Искусство Сновидения - Карлос Кастанеда
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дон Хуан произнес эти слова таким тоном, что я уловил в них скрытую убежденность в моем несогласии с ним в отношении эмиссара. Я уже был готов спросить его о своей догадке, как вдруг в своих ушах услышал голос эмиссара.
– Он действительно думает так, – сказал голос. – Я нравлюсь тебе, ведь ты не находишь ничего плохого в том, чтобы исследовать все возможности. Ты хочешь знаний; знания – это сила. Ты же не хочешь осмотрительно прятаться за традиции и убеждения твоего обычного мира?
Эмиссар сказал все это по-английски, с ясно различимым калифорнийским выговором. Затем он перешел на испанский. Я заметил незначительный аргентинский акцент. Я никогда раньше не слышал, чтобы эмиссар говорил так. Это восхитило меня. Эмиссар рассказывал о совершенствовании в познании; о том, сколь многого я уже достиг с тех пор, как появился на свет; о моей любви к приключениям и пристрастию ко всему новому, к открывающимся горизонтам. Голос обратился ко мне даже по-португальски, произнося слова с интонацией, характерной для пампасов Южной Америки.
Когда я услышал весь этот поток изливающейся на меня лести, я не только испугался, но меня еще и затошнило от лицемерия эмиссара. Я сразу же сказал дону Хуану, что вынужден прекратить свою практику сновидения. Он взглянул на меня с нескрываемым удивлением. Но когда я повторил ему все, что слышал, он одобрил мое решение, хотя я и почувствовал, что он делает это, только чтобы успокоить меня.
Спустя несколько недель я пришел к выводу, что принял это решение сгоряча и необдуманно. Я вновь вернулся к практике сновидения. Я был уверен, что дон Хуан знает о том, что я возобновил занятия.
Во время одного из моих визитов к нему он довольно неожиданно заговорил о сновидении.
– Даже если люди не привыкли рассматривать сновидение как пространство исследований, отсюда не следует, что оно таковым не является, – начал он. – Сны анализируют в поисках смысла, их считают плохими или хорошими предзнаменованиями, но никто не видит, что происходящие в них события так же реальны, как и наш обыденный мир.
– Насколько я могу судить, лишь маги прошлого считали сновидение реальным, – продолжал дон Хуан, – но в конце концов они совершенно исказили его суть. Они стали ненасытными, накапливая новые знания, и, когда дело дошло до выбора правильного пути, они свернули не в ту сторону. Они смешали все в одну кучу, без разбора фиксируя точку сборки в тысячах возможных положений.
Дон Хуан выразил сожаление в связи с тем, что из всех великолепных вещей, которым научились маги древности, перемещая точку сборки в тысячи разных мест, остались только искусство сновидения и искусство сталкинга.
Он снова повторил, что суть искусства сновидения – в умении управлять смещением точки сборки. Затем он определил искусство сталкинга как умение фиксировать точку сборки в любом желаемом положении.
– Фиксировать точку сборки на новом месте означает достигать сонастройки, – сказал он. – Сейчас ты как раз над этим и работаешь в своей практике сновидения.
– А я думал, что совершенствую энергетическое тело, – сказал я, очень удивившись его словам.
– Ты работаешь над этим и еще многим другим, но прежде всего ты овладеваешь умением достигать сонастройки. Ты учишься этому в сновидении, когда тебе необходимо фиксировать точку сборки после ее перемещения. Внимание сновидения, энергетическое тело, второе внимание, отношения с неорганическими существами, эмиссар сновидений – все это сопутствует обретению сонастройки; другими словами, все это получается вследствие сдвига точки сборки в некоторые определенные позиции сновидения.
– Что это за позиции, дон Хуан?
– Любые позиции, в которых точка сборки оказывается во время сновидения.
– А как мы фиксируем ее в позиции сновидения?
– Фиксируя взгляд на любом объекте сновидения или же преднамеренно изменяя сновидение. Занимаясь практикой сновидения, ты, фактически, учишься достигать сонастройки; другими словами, ты обретаешь способность сохранять в каждом конкретном сновидении энергию в той новой форме, которую она принимает вследствие фиксации точки сборки в определенном месте.
– Умею ли я сохранять новую форму энергии?
– Еще не очень хорошо, и не потому, что ты не можешь этого делать, а потому, что ты сдвигаешь точку сборки, а не плавно смещаешь ее. Последовательность сдвигов приводит к появлению мгновенных, почти незаметных изменений. Вся трудность при этом состоит в том, что изменений так много и они настолько малы, что способность непрерывно находиться в состоянии сонастройки свидетельствует о большом успехе.
– Как определить, достигли ли мы сонастройки?
– По ясности восприятия. Чем отчетливее то, что мы наблюдаем в сновидении, тем выше наша сонастройка.
Затем он сказал, что пришло время практически использовать то, чему я научился в сновидении. Не давая мне времени задать очередной вопрос, он приказал сконцентрировать внимание на листве растущего невдалеке мескитового дерева. И к тому же сделать это так, будто бы я нахожусь в сновидении.
– Ты хочешь, чтобы я просто смотрел на это дерево?
– Я не хочу, чтобы ты просто смотрел; я хочу, чтобы ты сделал нечто особенное с его листвой, – сказал он. – Помни, что, если в сновидении ты можешь удерживать в поле зрения объект, ты тем самым фактически удерживаешь точку сборки в определенном положении. А сейчас пристально смотри на эти листья, будто ты в сновидении, но с одним, хотя и небольшим, но очень существенным отличием: удерживай свое внимание сновидения на листьях мескитового дерева, находящегося в обыденном мире.
Моя нервозность не давала мне возможности следовать ходу его мысли. Он терпеливо объяснил, что, глядя на листву, я осуществлю крохотное изменение положения точки сборки. Затем, собирая воедино свое внимание сновидения с помощью пристального созерцания отдельных листьев, я в действительности фиксирую точку сборки в этом слегка смещенном положении. Тем самым сонастройка, достигнутая в этом состоянии, позволит мне воспринимать мир в терминах второго внимания. Посмеиваясь, он добавил, что это на редкость просто.
Дон Хуан был прав. Мне потребовалось лишь остановить взгляд на отдельных листках дерева, удержать его там, и я мгновенно ощутил себя в вихре, подобном тому, в какой я попадал в сновидении. Листва мескитового дерева стала целой вселенной чувственных данных. Она как будто поглотила меня, я ощущал ее не только с помощью зрения; я прикасался к листьям и ясно осязал их. Я мог чувствовать их запах. Мое внимание сновидения было не просто
