Как жить и властвовать - Александр Александрович Игнатенко

Средневековья, имеется большой раздел о том, как много внешность человека должна говорить тому, кто правильно понимает соответствующие знаки [166].

Среди дифференциальных физиогномических признаков выделялись особенности телосложения (рост, осанка, грудь, спина, степень полноты, волосы, кожа), детали лица (лоб, нос, щёки, губы, рот в целом, профиль), голос, глаза (их форма, размеры, окраска, выражение). Каждый внешний признак имел внутреннее соответствие в характере, поведении, привычках человека. «Внешнее свидетельствует о внутреннем» – таков принцип всей физиогномики.

Вот несколько примеров. Мягкие волосы – свидетельство трусости, холодности мозга, малой сообразительности. Грубые волосы – свидетельство смелости и мозгового здоровья. Волосатость плечей и затылка – означает глупость и нахальство, а обильные волосы на груди и животе – грубость, непонятливость и склонность к несправедливости. Светлые волосы – признак глупости, гневливости, склонности к самовластию. Брюнет склонен любить справедливость и быть выдержанным. Таково мнение псевдо-Аристотеля, излагаемое в «Тайне тайн».

Густые брови обрекают человека на косноязычие. Если брови доходят до виска, то их обладатель надменен и хвастлив. Внимателен и всё быстро схватывает чернобровый человек, имеющий среднего размера по длине и ширине брови.

Тонкий нос – знак вспыльчивого человека. Смельчак имеет нос длинный, чуть ли не залезающий в рот. Похотливость присуща курносому. Гневен человек с вывороченными ноздрями. Болтун и лжец – тот, чей нос тяжёл в середине и имеет склонность к курносости.

Широкий и без морщин лоб обличает человека, любящего поспорить, а то и поскандалить, сеющего смуту, опрометчивого и хвастливого. Среднеширокий и средневыпуклый лоб с морщинами – принадлежность честного, внимательного, понятливого и ловкого. Сильно выпуклый лоб – черта человека молчаливого и решительного.

У смельчака широкий рот. Глупца обличают широкие зубы и большие губы. Мясистое лицо обречён иметь глупый и лживый. А человек лицом худощавый заботится о деле и легко всё схватывает. Маленькое личико с отливом в желтизну выдаёт дурного и низкого, своенравного обманщика. У нахала лицо длинное. Самым лучшим лицом должно считаться то, которое имеет средние размеры, «лёгкие», как сказано в соответствующем месте, щёки, тонкие губы, средней густоты бороду и брови.

Глаза, это «зеркало души», больше всего должны говорить о человеке. Если они большие и навыкате, то, считает автор «Тайны тайн», их обладатель завистлив, бесстыж, ленив, не достоин доверия, особенно если глаза при этом голубые. Средней величины глаза, не очень глубоко посаженные, близкие по цвету к тёмно-синим или чёрным, положительно свидетельствуют о чуткости и понятливости. Порочен тот, чей взгляд обшаривает тело собеседника. Если глаза неподвижны, как у животных, то их обладатель невежествен и груб. Бегающие глаза обличают человека хитрого или вора, высматривающего добычу. Человек с «красными» (по-видимому, налитыми кровью) глазами смел и отважен. Самый дурной человек – тот, кто имеет глаза бирюзового цвета с белыми, черными или красными пятнышками на радужке.

Ясно, что тому, кто желал бы сразу составить какое-то, пусть предварительное, представление о человеке, такие указания могли чем-то помочь и поэтому были применимы в любых обстоятельствах человеческого общежития. Но поскольку речь идёт о «княжьих зерцалах», то цель подобных физиогномических рекомендаций была практическо-политическая. Псевдо-Аристотель рекомендует выбирать приближённых и придворных, ориентируясь на показания физиогномики. Каков же он, идеал приближённого, рисуемый физиогномистами? Это должен быть человек среднего роста, понятливый, хорошей внешности, не грубого, но и не слишком нежного телосложения, с белой кожей, имеющей розовый оттенок, или (это тоже допустимо) чуточку смуглый, с гладким лицом и щеками, с хорошими, светлыми, слегка вьющимися волосами, с неглубоко посаженными глазами средней величины, со среднего размера головой, без лишнего жира на пояснице и бедрах, с голосом не грубым и не тонким, с гладкими ладонями и длинными нетолстыми пальцами, серьёзный и несмешливый, с радостным блеском в глазах, не разглагольствующий о том, что его не касается. И ещё. У идеального приближённого не должны расти волосы из ушей!

Можно предположить, что такой идеал не очень-то мог быть реализован в условиях Дамаска или Багдада. Долго пришлось бы искать достаточное количество розовощеких блондинов со слегка вьющимися волосами. Ведь рекомендации исходно имели в виду другой человеческий материал – жителей Греции и эллинистического мира. Но читатель выносил из этой характеристики главное – так милое сердцу средневекового мусульманина представление о мере, умеренности как идеале. Ведь сказал Пророк: «Лучшее в вещах – середина».

Физиогномика не отвергалась господствующей идеологией. Более того, в Коране были обнаружены слова, которые рассматривались в качестве разрешающих физиогномические занятия: «Поистине, в этом – знамения для присматривающихся к знакам!» (15:75) [167].

Но могла возникнуть и наверняка возникала неудовлетворённость. Притом что физиогномические установки в какой-то степени отражали реальность и даже могли формировать характер человека (если все будут считать, что рыжему присуще нахальство, он-таки и станет нахалом!), они страдали существенным недостатком. В них отсутствует динамика, человек оказывается в свете так понимаемой физиогномики статичным и неизменным. Исключено само изменение человека, его самосовершенствование – та задача, которая ставилась перед каждым человеком, какой бы формы ни был у него нос или рот (см. раздел «Совершенствоваться»).

Критическое отношение к физиогномике сопутствует ей, пожалуй, с момента её возникновения. В «Калиле и Димне», во время суда над Димной, происходит показательный обмен мнениями по поводу физиогномики. Кабан, предводитель царских свиней, ссылаясь на «древних мудрецов», заявил, что и праведников, и коварных злодеев можно отличить по их облику и виду. Он обнаружил во внешности Димны признаки злонравия, лукавства и вероломства, что, казалось бы, подтверждало предъявленное ему обвинение. Не будем забывать, что Димна был шакалом и особой красотой не блистал. Но обвиняемый ответил на слова кабана (который тоже, кстати говоря, не был красавцем) словами, которые, надо думать, выражали мнение о физиогномике многих людей Средневековья. «Что же касается упомянутых тобою признаков, то ни один разумный и справедливый судья не станет руководствоваться подобными нелепостями, ибо для того, чтобы доказать виновность или невиновность, существуют свидетельства и доказательства. И если бы судили по внешности, то награждали бы за красоту и карали за уродство, и ты, – обращается Димна к кабану, – заслужил бы самую жестокую кару. И каждый злодей мог бы оправдываться тем, что невиновен в своём преступлении, ибо имеет от рождения те признаки, о которых ты говорил, и ему на роду написано и предопределено быть преступником. Тогда и меня нельзя судить: коль у меня все признаки вероломного предателя, то куда мне деваться от этих признаков? И если дело обстоит так, как ты говоришь, то никого нельзя карать за проступки, ибо каждый может сослаться на те самые признаки, что сотворены вместе с их обладателем и рождаются с