Разлучница - Мейси Ейтс

Когда он потерся носом о ее нос, она чуть не растаяла. Затем Алексей поцеловал ее в щеку, в подбородок, в ямочку возле уха.

– О, Алексей, пожалуйста. Я не выдержу до конца вечера, если ты будешь продолжать делать это.

– Не вижу в этом ничего страшного.

– Ведь я продаю твое ожерелье, разве ты забыл об этом? И я должна расхаживать среди гостей, подслушивать разговоры и…

– Я об этом как-то забыл. – Он поцеловал изгиб ее шеи, и Маделин почувствовала, как по телу пробежали мурашки.

Откинув голову назад, он взглянул на нее, темные глаза его были непроницаемыми.

– Что заставило тебя изменить твое решение, Мэдди?

– Я просто подумала… наши отношения никогда снова не станут обычными. Зачем же добавлять сексуальную неудовлетворенность к ощущению неловкости?

Алексей рассмеялся, и это был самый искренний смех, который когда-либо она слышала от него.

– Это хорошая мысль. Ты испытываешь сексуальную неудовлетворенность? – спросил он, и на этот раз она смогла прочитать выражение его глаз. Она увидела в них страсть.

– Если бы я не испытывала его, я бы не бросила трубку при разговоре с тобой.

– Значит, вот что это было. Внутренние терзания?

– Что-то вроде этого. Или, возможно… ну, это связано с сексуальной неудовлетворенностью…

– И ты решила облегчить ее?

– Я не представляю себе лучшего выхода. – Маделин обвила руками его широкие плечи. – Поверь мне, я пыталась…

– Может быть, танцы – плохая идея?

– Очень плохая идея. А у тебя есть хорошие идеи? – Маделин рассмеялась – нервно и неестественно.

Алексей внимательно всмотрелся в ее лицо. Щеки ее разгорелись, глаза ярко блестели. Маделин была возбужденной, нервной и… прекрасной. И она была права. Это плохая идея.

Алексей смотрел на нее, и сердце его билось все сильнее и сильнее. То, что сердце его вообще реагировало так, опасный признак.

Он не мог оттолкнуть ее. И он не сделает этого. Для него не было никакой реальной опасности. Старые раны давно затянулись, и на сердце остались такие плотные шрамы, что сквозь них никто не мог проникнуть.

То, что сейчас он испытывал, было всего лишь сексуальным влечением. Сильным, всепоглощающим. Но это была просто физическая потребность, и ничего больше.

Алексей смутно осознавал тот факт, что вокруг них на отдалении столпились фотографы, незаметно щелкавшие фотокамерами. У него мелькнула мысль, что это даже хорошо. Фото, появившиеся в прессе, пробудят слухи о том, что между ними завязались романтические отношения, а также покажут ожерелье, которое так идеально шло Маделин.

Но эти мысли мелькали где-то в подсознании. Главным было веление его тела, охваченное нестерпимым желанием: поскорее уйти из банкетного зала и уединиться с Маделин в его спальне.

– Мне кажется, для нас этот банкет закончен, – сказал он ей.

Маделин встретила его взгляд. Он увидел – решимость ее на секунду дрогнула…

Затем, глубоко вздохнув, она сжала его плечи:

– Думаю, ты прав.

Взяв Маделин за руку, Алексей повел ее к широкой мраморной лестнице. Проходя мимо фоторепортеров, Маделин искоса взглянула на них. Они старались быть незаметными и ненавязчивыми, в отличие от уличных папарацци, нагло и грубо преследующих знаменитостей.

– Мне кажется, нам надо найти боковой выход, – сказала она.

– О! Ты любишь такие проделки?

– Нет, совсем нет, но здесь везде журналисты.

– Тем более нам надо удалиться демонстративно, на глазах у всех. Показать всем ожерелье. – Алексей прикоснулся к драгоценным камням, сверкающим на ее шее.

Рука его была горячей, и тело Маделин мгновенно охватило тепло.

Журналисты. Демоны, давно преследовавшие ее. И Алексей хочет выйти вместе с ней на глазах у всех, держа ее под руку и направляясь наверх, в его апартаменты? Все подумают, что сейчас они будут заниматься тем, чем они, собственно, и хотели заняться.

«Неужели до сих пор страх контролирует твои действия? Или ты контролируешь их сама?»

– Хорошо, – едва слышно сказала она.

– Ты готова?

Встретив потемневший взгляд Алексея, она почувствовала – сердце ее стало биться ровнее. Маделин знала, на что она идет. Она поступала именно так, как хотела. И она не давала своему страху одержать над ней верх. – Я готова.

Обняв Маделин за талию, Алексей стал подниматься вместе с ней вверх по лестнице. Они вышли из зала, и он остановился возле двойных дверей и поцеловал ее в щеку. Маделин заметила вспышки многочисленных фотокамер.

Но и в этот момент она совладала с собой и даже не вздрогнула.

Выйдя из банкетного зала, они пошли по широкому коридору. В нем тоже толпились люди, которые пили шампанское и ели бутерброды, разглядывая в то же время витрины с драгоценностями и восторгаясь ими.

– Ты не любишь прессу? – спросил Алексей, понизив голос, чтобы их никто не слышал.

– Нет, не люблю, – сдавленно произнесла она.

Их окружили несколько гостей, преимущественно женщины, которые хотели сфотографироваться вместе с Алексеем Петровым и как следует рассмотреть ожерелье на Маделин. Оно привлекало всеобщее внимание. Но больше всего внимания, по мнению Маделин, привлекал сам Алексей.

И он был ее мужчина. На время, конечно… Но сегодня она сможет любоваться и наслаждаться им… Тело ее напряглось от желания.

– Пойдем скорее, – прошептала она, миновав еще одну группу людей, таращивших на них глаза.

– Я знал, что не зря нанял тебя.

Толпа поредела возле подножия винтовой лестницы, ведущей в комнаты гостей. Алексей повел ее по узкому проходу, и Маделин с готовностью следовала за ним, задыхаясь и смеясь от счастья.

Когда в последний раз она была счастливой? У нее была интересная работа и амбиции. У нее были задачи и цели. Она была довольна. Но разве она была счастлива? Маделин вообще не знала, была ли когда-нибудь по-настоящему счастлива.

И вот теперь она чувствовала себя… свободной. Впервые за всю свою жизнь цепи прошлого – того самого прошлого, которое выходило далеко за рамки ее злополучного романа с Уильямом, – больше не сковывали ее.

– Моя комната – там. – Алексей жестом указал на еще одну лестницу в центре длинного коридора.

– В башне? – спросила она.

– Конечно. Это пентхаус замка.

Рассмеявшись, Маделин крепче сжала руку Алексея и прильнула к нему, прижавшись лицом к его плечу, когда они быстро стали подниматься на следующий этаж.