Курский излом - Валерий Замулин

Бомбардировку местности, где находились его войска, командир 2‑го тк видел собственными глазами, но что происходит непосредственно в соединениях, он не знал. Так, например, из–за элементарной нерасторопности и бездействия штаба 99‑й тбр и лично его командира в течение 10 часов в корпус не поступило ни одного доклада. Не понимая, почему подполковник Л. И. Малов не меняет соседа и не доносит о месте нахождения бригады, А. Ф. Попов, получая настойчивые требования из штаба фронта о немедленной смене 10‑го тк, отдает приказ комбригу‑26 полковнику П. В. Пискареву: срочно выйти в Андреевку и принять от 178‑й тбр ее участок. После чего направляет офицера связи разыскать 99‑ю тбр, а с ним и собственноручно написанное распоряжение комбригу. Читая это письмо, чувствуешь, как «кипел» комкор. Он потребовал от комбрига собственноручно ответить на поставленные вопросы, а в конце провел для подполковника «ликбез»:

«Почему Вы и Ваш начальник штаба упорно молчите и не доносите о смене 178‑й тбр и выходе в новый район? Ведь мне об этом надо докладывать в штаб фронта.

Тов. Малов, поймите и знайте, как можно чаще надо доносить о положении бригады».

На что комбриг рядом написал: «Тов. генерал — буду информировать»{814}.

К сказанному трудно что–то добавить, думаю, читатель и без комментария оценит уровень подготовки командира 99‑й тбр и знания им своих элементарных обязанностей.

По одним данным, 178‑ю тбр полностью сменили в 12.00, по другим — в 13.00, после чего весь корпус двинулся в полосу 1‑й ТА. Однако в архиве мной обнаружен документ — распоряжение начштаба 2‑го тк полковника В. В. Кошелева в адрес командиров 99‑й и 26‑й тбр с требованием немедленно принять боевой участок 178‑й тбр от ее начальника штаба майора Жукова и доложить об этом к 18.00. Исходя из этого ситуация видится следующим образом. Вероятнее всего, прием рубежа начался в 13.00 и не был завершен, потому что в 13.40 танки дивизии «Мертвая голова» прорвались с юга в Васильевку и обе бригады 2‑го тк завязали с ними бой, а пока шло отражение атаки эсэсовцев, 178‑я тбр оставалась на месте.

В районе Новоселовки шли тяжелейшие бои. Войска 4‑й ТА, подобно огромной отлаженной машине, авиацией и танками [860] методично перемалывали рубежи державшихся из последних сил соединений 6‑й гв. А и 1‑й ТА. Если еще 8 июля М. Е. Катуков мог стягивать на ответственной участок хоть какие–то крохи — буквально одну–две роты, батарею 5–8 танков, то во второй половине дня 9 июля даже этих «крох» Михаил Ефимович уже не мог выкроить, требовались полноценные резервы. Ситуация сложилась критическая, оборона держалась буквально на пределе. Командующий с нетерпением ждал подхода частей и соединений 38‑й и 40‑й А, выделенных фронтом. Главную надежду он возлагал на 309‑ю сд.

В дивизии полковника Ф. Д. Дремова автомашин было наперечет, везли они самое необходимое: боеприпасы и продукты. Ее полки уже не один день шли пешком, люди были вымотаны до предела, темп движения падал. Поэтому командующий был вынужден отдать приказ: для быстрейшей переброски боевых частей в район севернее Новоселовки направить грузовые автомашины армии и корпусов в дивизию. Хотя в этот момент соединения 1‑й ТА испытывали жесточайший дефицит автотранспорта, в корпусах даже боеприпасы к переднему краю доставлялись с большим трудом. Но это была вынужденная мера, армия крайне нуждалась в этом соединении. Штаб 1‑й ТА работал с предельным напряжением сил. Для розыска двигавшихся со всех сторон к передовой частей и соединений были задействованы все имеющиеся силы и средства. В воздух были подняты самолеты авиаполка связи, в направлениях, откуда должны были подходить войска, выехали офицеры для розыска их командиров и скорейшей переброски наиболее мобильных групп к переднему краю. Все, что подходило, — танки, артиллерия, пехота — сосредотачивалось для блокирования прорыва «Великой Германии» и 11‑й тд в районе Новоселовки.

К южным окраинам села отошли и вместе с экипажами танков из разных бригад дрались подразделения 201‑го гв. сп 67‑й гв. сд. Сюда подтягивались разрозненные группы бойцов из 3‑й мбр, 1‑й гв. и 49‑й тбр, отдельные расчеты ПТР, орудий иптаб бригад и 35‑го иптап. В полдень в район обояньского шоссе подошли танки одного батальона 186‑й тбр 10‑го тк и, не дойдя до Новоселовки, с ходу вступили в бой с подразделениями 11‑й тд.

Наблюдая за тем, как вражеские танки подходят к очередной линии окопов бригад 3‑го мк, и не имея возможности как–то повлиять на ситуацию, командарм не раз пожалел, что в армии нет даже одного гаубичного полка. При танковых атаках лишь только мотопехота противника залегала или отставала, экипажи вражеских танков немедленно останавливались. Сейчас, когда значительная часть средств ПТО была потеряна, а [861] 45‑мм орудия и ПТР — малоэффективны, гаубичный огонь с успехом бы сдерживал атаки немцев, не допуская бронетехнику к окопам пехоты. Так, очень помогали держаться бригадам А. Л. Гетмана на Пене два полка 33‑й отпабр, которые сильно досаждали противнику, «перепахивая» часть Верхопенья и прилегающую местность. Но тяжелая бригада была не резиновая, и ее 36 гаубиц не растянешь по всему фронту, она была одна на две армии. Штаб артиллерии отмечал:

«Отсутствие в составе 1‑й ТА армейской группы из пушечных полков РГК и отсутствие в корпусах гаубичных полков возможности уничтожать противника еще на подступах — в колоннах, в местах сосредоточения. Из–за этого противник беспрепятственно подвозил свои основные силы и резервы непосредственно к переднему краю нашей обороны (на 1,5–2 км), располагал огневые позиции своей артиллерии, обстреливая наши боевые порядки, а крупные танковые группы, начав атаку, сразу выходили в районы ОП наших истребительных батарей.

Например, 9.7.43 г. противник проводил наступление вдоль шоссе Белгород — Обоянь колоннами, не принимая боевых порядков без какого–либо противодействия с нашей стороны. И лишь когда он вышел на дистанцию прямого выстрела и по нему был открыт огонь наших танков и артиллерии (45‑мм и 76‑мм ПТО) с открытых ОП прямой наводкой, приостановил движение и развернулся.

Командующий артиллерии армии, не имея в своих руках мощной артгруппы, не мог маневрировать траекторией, а вынужден был сводить свое влияние на ход боя только оперативным руководством частями — перемещением огневых средств на направление главного удара»{815}.

К 14.00 боевая группа «Великой Германии» и бригада Штрахвица полностью овладели Новоселовкой и приступили к закреплению прилегающей к селу территории. Противник начал быстро подтягивать артиллерию и пехоту. А 11‑я тд оттеснила войска 31‑го тк и, овладев выс. 240.4 (1,5 км восточнее Новоселовки), продолжила наносить удары по правому флангу и центру обороны корпуса. Штаб Кнобельсдорфа запросил у 8‑го ак помощи бомбардировщиков для удара вдоль дороги Белгород — Курск от Новоселовки на север, и в первую очередь по командной выс. 244.8, расположенной на шоссе в 3,5 км севернее села.

Командованию 1‑й ТА немедленно нужны были резервы, любые. Перед фронтом ударного клина 48‑го тк все танковые полки и бригады были скованы боем и несли значительные [862] потери. Войска требовались не только чтобы остановить вражеские танки, рвущиеся на север, но и укрепить фланги прорыва.

Перед М. Е. Катуковым стояли две главные задачи: во–первых, не дать «бронированному тарану» «Великой Германии» — бригаде Штрахвица выйти из Новоселовки и ударить по участку севернее села, где намечалось развертывание уже подходивших частей 309‑й сд. Во–вторых, крайне важно укрепить полосу 31‑го тк, не дать противнику использовать успех у обояньского шоссе и, развернувшись на восток, ударом от этой дороги прорваться к Пселу. Надо было любым способом перекрыть путь 11‑й тд в тыл 31‑му тк. К этому времени корпус Д. Х. Черниенко был в полукольце. Враг на правом фланге и в центре участка теснил его бригады, в руках немцев уже были хутора Береговой, Покровский, Ильинский, шли бои в центре Сухо — Солотино. Группа танков настойчиво атаковала через выс. 240.4 в направлении на ур. Ситное и далее в тыл 154‑го гв. сп 51‑й гв. сд, 100‑й и 237‑й тбр, а на левом — в Кочетовке шли тяжелейшие бои с частями СС. Казалось, еще чуть–чуть, и соединение будет смято, но пока его войска держались.

По данным разведки, в районе Новоселовка — выс. 240.4 немцы концентрируют большие силы бронетехники. Командарм понял, что готовится новый мощный удар, и немедленно об этом поставил в известность Д. Х. Черниенко. У комкора все части были брошены в бой, поэтому какими силами отражать очередную атаку противника — он не знал. Для начала надо было срочно найти хотя бы какие–нибудь боеспособные артчасти, чтобы при необходимости на короткое время сковать боем танки. Командир 31‑й тк приказывает командованию артиллерии корпуса немедленно подтянуть на правый фланг ближайшее соединение — 29‑ю оиптабр. Она находилась в районе выс. 235.9, блокируя дорогу, выходящую из Кочетовки на обояньское шоссе. Из трех полков у нее остался лишь один 1843‑й иптап, да и то неполный (9 76‑мм, 6 45‑мм ПТО). Но снять с позиций и перебросить его оказалось делом непростым. Артиллеристы уже вели бой с прорвавшимися танками разведбатальона одной из эсэсовских дивизий. Кроме того, с утра на направлении главного удара 48‑го тк в небе непрерывно висели немецкие бомбардировщики и штурмовики. Особенно удары с воздуха усилились после взятия выс. 260.8. Экипажи самолетов утюжили не только район шоссе, но и все прилегающие к нему дороги, стремясь не допустить к участку прорыва переброски войск и техники. Бомбы сбрасывались на все — танки, автомашины, повозки и группы людей. Но делать было нечего, полковник Е. Ф. Петрунин получил приказ из штаба артиллерии 31‑го тк остановить танки, которые готовятся [863] двинуться из Новоселовки на север, любыми средствами. О том, что произошло дальше, комбриг так докладывал в корпус: