Нож сновидений - Роберт Джордан

И тут повсюду стали открываться врата, и из них ринулись всадники – Аша’маны и Айз Седай со своими Стражами, за ними Девы с лицами, закрытыми вуалями, и Башир во главе своих конников. Объединившись, Аша’ман и Айз Седай могли создать Путевые врата куда больше, чем Ранд в одиночку. Значит, кто-то подал сигнал – красную вспышку в небе. Каждый Аша’ман уже удерживал саидин, и Ранд логично предположил, что и все Айз Седай удерживают саидар. Отряд Дев рассыпался по территории и исчез за деревьями.

– Аган, Хамад, обыщите дом! – распорядился Башир. – Мэтоун, строй копейщиков! Они ударят по нам при первой же возможности.

Двое солдат тут же воткнули в землю копья, спешились и, обнажив мечи, бросились внутрь особняка. Остальные начали выстраиваться в две шеренги.

Аяко поспешно спрыгнула с лошади и бросилась к Сандомеру, не думая о том, что ее юбки волочатся по грязи. Мериса подъехала к Наришме и, не сказав ни слова, обхватила его голову руками. Юноша дернулся, спина выгнулась дугой, его голова едва не вырвалась у сестры из ладоней, – она Исцеляла его. У нее не очень выходило Исцеление по методу Найнив.

Не обращая внимания на суматоху, Найнив подобрала юбки перепачканными кровью руками и подбежала к Ранду.

– О, Ранд, – воскликнула она, увидев его руку. – Мне так жаль. Я… Я сделаю, что смогу, но не в моих силах вернуть все, как было. – Ее глаза светились состраданием.

Ранд молча потянул ей левую руку. Запястье буквально пульсировала от мучительной боли. Как ни странно, он все еще чувствовал свою кисть. Ему казалось, он может сжать в кулак пальцы, которых больше у него нет. По коже пробежали мурашки, – Найнив зачерпнула побольше саидар. Манжета перестала дымиться, и женщина обхватила его руку повыше запястья. Там начало покалывать, и боль исчезла. Обугленная кожа медленно сменялась новой, пока не закрыла небольшой бугор, который некогда был основанием кисти. Такое ощущение, что наблюдаешь за чудом. Ало-золотой чешуйчатый дракон также вернулся на свое место, утратив небольшой кусочек гривы. Ранд по-прежнему ощущал руку целой.

– Мне так жаль, – печально повторила Найнив. – Позволь, я проверю, есть ли у тебя еще какие-нибудь повреждения. – Это была просьба, но, конечно же, никто не стал ждать его согласия. Она обхватила его голову руками, и на Ранда накатила волна холода. – С твоими глазами что-то не так, – объявила она, нахмурившись. – Я боюсь Исцелять это, пока не смогу точно определить, что это такое. Малейшая ошибка – и ты можешь ослепнуть. Ты хорошо видишь? Сколько пальцев я показываю?

– Два. Я прекрасно вижу, – соврал он. Черные пятна пропали, но эффект аквариума остался. Ранду хотелось прищуриться от солнечного света, который стал теперь казаться чересчур ярким. Старые раны в боку болезненно пульсировали.

Башир слез со своего приземистого гнедого и хмуро воззрился на культю, оставшуюся от левой руки Ранда. Он расстегнул шлем, снял его и зажал под локтем.

– Ну, по крайней мере, ты жив, – хрипло произнес он. – Я видал раны и пострашнее этой.

– Я тоже, – откликнулся Ранд. – Правда, мне придется заново учиться владеть мечом. – Башир кивнул. Для исполнения большинства стоек требуются обе руки. Ранд наклонился подобрать корону Иллиана, и Мин поспешно отпустила его руку и, подняв венец, вручила ему. Ранд напялил корону на голову. – Мне придется привыкать ко всему заново.

– Ты в состоянии шока, – медленно проговорила Найнив. – Тебя только что ужасно изувечили, Ранд. Тебе лучше полежать. Лорд Даврам, прикажите кому-нибудь принести седло, чтобы положить его ноги повыше.

– Нет у него никакого шока, – скорбно сказала Мин. Узы гудели от печали. Она снова подхватила его под руку, словно чтобы не дать упасть. – Он потерял кисть, и с этим ничего не поделаешь. Поэтому он взял – и выбросил это из головы.

– Шерстеголовый болван, – пробормотала Найнив. Ее рука, испачканная кровью Сандомера, потянулась к косе, перекинутой через плечо, однако женщина сдержалась и не стала ее дергать. – Тебя изувечили. Горевать сейчас естественно. Чувствовать шок тоже. Это нормально!

– У меня нет на это времени, – ответил ей Ранд. Печаль Мин вот-вот выльется за пределы уз. Свет, да все в порядке! Что же ее так печалит?

Найнив вполголоса продолжала бормотать что-то в духе «шерстеголовый» и «болван», и «упрямец», но тут осеклась:

– Раны у тебя в боку открылись! – почти прорычала она. – Ты, конечно, кровью не истекаешь, но кровотечение есть. Может, мне, наконец, удастся что-то с ними сделать.

Но сколько она ни пыталась, – а попыток было три, – ничего не изменилось. Ранд продолжал чувствовать, как по ребрам стекает теплая струйка крови. Раны все также ныли. Наконец, он мягко отстранил руку женщины.

– Ты сделала все, что могла, Найнив. Хватит.

– Болван! – на сей раз она действительно прорычала это. – Как можно так говорить, если рана до сих пор кровоточит?

– Кто та высокая женщина? – поинтересовался Башир. Ну, хоть он его понимает. Нет смысла тратить время на то, чего уже не исправишь. – Они, что выдавали ее за Дочь Девяти Лун? И это после того, как они мне описывали ее, как эдакую малютку?

– Пытались, – ответил Ранд и кратко поведал о случившемся.

– Семираг? – недоверчиво переспросил Башир. – Ты уверен?

– Это Анат Дордже, а не… не та, кого вы упомянули, – растягивая слова, громко объявила сул’дам, чья кожа по цвету напоминала мед. У нее были раскосые темные глаза, а волосы уже тронула седина. На вид она была самой старшей из сул’дам и меньше всех напуганной. Не то, чтобы ей было совсем не страшно, однако женщина хорошо владела собой. – Перед вами Говорящая Правду Верховной леди.

– Замолчи, Фалендре, – ледяным тоном приказала Семираг, бросив на нее взгляд через плечо. Этот взгляд пророчил боль. Леди Боль хорошо умела запугивать. Так что заключенные сами убивали себя, едва узнав, что попали в плен именно к ней. Мужчины и женщины вскрывали себе вены зубами и ногтями.

Фалендре как будто не заметила этого:

– Ты не можешь распоряжаться мной, – презрительно процедила она. – Ты даже не со’джин.

– Так почему ты так уверен в этом? – требовательно осведомилась Кадсуане. Все ее золотые полумесяцы и звезды, птички и рыбки подрагивали, когда она переводила взгляд с Ранда на Семираг и обратно.

Семираг спасла его от необходимости выдумывать какую-нибудь небылицу:

– Он безумен, – холодно пояснила она. Она стояла неподвижно, словно статуя. Нож Мин торчал у нее из ключицы, так что грудь черного платья была залита кровью. И, тем не менее, эта женщина напоминала скорее королеву, восседающую на троне. – Грендаль сумела бы объяснить это лучше меня. Безумие – ее конек. И все же, я попытаюсь. Вы, наверняка, знаете, что есть люди, которые слышат голоса у себя в голове. Иногда, крайне редко, эти голоса принадлежат тем, кто жил когда-то давно. Ланфир говорила, что ему известны вещи из нашей Эпохи, вещи, которые может знать только Льюс Тэрин Теламон. Так что он явно слышит голос Льюса Тэрина. И не важно, что этот голос реален. Это, скорее даже к худшему. Даже Грендаль не удавалось полностью восстановить психические функции у тех, кто слышал реальные голоса. И, насколько я понимаю, он может погрузиться в полное безумие… в любой момент. – Ее губы изогнула улыбка, однако темные глаза сохранили прежнее выражение.