бы в ее пространство, а так не делают люди, между которыми существует лишь сексуальная связь.

– Я… Может быть, не сегодня вечером? – сдавленным голосом произнесла она.

На скулах его заиграли желваки, и он отпустил ее. Отодвинул в сторону.

– Тебя не устраивает номер, Мэдди? Или отель не так хорош?

– Перестань, Алексей, я никогда не вела себя так!

Старая боль, которая не имела к нему никакого отношения и была порождением лишь одной ее глупости, вновь напомнила Маделин о себе, заставив ее разозлиться на Алексея.

Он отвернулся:

– Если ты занята, значит, занята.

– Да, – коротко произнесла она.

– Увидимся завтра, Мэдди. – Он вновь уселся за стол и уставился на экран компьютера.

Алексей отпускал ее. Это было совершенно очевидно.

Но именно она отказала ему, так почему же она страдает?

Стиснув зубы, Маделин вышла из его кабинета.

Алексей никогда не домогался женщин. Они сами домогались его – даже тогда, когда он был неизвестным и небогатым. Просто, когда он заработал свой первый миллион, женщины стали чаще кокетничать с ним.

Однако сейчас он готов был молить Маделин о любви. Тело страдало от сексуального голода, сон окончательно покинул его.

Сегодня он был холоден с Мэдди, а затем он увидел боль в ее глазах. Такая глубокая быль вряд ли могла быть вызвана их спором.

И он отвернулся от нее. Потому что не хотел реагировать на эту боль. А теперь раскаяние грызло его изнутри.

Перед глазами вспыхнул ее образ: обнаженная, с раскинувшимся черным шелковым платьем возле ног. Но этот образ быстро сменился другим: она стоит в его кабинете, и глаза ее наполнены страданием…

Он должен позвонить ей. К черту гордость! Взяв телефон, Алексей набрал ее номер.

– Да? – Голос ее звучал так, будто она спала. Или плакала. Сердце его сжалось при этой мысли. Он совсем не хотел причинить Маделин боль.

– Мэдди…

– Алексей? – настороженно произнесла она. – Сейчас половина двенадцатого.

– Я знаю. Ты можешь приехать ко мне домой? Моя квартира находится над студией.

– Я?.. Да.

– Прислать за тобой машину?

– Нет, я могу приехать сама. Буду у тебя через десять минут.

Это были долгие десять минут. Услышав звонок, он быстро нажал кнопку домофона, а когда она подошла к дверям его квартиры, они уже были открыты для нее.

Пропустив Маделин вперед, Алексей поцеловал ее. Очень бережно и нежно. Обвив его шею руками, она прижалась к нему.

– Проходи, – сказал он.

Маделин прошла внутрь, и он закрыл за ней дверь.

Терпение Алексея подходило к концу. Он так хотел ее!

– Гостиная здесь не очень комфортная, – сказал он, взяв ее за руку. – Я покажу тебе свою спальню.

Улыбка расцвела на ее лице, и глаза, сузившись, блеснули так, как они блестели всегда, когда она была счастлива.

Маделин рассмеялась:

– Ловко!

– Но ведь это работает, да? Улыбка ее стала еще шире.

– Конечно.

Он повел ее через просторную гостиную к двойным дверям, за которыми находилась его спальная комната. Обычно Алексей не приводил женщин к себе домой, предпочитал встречаться с ними в гостиничных номерах. Но все же у него не возникло ощущения, будто Маделин вторглась в его личное пространство. И не было ощущения, будто он ущемляет себя в чем-то, чтобы получить ее.

– Мне нравится здесь, – сказала она, оказавшись в его спальне и оглядываясь вокруг. – Очень… мужественная обстановка.

Он рассмеялся:

– Разве? Я заплатил дизайнерам за этот интерьер.

Маделин, улыбнувшись, сняла с себя жакет и бросила его на кресло, стоявшее возле кровати.

– Ну, они прекрасно справились со своей работой. Кровать буквально заманивает. Хотя черное покрывало я поменяла бы на что-нибудь другое.