Иисус Христос — Homo sapiens. Тацинский апокриф - Василий Ефремов

Христиане-гностики во главе с александрийским философом Василидом утверждали, что Иисус не был распят вовсе, вместо него распяли Симона. Подвернувшегося по дороге на Голгофу Симона Киринеянина римские солдаты заставили нести крест Иисуса, который был измотан и совершенно обессилел к тому времени (а может, уже входил в роль). Так не исчез ли Иисус по дороге, «прошед меж них» — меж римлян и зевак, как это он умел и делал не раз, с блеском уходя от гонителей? Римлянам для выполнения задачи и сохранения своего лица и благополучия своего сотника ничего не оставалось бы в этом случае, как пригвоздить к кресту несчастного Симона. В гневе, карательно, как заложника. Разница количественная для команды была страшнее качественной. Но такой расклад совсем уж разрушает весь христианский храм, и поэтому голос Василида померк в веках. А вместе с тем версия реальная, «внутренне не противоречивая»: Симона принудили нести крест одни, а распинать приступили, возможно, уже другие солдаты, которые были не в курсе. Могла случиться смена, перестрой, отзыв или еще какая непредвиденная мелочь в составе команды. И если к тому же Иисус исчез, так все случилось катастрофично не в пользу Симона. А то, что он принялся кричать, возмущаться и вырываться, так это было привычно понято легионерами как естественная реакция преступника. Вопли редкой толпы по той же причине не шли в счет, может, кому и в зубы было выдано (заинтересованные молчали, конечно). Короче, когда судили Иисуса, издевались и повели на распятие, это видел весь город, а когда пострадал Симон — небольшая толпа. Тем паче спустя десятилетия какой-то шумок насчет подмены мало кого впечатлял. Есть еще одно исследовательское сомнение в смерти Иисуса, основанное на совпадении имен. Варавва — отпущенный Пилатом разбойник — это арамейская кличка, настоящее имя Вараввы — Иешуа, то есть Иисус (это имя было очень распространенным). И полагают, что по требованию толпы отпустить Иешуа Пилат распорядился освободить Иисуса. Тем более что кличка Варавва, в переводе — сын отца, добавляла неразберихи, унисонируя с Сыном Отца.

Но вернемся к основной версии, к событиям более вероятным. Иисус из гробницы мог исчезнуть дважды. В первую же ночь, когда охрану еще не приставили, с пятницы на субботу, очнувшись и отлежавшись, он мог под утро слегка отодвинуть закрывающую вход плиту (плечами — руки-то травмированы), выбраться и даже вернуть плиту на место в целях предосторожности (вес и величина плиты варьируются исследователями в широких пределах). Если ему не удалось набраться сил за первую ночь, то же самое он мог проделать и во вторую. То есть, как обещал, — воскреснуть на третий день. Солдаты, в субботнее утро испрошенные синедрионом у Пилата для охраны гробницы, дежурили сутки. Естественно, по несерьезности и даже, по-ихнему, комичности объекта, все сутки пьянствовали, а что делать? Да и Пилат попросту отмахнулся от надоевших евреев: «Имеете стражу, пойдите, охраняйте, как знаете» [Мф, 27: 65]. Так что солдаты, отойдя от ночного угара, уже хорошо пригретые солнцем, увидели, что входная плита гробницы отодвинута или даже отвалена, по текстам. Объект, по Матфею, проверили приспевшие две Марии — Магдалина и другая. Иисус исчез. Здесь описан наиболее сложный для Иисуса случай, когда к гробнице была приставлена охрана, по тексту Евангелия от Матфея. Другие же евангелисты охрану не упоминают, не осуществляют — тем проще все было для Иисуса. Можно также предположить, что Иосиф с Никодимом, совершая ритуал, почувствовали в Иисусе теплящуюся жизнь. В таком раскладе друзья легко могли явиться попозже, ночью, оставить под плащаницей муляж, закрыть на всякий случай гробницу, Иисуса же препроводить в безопасное подворье и за следующие сутки выходить его, поставить на ноги. Заметим, что хлопотливые синедрионисты, явившиеся в субботу утром с охраной, уже проделали организационную работу и впали в солидный субботний грех, так что заходить в гробницу и производить раскрытие и тщательный контроль захоронения — это сделать себе еще хуже. Контроль явно был в виде некоего беглого визирования снаружи, и плиту задвинули на место и опечатали (печати уже наверняка придумали евангелисты для усиления эффекта).

Далее, оправившись от стресса и кое-как приодевшись, Иисус явился ученикам, как и обещал. И здесь вырисовывается второе крупное догматическое противоречие. Чуть ли не с первых глав евангелисты повествуют о многократных Иисусовых внушениях ученикам и бывшим с ними о своем предстоящем воскресении в третий день после смерти. Это просто песня в их изложении. Подозрение возымели даже синедрионисты, принявшие меры против этого воскресения. А вот любимые ученики не ждали и не поверили. Слова первых свидетельниц, женщин, о воскресении Христовом они признали пустыми. Мол, бред. И что в этом случае думать здравому человеку? Что вся песня про воскресение придумана позднее, постфактум, и Иисус не обещал и не говорил даже об этом, а уцелел случайно, счастливо, своими стараниями, чем и поразил учеников, ничего такого не предполагавших (добавим, никакой искупительной жертвы не улавливавших в его мнимой смерти). Или же ученики были совсем тупыми и никогда Христу не верили, пропускали мимо ушей весь его сказ про воскресение. А Иоанн так прямо и написал о пришедших ко гробу и изумившихся отсутствием Христа учениках: «Ибо они еще не знали из Писания, что Ему надлежало воскреснуть из мертвых» [Ин, 29: 9]. Здесь же, справедливости ради, сошлемся на Луку, который снисходительно отнесся к непонятливости учеников. После предупреждения Иисуса о том, что «будут бить и убьют Его; и в третий день воскреснет», — ученики должным образом не вникли в слова Иисуса: «Но они ничего из этого не поняли; слова сии были для них сокровенны, и они не разумели сказанного» [Лк, 18: 33–34].

Но как бы там ни было, Иисус явно уцелел после казни: слишком большой, внушительный информативный напор, информационное давление по этому факту идет из текстов евангелий и апокрифов, из глубины веков. Не будем описывать тягостные сцены опознания, признания Христа учениками; скорее это верительные, подтвердительные грамоты евангелистов по факту «воскресения». Не может быть, чтобы ученики за один день и две ночи начисто забыли голос и облик Иисуса, как бы он ни маскировался. Но сам факт воскресения не полностью удовлетворил зарождающееся христианство. Для усиления эффекта Иисусу приписали еще и предварительное обещание, предречение своего воскресения. Молва сразу или постепенно «вспомнила», что Иисус таки намекал о воскресении. Затем из устного варианта евангелий эти сведения уже в хорошо оформленном утвердительном виде были занесены в письменный. Никакой мифологии, обычное для Homo sapiens дело. Известны яркие примеры мотивировок, вольно или невольно «притянутых» к событию задним числом. Пример простейший: во множестве случаев поражения человека молнией его соплеменники и знакомые, особенно дамы, немедленно «вспоминают», что он не так давно хулил Бога или даже грубо заявлял о его отсутствии.

Собственно, ничего сногсшибательного в мнимом или фактическом воскресении Иисуса для тех времен не было. Рядовое воскресение. Примеров такому воскресению множество, их мы можем проследить в мифологиях и эпосе разных народов. В отношении Христа и воскресения, и обещания воскресения все равно было мало для мощи христианства. Понадобилось еще и вознесение, а попозже и обещание второго пришествия.

Отметим здесь генеральное аутопротиворечие постевангельского христианства. А именно догматиками Иисус одновременно позиционируется и как человек, и как Бог («вочеловеченный» Бог). Не просто обожествленный людьми человек, а Бог предвечный и бессмертный, Сын Бога, ипостась Триединства и собственно Триединство. Но тогда вся казнь, жертва, искупление и проч. выходит несолидным театром. Немедленно будет богословское возражение: он умер как человек. Контрвозражение: но как Бог он не мог ни страдать, ни умереть и воскресение тоже выглядит фарсом. Или-или.

Вознесение

Сначала еще немного о воскресении. Несколько подробнее опишем интересные текстовые факты в их связи, никем не отмеченной. Реалист Марк, автор наиболее раннего, как сейчас установлено, евангелия, почти без прикрас и фантазий излагая события, в заключительных главах упоминает некоего таинственного юношу. Наиболее зримо его фигура появляется в сцене ночного ареста в Гефсиманском саду: «Тогда оставивши Его, все бежали. Один юноша (не ученик, курсив мой. — В. Е.), завернувшись по нагому телу (спал человек. — В. Е.) в покрывало, следовал за Ним; и воины схватили его. Но он, оставив покрывало, нагой убежал от них» [Мк, 14: 50–52]. Таинственный юноша, скрывшийся от преследователей в Гефсиманском саду, снова вдруг появляется в белых одеждах в пустой гробнице Иисуса: «И вошедши во гроб, увидели юношу (курсив мой. — В. Е.), сидящего на правой стороне, облеченного в белую одежду; и ужаснулись. Он же говорит им: не ужасайтесь. Иисуса ищете Назарянина, распятого; Он воскрес, Его нет здесь. Вот место, где Он был положен. Но идите скажите ученикам Его и Петру, что Он предваряет вас в Галилее; там Его увидите, как Он сказал вам» [Мк, 16: 5–7]. Конкретный разговор, никакого ангельского вещания. Реальные действия реального юноши, не из числа учеников, помогшего Иисусу выбраться из гробницы и затем задержавшегося, чтобы еще раз напомнить пришедшим для помазания (ожидались, естественно, женщины, бывшие вне подозрений) о встрече в Галилее. Очень вероятно, что это был кто-то из ессеев, устроивших Тайную вечерю (далее — чуть подробнее об этом). И очень вероятно, что Иисус поделился с этим юношей (возможно давно знакомым Иисусу) своими вариантами спасения. Марком он также упоминается как посторонний на Тайной вечере: «И когда они возлежали и ели, Иисус сказал: истинно говорю вам, один из вас, ядущий со Мною, предаст Меня. Они опечалились и стали говорить Ему, один за другим: не я ли? И другой: не я ли? (курсив мой. — В. Е.)» [Мк, 14:18–19]. Все эти детали совершенно естественно укладываются в логическую последовательность. Внутренне не противоречивую. Юноша, тайный сообщник, иерусалимец, подстраховал Иисуса, начиная с Тайной вечери, и в итоге вытащил из могилы (версия). В следующих по хронологии евангелиях юноша исчезнет, но появятся «подробности».