Рок-звезда для Андропова - Бернард Задунайский

Боб покачал головой: – Интересно, сколько владельцы точки занесли в мэрию за лицензию? В Таллине такой очаг культуры закрыли бы за полчаса, как обвалоопасный объект. А в Гамбурге избушка приносит стабильный доход.

Жадные буржуи не спешили вкладываться в основные средства, ограничиваясь косметическим ремонтом. Старая дубовая дверь хранила отпечатки рук Леннона и Маккартни, а на сцене остались следы ног «четвёрки», тогда ещё без Ринго. Молодые лабухи Джон и Пол, отрабатывая номер в квартале «красных фонарей», чудодейственно превратились в культовую группу. По соседству сохранился жилой дом, в котором во времена «Битлз» функционировал кинотеатр «Бэмби».

Скупой импресарио Кошмидер поселил туда группу во время работы в «Императорском подвале», о чём напоминала бронзовая табличка у входа.

Киношку случайно подпалили Пол Маккартни и Пит Бест, после чего «битлы» сбежали из Гамбурга, забыв получить расчёт.

Кому пришла в голову мысль назвать этот притон «Императорским» история умалчивает, но автор обладал богатым воображением и чувством юмора. Снаружи шалман смотрелся уменьшенной копией Таллинского Клуба железнодорожников, в котором по выходным кучковались злющие шпалоукладчицы с рабочих окраин.

У входа в таллинский очаг вместо памятной таблички «Битлз» висел барельеф дедушки Калинина, который на заре революции пил пиво в здешнем буфете. Через 70 лет в дискотеке его имени пролетариат занимался тем же, изредка устраивая стычки с революционными матросами торгового флота.

Массовые драки на почве профессиональной несовместимости вспыхивали обычно через 20 минут после открытия. Как правило, путейцы имели численный перевес, вытесняя противника с подведомственной территории. Заводные проводницы колотили водоплавающих шахматными досками из красного уголка. Но последнее слово оставалось за бригадой крепких шпалоукладчиц.

Моряки в «Кайзеркеллере» мирно уживались с сухопутными, а доступных девиц хватало всем, включая бездомных бродяг. Романов придирчиво изучил местный генотип, который требовал немедленной коррекции. В толпе у входа он заметил внебрачных отпрысков Леннона, Маккартни и Харрисона, распевавших хором «Love Me Do». Им громко вторил бородатый бастард Ринго Старра, отбивая ритм по крышке мусорного бака. Прародителей остальных посетителей идентифицировать не удалось, но в их числе могли оказаться соратники «битлов»: Рори Сторм, Тони Шеридан и Пит Бест. Генная память вела их в клуб на нерест.

Квартал «красных фонарей» возник в XIX веке на месте портовых мануфактур, благодаря чему его назвали «Рипербан» – Канатная дорога. Вольный ганзейский Гамбург развивался по собственным законам, позволявшим свободно застраивать портовую округу. Вскоре за причалами появились портовые кабаки, бордели и притоны для безбашенных морских волков, спускавших у стойки последние гроши. Домишки часто возводились без всякого проекта из подручных материалов и без конца меняли владельцев и арендаторов.

Со временем район сделался главной туристской достопримечательностью Гамбурга, что привлекало арендаторов даже без дополнительных инвестиций в инфраструктуру. Романов сунул мятые 10 марок такому же несвежему привратнику с оплывшим глазом и просочился в «Императорский подвал». Здесь сегодня давали приличный ритм-н-блюз. Молодые немецкие музыканты по мере сил копировали пьесы Джона Мейолла, Эрика Клэптона и Питера Грина.

Время от времени, им это удавалось. Боб отведал свежего пива, которое здесь почему-то не разбавляли и оценил непритязательный интерьер.

«Кайзеркеллер», как и большая часть зданий района, требовал капитального ремонта. Хлипкая дощатая сцена, которую за компанию с «Битлз» проломил Рори Сторм, с тех пор так и не ремонтировалась. Приглядевшись, Романов заметил надпись на подмостках: «Здесь был Джон». Ржавые прожектора под потолком угрожали рухнуть на головы посетителей, а допотопные колонки ансамбля немилосердно хрипели.

Но завсегдатаи заведения после шнапса с пивом не замечали некоторых шероховатостей оформления клуба. Ведь они приходили сюда не за этим! Сразу за порогом клиентов яростно атаковали разномастные путаны на любой вкус. Журналиста преследовала шалава с 20-летним стажем в боевой гуронской раскраске.

Боб настойчиво подтолкнул бабушку к зеркалу и встал рядом: – Взгляни на себя! Ну и кто из нас должен платить?

Проститутка рассмеялась грубым басом: – Мне всё глубоко параллельно, будь ты хоть сам Траволта! Я на работе и бесплатно ног не раздвигаю! Романов решительно отверг притязания работающей пенсионерки. Его персональные опекуны не заходили в клуб из экономии, заказав себе пиво на вынос.

Журналист изумлялся удивительной способности немецкого организма поглощать пенный напиток, который здесь культивировали с детского сада. Филёры с гордостью несли свои пивные животики навстречу таким же пузанам. Как чистокровный русак, Боб не одобрял увлечения слабыми напитками, придерживаясь принципа: «Бутылка водки заменяет ящик пива». И облегчает душу!

Зал постепенно заполнялся любителями продажной любви, которую немцы покупали не торгуясь. Сезонные скидки здесь не практиковались. Одноместные номера без душа предлагали пансион в доме напротив, куда уже направлялись первые парочки. Журналист окинул критическим взглядом обветшалые стены «Кайзеркеллера», где по-настоящему зажглась комета «ливерпульской четвёрки». Небесное светило опалило деревянные подмостки и стремительно взмыло в надзвёздные сферы, оставив после себя старые афиши.

Нетрезвые обитатели подвала давным-давно забыли мелодии «Битлз», на смену которым пришли банальные 120 ударов в минуту от евродиско. В отличие от совка, германцы не делали из рок-музыки культа, регулярно обновляя иконостас.

Свободный доступ к дискам, телепередачам и концертам снимал с кумиров покров таинственности, превращая поклонение в рутинную процедуру купли-продажи. Недоступные западные «звёзды» воцарились на небосклоне Совдепии рядом с Чапаевым, Фиделем и Гагариным, изредка отклоняясь от ленинского курса. А в это время невозмутимые немцы отстранённо мочились в персональный писсуар Джона Леннона. Причастность к той эпохе вдохновляла, и Романов ощутил себя новым Брайаном Эпстайном на пути к вершине. Где-то за облаками переливался разноцветными огнями, готовый к старту звездолёт группы «Monsters». Финский журналист дослушал жалкие потуги туземцев на «White Room» от непревзойденных «Cream», подавив в зародыше желание пробиться к соло-гитаре.

В родном Таллине так играли вторые составы в дешёвых привокзальных ресторанах, сокращая заказного «Чингисхана» до одного куплета с припевом. Плечистые официантки путейских шалманов из солидарности разбавляли шампанское лимонадом, а коньяк – мебельной морилкой. Как правило, клиенты железнодорожного общепита навсегда исчезали в тамбурах ночных экспрессов, унося в желудках кулинарные секреты заведений.

В отличие от вышеназванных, виртуозы эстонского ансамбля «Ананас» выступали в «Интуристе», где из «Отеля Калифорния» вырезали только второй куплет, а коньяк там разбавляли «Старкой». На фоне смотра местной «Императорской» самодеятельности таллинский состав «Ананасов» годился даже на разогрев метрам краут-рока.

Боб допил свежайшее пиво и, растолкав проституток, выбрался на улицу. В этот вечерний час Рипербан преображался, готовясь принять дорогих гостей. Путаны в рабочей раскраске занимали позиции на панелях, а трансвеститы и наркоманы бесцельно слонялись у секс-шопов. Финский журналист сгорал от желания отмыться в душе. У парадного подъезда отеля «Бисмарк» его ждал неприятный сюрприз в лице репортёра страны Суоми. Великолепная Моника Стальберг широко улыбалась соотечественнику у стойки регистрации.

Светящаяся от счастья блондинка ликовала на родном языке: – Привет, милый! А мне говорят про финского журналиста в гостинице. Кто бы мог подумать, что это ты? Поработаем!

Боб не дал девушке договорить, закрыв уста долгим страстным поцелуем. Он сгрёб Монику в объятия и на руках донёс до лифта. Её ножки коснулись пола только в номере, где репортёр сорвал с северной красавицы одежду. Гражданке Стальберг предстоял допрос в НКВД с пристрастием для выявления её связей с германской разведкой. Накануне финский журналист обезвредил в номере последние «жучки», но говорить открыто не отважился. Он лишил коллегу слова, используя речевой тракт подруги с другой целью, а затем включил радиоприёмник.

Задержанная призналась под пытками в сотрудничестве с разведслужбами Ганы и Сомали, а в интимной позе «Мао проучил Чан Кайши» подтвердила факт вербовки разведкой Гондураса.