Звездный скиталец - Николай Гацунаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Наверно, алла-тала * поручает тебе много работы.
- Алла-тала? - растерялся Симмонс, но тут же взял себя в руки. - Хватает дел. А что?
- Так.
Айдос взглянул на руку Симмонса, все еще сжимавшую бластер.
- Аллах дал тебе свой огонь, чтобы карать неверных?
- Д-да.
* Господь бог.
- Зачем же ты развалил крепость?
"Дикарь, - подумал Симмонс с тоскливой безнадежностью. Ничего-то он не понял!"
- Так было нужно!
- Кому?
- Ему, кому же еще?
- А мне?
- Что тебе?
- Аллах даст мне свой огонь, чтобы я мог покарать неверных?
"Вот оно что! - сообразил Симмонс. - Не так-то он прост, этот степняк. Дай ему бластер, он камня на камне не оставит от ханства!"
- Нет, Айдос. Аллах сам карает, кого считает нужным. Иногда поручает это нам.
- Его пророкам?
- Да.
- Но я теперь тоже пророк. Ты сам это объявил. Или ты солгал?
Симмонс пожал плечами.
- Я хотел, чтобы они снова тебе поверили, пошли за тобой. Потому сотворил чудо.
- Они захотят еще чудес, Еркин.
- Они их получат! - Симмонс разозлился не на шутку. - И довольно об этом. Я сделал все, чтобы тебя спасти. Так будет каждый раз. Отправляйся к своему народу, Айдос. Продолжай борьбу.
Через три месяца, отчаявшись поднять на восстание сбитые с толку степные племена, Айдос с несколькими сотнями кибиток своего улуса колдаулы двинулся на Коканд. Близ Чирик-Рабата повстанцев настиг отряд ханских нукеров. Степняки отчаянно защищались. Тогда мингбаши передал Айдосу через лазутчика письмо, в котором Мухаммадрахимхан обещал ему прощенье и возврат всех привилегий. Так и осталось тайной, поверил мятежный хаким ханским посулам или попытался спасти ценой своей жизни остатки улуса: прочитав письмо, он переоделся во все чистое и сдался хивинцам. Старику отрубили голову, а оставшихся без предводителя степняков вырезали всех до единого.
Симмонс опоздал. Терялись в сумерках оплывшие очертания глинобитных стен Чирик-Рабата. В окутавшей землю синеватой морозной мгле что-то огнисто вспыхивало. Что - он различил не сразу, а когда разглядел, застонал от ужаса и отвращения и рванул бластер из кармана дубленки: у подножья заброшенного рабата нукеры добивали саблями раненых повстанцев.
Неимоверным усилием воли он заставил себя сдержаться, не полоснуть бластером по кровавой копошащейся мешанине живых, раненых и убитых. Дрожащими пальцами запихнул бластер в карман, включил времятрон и уже у себя в комнате долго не мог согреться, трясся, как в лихорадке, и стакан за стаканом глушил неразведенный виски.
Несколько следующих дней он провел в Ново-Ургенче, вконец загонял Зигфрида Дюммеля и вдруг с ужасом обнаружил, что ему доставляет чуть ли не наслаждение терзать немца, то и дело ставить в дурацкое положение, наблюдать его страх и замешательство. Проклятое сафари по столетиям явно влияло на психику.
Искоса поглядывая на Дюммеля, который сидел рядом с ним в фаэтоне, испуганно сложив на коленях огромные красные ручищи, Симмонс попытался представить, что думает о нем этот недалекий, неудачливый, но где-то по-своему неплохой человек, и ему стало не по себе. Закончив осмотр строящегося полотна узкоколейки, они на обратном пути заглянули к адвокату, узнать, что нового затевают против общества "Дюммель и Компания" транспортные конторы "Кавказ и Меркурий", "Компания Надежда", "Восточное общество" и другие. Адвокат - лысый еврей в золотых очках на пористом носу - почтительно засвидетельствовал, что ничего существенного конкурирующие фирмы не предпринимают.
- Дайте им понять, что в их же интересах не лезть в драку. Пусть имеют в виду: "Большая Ярославская", "Братья Мануйловы", "Братья Крафт", "Кнопп" - наши акционеры.
Симмонс небрежно обмахнул шляпой разгоряченное лицо, отпил воды из стакана, поморщился:
- Мигом всех клиентов растеряют, канальи.
- Зо, - кивнул Дюммель. - Именно так.
- Не извольте беспокоиться, господа! - заверил адвокат. Все будет в полном ажуре.
На улице Симмонс отпустил фаэтон и панибратски хлопнул Дюммеля по плечу. Тот шарахнулся в сторону.
- Да что с вами, Зигфрид? - изумился Симмонс. - Пугаетесь, как старая дева! Уж и по плечу вас нельзя похлопать.
Немец продолжал опасливо таращить глаза.
- Право же, я вас не узнаю, старина. Знаете что? Давайте-ка мы с вами в ресторан закатимся, а? Посидим в отдельном кабинете, раздавим бутылочку. А там видно будет. Как вы по женской части?
Дюммель густо побагровел.
- Ну полно, я пошутил. А в ресторан пойдем непременно.
Хотелось отдохнуть, расслабиться. Поговорить с кем-нибудь просто так, по душам, ловя краем уха негромкую хорошую музыку.
Не получилось. В душном ресторане по крахмальным скатертям ползали жирные мухи, и официант с мышиными усиками подозрительно смахивал на соглядатая. Немец угрюмо пыхтел в рюмку, медленно наливался сизой венозной кровью. Скрипач на задрапированной бархатом эстраде уныло терзал скрипку, словно душу на смычок наматывал.
Потом ввалились какие-то иностранцы в сандалиях на босу ногу, одинаково белых шортах, распашонках и пробковых тропических шлемах, загоготали, затопали, устраиваясь в дальнем углу зала.
- Это еще кто такие?
- Бельгийцы, - хмуро сообщил Дюммель. - Инженеры. Железную дорогу через Устюрт проектируют.
- Ну-ну, - ухмыльнулся Симмонс. Чем суждено было закончиться этой затее, он знал доподлинно.
Официант подал десерт и откупорил бутылку шампанского.
- Зигфрид, - Симмонс предпринял еще одну попытку расшевелить немца. - Что вас тут держит? По совести?
Дюммель поперхнулся, но допил шампанское до конца. Поставил фужер на стол, аккуратно промокнул губы салфеткой.
- Честно говоря, не знаю. Сначала я не имел другого выхода. Потом появились вы. Дали работу...
Он умолк, разглядывая что-то на скатерти.
- Два года мы работаем вместе, Зигфрид. Теперь вы вполне состоятельный человек. Могли бы уехать в свою распрекрасную Прибалтику. И не уезжаете. Почему? Жадность? Непохоже. Нет ведь?
- Нет, - покачал головой остзеец.
- Тогда что? Воспылали любовью к шефу, ко мне то бишь?
- Нет. Не к вам.
Дюммель достал трубку, набил табаком, прикурил, разгоняя дым взмахами мясистой ладони. Симмонс молча ждал.
- Не к вам, - задумчиво повторил немец и посмотрел куда-то поверх Симмонса затуманившимися глазами.
- К кому же?
- К вашей супруге!
Это было так неожиданно, что Симмонс чуть не свалился со стула.
- Вот как?
Он рассмеялся коротким нервным смешком.
- Можете смеяться сколько угодно. Можете унижать меня, оскорблять, смешивать с грязью. Вы это умеете. Об одном попрошу: не делайте этого в присутствии фрау Симмонс. Пожалуйста.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});