Добродетель и соблазн - Сьюзен Джонсон

– Я скоро приеду за вами, – заявила она перепуганным женщинам. – А до тех пор не возвращайтесь ни при каких обстоятельствах, что бы ни случилось. Записки от меня недостаточно. Я прибуду сама или не появлюсь вообще, – мягко, но не терпящим возражения тоном сказала она. Они со Ставром реально осознавали подстерегавшие их опасности и заранее обсудили планы на подобный случай.

– Нам тоже пора ехать, госпожа. – Тимофей стоял в дверях, протягивая ей ее отороченную мехом шапку. – Воля уже оседлана и ждет вас.

Княгиня и Тимофей должны были послужить приманкой, чтобы отвлечь людей Шуйского от убегавших слуг. Двум верховым было легче скрыться в дремучем ельнике, где Тимофей знал каждую звериную тропку и убежище. Они считали, что риск невелик. Несмотря на ноябрьские холода, снег еще не выпал, и их будет трудно выследить.

Так что пока дворовые увозили Зою в безопасное место, Татьяна и ее верный слуга ждали на въезде в усадьбу, высматривая дружину князя Шуйского. Когда показались первые конники, княгиня и Тимофей пришпорили лошадей и галопом понеслись к спасительной чаще деревьев.

Мгновение спустя прогремел мушкетный залп, вполне, впрочем, безвредный на таком расстоянии. Однако через несколько секунд жужжание стрел наполнило воздух. Дальнобойный лук был гораздо эффективнее, и Татьяна и Тимофей, спасаясь, низко склонились над головами коней.

Татьяну было легко узнать по развевающимся волосам, а ее мстительный муж не собирался дать сбежать своей заблудшей жене.

– Лошади! Цельтесь в лошадей!

Животные пали, пораженные тучей стрел, сбросив наездников на землю.

Рот князя чуть тронула кривая ухмылка.

Быстро вскочив на ноги, Татьяна кинулась к Тимофею. Тот лежал на земле в неловкой позе, его ноги были придавлены конем, одна рука торчала под неестественным углом.

– Бегите, моя госпожа, – прошептал он, изо рта его хлынула кровь. Бежать было некуда. Ее перехватят задолго до того, как она доберется до леса. – Сейчас еще есть время.

Она встала на колени перед Тимофеем и рукавом вытерла ему кровь.

– Все домашние убежали. Мы сделали это, ты и я, – шептала она, глядя, как под его головой растекается кровавое пятно.

Она мягко коснулась его щеки. Сколько раз он утешал ее в юности? Выслушивал ее детские беды? А сейчас его взгляд затуманился, жизнь уходила из него по вине безжалостного царя и ее гнусного супруга, возжелавшего завладеть ее состоянием. Она почувствовала всю горечь утраты, ее охватили гнев и ярость. И в момент, когда все рушилось, она взяла судьбу в свои руки.

Ледяное спокойствие наполнило ее душу, когда она опустилась на колени перед человеком, который верно служил ей. Татьяна бережно закрыла его безжизненные глаза и встала на ноги. В своем горе, не чувствуя страха, она отряхнула траву с юбки и плаща, привела в порядок одежду, словно собиралась встретить дорогих гостей, а не шайку вооруженных бандитов.

Небрежность и обыденность ее жеста насторожили Шуйского, когда он остановил коня и пристально взглянул на женщину, которая словно бы не замечала его присутствия. Она поправляла расшитые обшлага перчаток для верховой езды, и ее безучастное равнодушие наполнило его ужасом. Это был век суеверия и фанатичной набожности, страх перед Богом и варварские предрассудки сосуществовали в языческой душе человека. А вдруг милость Божия защитила его жену? Ни единый выстрел, ни одна стрела не тронули ее.

Она наконец подняла глаза, и он вздрогнул перед неумолимой злобой и презрением в ее глазах.

– Мой друг Тимофей погиб, – вымолвила она, а ее ледяной взгляд пронизал его холодом до самых костей. – Это была бесполезная смерть. Господь покарает тебя за это гибелью, – произнесла она, указывая на него перстом и взглядом, горящим фанатичной мстительностью.

Она была воплощением богини смерти, облаченная в верный плащ, с пронзительным, завораживающим взором и убийственным холодом в голосе.

Под темной бородой и смуглой кожей Шуйского проступила мертвенная бледность. Но в этот момент кто-то из его людей хихикнул, и это укрепило его решимость.

– А может, он покарает именно вас, сударыня. – Его взгляд скользнул по ее округлившемуся животу. – За ваши грехи. – Доказательство неверности жены подстегнуло его мстительную ярость и умерило страх, на лице появилось мрачное выражение. – Когда я вернусь с головой вашего любовника, вы сможете подарить ему последний поцелуй перед тем, как умрете сами.

Татьяна покачала головой.

– Я сейчас вижу Ставра. Он смеется над вашими хилыми потугами. – Взмахнув рукой жестом, охватившим всех присутствующих конников, она добавила тихо, словно понимая, что ей не требуется повышать голоса, чтобы быть услышанной. – Он насылает на всех вас проклятие Господне, называя бессильными ничтожествами.

Людей князя охватило смятение. В длинном, до лодыжек, черном плаще, с развевающимися на ветру темно-рыжими волосами, безжалостным взглядом, проникающим в самую душу, она казалась им черной колдуньей, насылающей на всех проклятие.

Даже княжеский конь непрестанно перебирал ногами, словно и его затронули ее бесовские чары. Крепче сжав коленями конские бока, Игорь проклял в душе царя, заставившего его жениться на этой злобной гарпии. Неуверенный, ощущая безотчетный страх перед столь яростным фанатизмом, князь прибегнул к угрозе:

– Вашему гетману будет не до улыбок, когда мы найдем его.

Татьяна вздернула подбородок и пронзила своего мужа испепеляющим взглядом, исполненным непреклонности.

– Ты не сможешь даже тронуть его!

Привстав в стременах, он пришпорил коня и понесся во весь опор, не желая продолжать спор, который мог лишь унизить его в глазах его дружины или хуже того – сделать жертвой дьявольского проклятия жены. Он кожей чувствовал, как ее взгляд прожигал дыру в его спине, а ежели она действительно обладает даром Божиим, то может быть опасной. Видимо, все же царь Иван, ослепленный соблазном завладеть ее состоянием, кое-чего не учел. Наверное, теперь разумнее избрать более безопасный способ, чтобы расправиться с княгиней Татьяной. Он мог бы отправить ее в монастырь, держать под стражей где-нибудь в удаленном имении и спокойно оформить развод. Использовать любую возможность, лишь бы не подвергаться риску мести ее злобных богов.

Но гетман все равно умрет. Тут не было места сомнениям. Раз он имел прелюбодейную связь с его женой, даже Небесный суд оправдывал мужа за убийство.

Пришпорив коня, князь в сопровождении дружины взял курс на юг.

Согласно донесениям, граф Бирон участвовал в военной кампании короля Сигизмунда на юге. Прозрачные и непостоянные границы между Россией и Польшей открывали свободный доступ к расположению армии Сигизмунда. Можно было легко сойти за одну из славянских дружин, выступавших на стороне польского короля.