Инфолинк (СИ) - Чкалов Александр

Выйдя в понедельник на работу в дневную смену, Артём бессмысленно втыкал в монитор своей рабочей станции, пока коллеги по офису были заняты делами. Он плохо спал, голова гудела от переизбытка мыслей и попыток понять, что же за чертовщина вокруг творилась. Фантазия строила самые безумные догадки, вплоть до того, что Геля действительно что-то от него скрывала, хотя эта версия ничем не подкреплялась.

На столе стояла кружка холодного кофе, стоявшая уже не первый час. Аппетита у юноши не было, как желания вообще что-либо делать по работе. Войдя в систему, он заглянул в директорию, где был список камер, за которые он отвечал. К своему удивлению, инженер обнаружил то, что доступ к изображениям всех камер ему был перекрыт, а его уровень допуска в системе был понижен чуть ли не до техника. К своему ужасу, парень понял, что при всём желании он не сможет передать ключи шифрования от камер мятежникам, а значит бартеру не быть. Допуск понизили, как он считал, из-за нападения на полицейских. Марат может и поспособствовал тому, что бы Артёма не лишили работы, но побочным эффектом была потеря лояльности к нему со стороны руководства. Всё что Артём мог, так просто следить за работоспособностью камер и при необходимости проводить автоматическую диагностику или отправлять техников на ремонт. Видеть глазами Инфолинка он больше не мог вообще ничего, а значит не мог тайком и скопировать персональные ключи шифрования. Он знал, что, получив ключи, мятежники смогут видеть через все камеры города, к которым имел доступ штаб полиции, но рано или поздно об этом узнали и поменяли бы ключи. Артём думал, что за это время он успел бы получить от мятежников услугу в поисках правды об Геле, что в свою очередь помогло бы её спасти.

Его взгляд пал на Эдгара, что сидел за соседним столом с типичным для него, слегка безумным взглядом. Эдгар занимался практически тем же, что и Артём, только его возможностей было в разы больше в силу того, что он по образованию был программист и весьма неплохой. Вот только он не пошёл в отдел программистов, а решил работать в отделе технического надзора над наблюдением. Эдгар был ленивый по натуре, поэтому непыльная работа сидения на месте без особых заморочек с кодом системы его вполне устраивала. У него тоже были свои ключи шифрования к камерам, но использовать их мог только он, как и Артём только свои, когда они ещё у него были.

Юноша подумал, а не похитить ли у Эдгара ключи? Тот был знатный раздолбай и не всегда даже блокировал систему выходя в туалет. Но тогда бы при использовании ключей мятежниками, первым делом бы поняли чьи они и арестовали бы Эдгара, чья жизнь была бы тогда разрушена. Или, как минимум карьера точно. Ключи с его станции забрать было бы трудновато без «палева», но вполне реально. Однако, совесть не позволяла Артёму пойти на такой шаг и рушить жизнь не просто обычного человека, а его коллеги, с которым он был в отличных отношениях, иногда даже зависая с ним и его друзьями на вечеринках. Артём считал, что должен был быть другой путь. Нужно было достать ключи не подставляя коллег, а вот себя он был готов подставить точно. Геля запала в его душу, и раньше юноша не понимал, почему многие люди готовы пожертвовать всем ради того, в кого влюблены. Готовы разрушить свою жизнь ради спасения любимых. Теперь, он сам стал одним из них, его мировоззрение поменялось и не менялось годами, пока он не встретил Ангелину. Она, как считал юноша, сделала его жизнь более живой, превратила её в увлекательное путешествие, в котором, он, наконец, обрёл цель — быть с Гелей. А девушка, в свою очередь, выразила ответное и охотное желание. Он не мог её потерять, не мог позволить ей страдать, хоть она и была в забвении, пребывая в оболочке светоча. Он хотел вернуть её в ту жизнь, к которой она привыкла. Избавить от заточения в виде послушницы Цереры, и найти справедливость, наказав тех, кто сотворил с ней такое

— Эдгар, — обратился парень к коллеге, что сидел и ковырял в носу.

— А? — резко повернулся тот.

Артём так хотел заполучить ключи, может даже уговорить Эдгара помочь, объяснить ситуацию, тем самым перекинув ответственность за ключи на него, а не на свою совесть. Но даже если бы в какой-то вселенной Эдгар согласился бы, то Артём всё равно бы не смог жить спокойно с мыслью, что разрушил его жизнь. Иногда, он ненавидел себя за совесть, но не собирался спасать Гелю, попутно жертвуя действительно хорошими людьми. Такая дилемма разрывала его разум на части.

— Ничего, — вздохнул Артём.

— О, смотри, ты вроде её знаешь, — произнёс Эдгар, указывая на изображение Яны, скучающей в своём изоляторе. — Кажись, я случайно нажал на её камеру…

— Угу, случайно, — сказав, Артём закатил глаза, зная о том, какой Эдгар был ловелас и как он любил залипать в наблюдении за симпатичными девушками. — Ей вообще-то семнадцать лет.

— А мне двадцать три, — улыбнулся он. — Но я правда не шпионил за ней, оно само как-то. Тёлочки сами ко мне тянутся, — сказав, коллега намекающее подмигнул, от чего Артёму стало как-то не по себе.

Эдгард был прямолинейным человеком с языком без костей, почему-то считающим себя тем ещё Казановой. Обычно, дальше пошлых шуточек и восхваления своей крутости, в общении с девушками у него не уходило. Но парень не сдавался, о чём знал весь женский коллектив штаба, ибо многим не повезло пересечься с Эдгаром один на один, то в общей столовой, то в коридоре, однажды и в женском туалете, в который он якобы забрёл случайно…

— И это, мне жаль Гелю, я тоже верю, что она не могла добровольно согласиться на светоча, — сказал Эдгар. — Не в её духе. Чёртовы мятежники уже везде проникли!

— Вот и я о том же! — сказав, Артём развёл руками. — Хоть кто-то меня понимает! Правда, странно, что это ты.

— Может, я того, весельчак по жизни, но вовсе не тупой, — говорил коллега, приложив указательный палец к своему лбу.

— Ей здесь не место, — сказал Артём, глядя на изображение, шедшее из изолятора Яны.

— Только не включай синдром мессии, начиная спасать вообще всех подряд, — посоветовал ему Эдгар.

Но Артём уже шагал на выход, намереваясь спуститься к пленнице и вместе с ней придумать то, как ей выпустить из-за точения. В деле с Гелей не было подвижек, а к мятежникам без ключей было бессмысленно обращаться. Чувство несправедливости требовало, как раз справедливости, и дабы его удовлетворить, Артём хотел сделать хоть что-то хорошее, полезное для окружающих. В его глазах Яна была такой же невинной жертвой обстоятельств, как и Геля. Конечно, её освобождение не обуздало бы гнев Артёма, но, как он считал, принесло бы ему хоть немного морального удовлетворения. Яна сидела в позе лотоса, но уже на другой скамье. Когда зашёл Артём, она молча на него посмотрела. Её волосы были немного растрёпаны, а одежда измята.

— Я вытащу тебя, — с лёту сказал он.

— Второй раз, меня так просто не отпустят, — отрицала девушка. — Но, я благодарна, что ты…

— Я знаю Марата, просто докажи ему своё невиновность и гарантирую, что надолго ты здесь не останешься, — перебил он её.

— Невиновность в чём? В том, что я оказалась там, где меня не должно быть? Может, я виновата в том, что меня никто не понимает? В системе правосудия явно есть изъяны, и кто-то умеет ими пользоваться. С приходом Цереры многое изменилось. Многое и не в лучшую сторону, не так ли? — сказав, Яна ловко слезла со скамьи и медленно подошла к барьеру.

— Хватит своей пропаганды против Цереры, — нервно произнёс Артём. — Не всё идеально. Идеально сделать невозможно, всем людям не сможет угодить даже машина. Люди сами не знают, что хотят. Худо-бедно, но живём мы хорошо и должны научиться принимать ограничения во благо лучшей жизни. Все знают, что творят мятежники, и кто нанёс больше вреда людям? Они или Церера?

— Зачем ты пришёл сюда? Мы оба знаем, что только твой друг детектив может освободить меня, — спросила девушка, после чего развернулась и снова села на скамью, но уже без специфичной позы. — Мне жаль, что забрали твою возлюбленную.