Неафіцыйна аб афіцыйных - Аляксандр Тамковіч

Объяснение было такое. Я искал работу. Знакомый работал каменщиком и мостил улицы. Он-то и хотел взять меня к себе, но партийные начальники говорили, что если я буду работать на улице, то это очень оскорбит рабочий класс.

На самом деле все было абсолютно не так. Мне повезло познакомиться с настоящими трудягами. Они ничего общего не имели с идеологическими клише, что насаждались коммунистическим режимом в те времена.

— А родственники за что сидели?

— За политику. Это моя большая гордость.

Старшего брата, как и отца, звали Яном. Ему сейчас 74 года. До сих пор работает, имеет свой бизнес. А раньше он был инженером.

Я родился 30-го июля 1942-го года.

Но вернемся к юности. Именно рабочие помогли мне сдать выпускные экзамены. Работая на заводе, я предпринял еще одну попытку получить школьный аттестат, но это мне опять не дали сделать. О том, что произошло, я рассказал тем, кто работал со с мной. Они пошли к директору и услышали ответ: рабочий класс этого не хочет. На что было твердо сказано: мы — рабочий класс, и очень хотим, чтобы он сдал экзамены. Так я получил свидетельство о среднем образовании, где были настоящие оценки, а не «белый билет».

После этого два года служил в мотопехоте.

Поначалу были большие проблемы, но у меня был актерский талант к декламации. Выигрывал все конкурсы. Естественно, это прославляло моих начальников, и они уже не были ко мне столь придирчивы.

Когда служба уже подходила к концу, один из них позвал меня к себе и спросил: знаю, что ты хочешь учиться в университете? И услышав мой положительный ответ, заверил, что это обеспечит.

Помня о своем горьком опыте, я ему не поверил. Выбрал университет, где в те годы никто не хотел учиться, то есть сельскохозяйственный. Поступать он поехал вместе со мной. Я сдал все экзамены, но там сказали, что меня по политическим мотивам брать отказываются. Он пошел к руководству и ударил кулаком по столу: я довоенный коммунист, сражался с фашистами, потому приказываю вам этого человека взять. Наверное, такие эмоции свою роль сыграли и меня зачислили в студенты.

В те годы в Чехии началась политическая оттепель. Родители и брат вернулись из тюрьмы, а мне даже какое-то время повезло поучиться в Германии. Было это так. После своего университета я поступил в аспирантуру. Именно она и направила меня на учебу за границу.

В 1968-м году Чехия, как известно, была оккупирована советскими войсками. Оттепель закончилась. Передо мной встала дилемма: вернуться на родину или остаться в Германии? Выбрал первое.

И снова стал безработным. Моя мама Вилма написала письмо Генеральному секретарю Коммунистической партии Чехословакии с просьбой … опять всей семьей вернуться в тюрьму, ибо я не мог устроиться на работу. В итоге работу все-таки дали. В колхозе. Ту, на которую идти не хотел никто, но я был очень доволен.

Через два года был перевод в совершенно другое место. Дескать, у меня большое влияние на людей, а идеологически компартия не может принять идеи католической церкви.

На пятом курсе сельскохозяйственного университета, я решил получить второе образование и заочно начал учиться еще и на юридическом. В знаменитом Карловом университете. Но закончить его сразу не удалось. Когда об этом узнали «наверху», меня сразу же исключили. За антисоветское и антисоциалистическое поведение. 1974-ый год. Безусловно, обидело и оскорбило это очень сильно. Тогда я сказал секретарю нашего райкома, что обязательно закончу свою учебу. Даже если не смогу ходить и дети принесут меня туда на руках. Он тогда рассмеялся. Но, слава Богу, через 16 лет, точнее в 1990-м году, именно так и произошло. Причем, экзамены пришлось сдавать дважды. После первого раза (бюрократические процедуры) нужно было ждать целый год, но я этого делать не стал, а чтобы ускорить процесс, все экзамены сдал по новой.

К слову, в докторантуру я не хотел идти принципиально, думал ограничиться всего лишь степенью магистра. Зачем? Только для того, чтобы на могиле написали «доктор»? Но доцент, которая принимала у меня тогда экзамены, подобную логику не приняла. И, несмотря на мои возражения, записала в докторантуру. Однако ни на что это не повлияло. Дома я договорился, что ничего делать не буду. Через восемь месяцев она меня встретила и спросила: «Когда Вы придете?». Я ответил, что никогда, но она тоже была упрямой и назвала конкретную дату – 20-го мая 1991-го года. Пришлось сдаться.

После этого я почти 17 лет был депутатом чешского парламента. До 2006-го года.

К сожалению, восемь лет назад у меня от рака умерла жена Хелена. У нас был прекрасный брак, хотя жениться я очень не хотел.

— С этого места, пожалуйста, поподробней…

— Девушки мне нравились всегда.

А в 1971-ом году, как раз, с одной из них расстался. Очень красивая, но не моя. Понимал, что в будущем придется туго, но в открытую пойти на разрыв не решался. Я тогда работал в колхозе и ремонтировал со своими сотрудниками маленькую деревенскую церковь. Попросил икону Божьей матери: «Дева Мария, помоги мне!» Вернулся домой, а у дверей стоит прекрасная незнакомка. Она сказала: «Я Вас знаю, моя мать работала с Вашим отцом. Мне нужно в школу что-нибудь из вашего колхоза, какие-нибудь письменные материалы».

Через несколько дней пришла еще раз, вся в слезах: «Извините, мой отец принес маленькую собаку, она погрызла все бумаги». Я ответил: «Ничего страшного». В качестве моральной компенсации она принесла бутылку хорошего красного вина. Я долго отказывался, но потом пошел на уступки при условии, что пить мы будем вместе. Через неделю она позвонила. Мы встретились в кафе и познакомились ближе.

А спустя четыре года поженились. Повторюсь, я очень этого не хотел. Боялся, но она нашла общий язык с моей мамой и та буквально, заставила повенчаться. Кстати, есть фото, где мать в прямом смысле слова тащит меня за руку к алтарю.

Перед венчанием произошло и еще одно почти ЧП. Приехав в Брно, мы поселились в гостинице. Но прежде, чем туда попасть, пришлось немного понервничать. Дело в том, что я совершенно не знал города, но будущая жена успокоила. Дескать, она полностью в курсе.

Оказалось, слукавила, ибо это было далеко не так. В гостиницу мы добрались после долгих блужданий. Я был сильно зол, сказал родителям, что свадьбы не будет. Собрался уже ехать домой, но в этот момент к нам присоединился мой друг из Германии. Он поинтересовался, чем я озабочен и успокоил: « У меня были уже три свадьбы и всё можно пережить. Дурак, венчание в костеле – на всю жизнь». Он оказался прав. Жена была очень хорошим человеком.

Режим все время был против меня, хотя в колхозе я умел самые лучшие показатели. Они все время искали, за что бы зацепиться, но ничего найти не могли. Обвинить меня можно было только в неприятии коммунистической власти.