Анима. Весь цикл в одном томе - Екатерина Соболь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Один из Ястребов резко спикировал вниз, ударился о землю и встал уже в своем человеческом обличье. Это был самый обычный Ястреб в темной униформе с белой полосой через плечо, в капюшоне и с наполовину закрытым маской лицом, но Ларри застыл, как деревянный, и Гвен поняла: видимо, это и есть Магус. На женщину Магус был похож не больше и не меньше, чем Смотрители из Селения, – попробуй разбери, кто есть кто, когда ничего, кроме глаз, не видно. Эти глаза были прозрачными, очень светлыми и лишенными всякого интереса к происходящему.
Магус сделала несколько шагов по площади и остановилась недалеко от них, безошибочно определив местоположение Ларри: видимо, еще сверху его разглядела. Ну и отлично, для плана Гвен это подходило как нельзя лучше. Магус обвела цепким взглядом их компанию, потом игроков, потом терем и, видимо, собиралась что-то сказать. Вряд ли стоило надеяться, что это будет что-то хорошее, поэтому Гвен скользнула Ларри за спину и со всей силы пихнула его вперед.
Он так засмотрелся на мать, что никакой ястребиной ловкости не проявил и вылетел на несколько шагов вперед, едва не растянувшись на земле. Заметить его было легче легкого, но Магус повернулась к нему не сразу: еще раз задумчиво оглядела горизонт и только потом глянула на Ларри, который топтался на одном месте, бледный, несчастный и не похожий уже ни на князя, ни на Ястреба, только на самого себя. Он по-прежнему был в форме игрока из Селения – где он ее только взял! – но ему, с его-то симпатичным лицом и кудрями, даже она шла.
– Привет, – еле слышно пролепетал Ларри.
Он говорил на местном языке, но Магус поняла его: холодно окинула взглядом и на том же языке невозмутимо ответила:
– Привет.
На том разговор и увял. Магус смотрела на Ларри так, что Гвен стало жаль его. Она не могла даже представить, как чувствует себя человек, на которого его мать смотрит, как на досадную мелкую помеху, не вовремя требующую внимания.
– Ну же, Ларри, давай, – зашептала Гвен.
И он, кажется, услышал ее: дернул плечом и громко сказал:
– Я хочу с тобой поговорить.
– О чем же? – равнодушно спросила Магус.
Птицы продолжали без единого звука кружить над озером, игроки молчали, на берегу было очень тихо.
– О наших отношениях, – проскрипел Ларри сквозь сжатые зубы. Это Гвен его надоумила, и теперь он явно жалел, что согласился. – Пожалуйста. Хоть одну минуту.
– Об отношениях? – Магус подняла свои бесцветные брови. – Это место плохо на тебя влияет.
– Наверняка. – Ларри нервно, взвинченно хохотнул. – Мама, я… Я хотел сказать: давай попробуем еще раз? Я знаю, знаю, что ты хотела от меня избавиться, я тебе не нравлюсь, я тебя разочаровал, но мы же… Мы не чужие, да? Мы можем начать заново. Это Тень заставила всех тут не любить своих детей, но если ты ее отзовешь, если ты все прекратишь, они снова друг про друга вспомнят, и мы – тоже. – Он шагнул ближе. – Ты убила моего отца, и этого я простить никогда не смогу, но… но… Я же все-таки твой сын, да? Любовь к ребенку священна, так мне сказали. И если ты никому здесь не сделаешь ничего плохого, я готов дать тебе шанс.
Он говорил это так мучительно, таким несчастным голосом, что даже у Гвен сердце дрогнуло. Ульвин тихонько высунул нос из-под шубы и смотрел на Ларри не отрываясь. Игроки тоже подтягивались ближе, неслышно переступали по песку и земле, затаив дыхание: разговор был интересный, а унылые годы в Селении научили всех не упускать ни секунды, если рядом хоть что-то происходит.
– Дать мне шанс? – прохладно спросила Магус, и всего по трем словам Гвен поняла: ничего не вышло.
Она так поверила в силу любви, что ей даже в голову прийти не могло: кажется, есть люди, которые на нее просто не способны, люди, которым она не нужна. Гвен была уверена, что Ларри сможет уговорить мать увести Ястребов, он же ее сын, но…
– Мне не нужен шанс, – без выражения произнесла Магус, не отводя от Ларри своего прозрачного равнодушного взгляда. – Ты мне неинтересен, и не унижай себя этими щенячьими просьбами. Но меня, признаюсь, задело, что эта земля с твоей помощью оставила меня в дураках. Получается, мой отпрыск оказался умнее меня? Я не могу такого допустить, это подрывает мой авторитет.
– Авторитет, – тупо повторил Ларри.
Кажется, сказать ему больше было нечего. Магус раздраженно взглянула на него, как будто он зря тратил ее время, и Ларри медленно сделал шаг назад. Магус кивнула и собиралась заговорить снова, когда ряды игроков раздвинулись, и на площадь выскочил Маг.
Вид у него был жалкий и нелепый, губы дрожали, рубашка сбилась, как от долгого бега, он каждую секунду косился вверх, на Ястребов, – видимо, ждал, что кто-то кинется на него сверху, – и все же он смог сделать еще несколько шагов вперед и уставился на Магуса.
– Я вам пришел кое-что сказать, – выпалил он. От страха у него зуб на зуб не попадал, так что слова сопровождались дробным костяным стуком, но Маг твердо прибавил: – Это насчет будущего вашей Империи.
– Пророчества – это по нашей части, – без интереса сказала Магус. – В будущем вы не разбираетесь, но ладно уж, говори.
– Вас забудут, – громко сказал Маг. У него был голос человека, умирающего от ужаса, но все-таки он не двигался с места и продолжал говорить: – У меня была удивительная бу… бу… бумага из бу… будущего. Ее уже нет, но суть от этого не ме… не меняется. – Он с трудом унял дрожь в прыгающих губах и продолжил: – Слово «варяг» на вашем языке значит «Ястреб», так? А в бумаге говорилось: «Откуда пришли варяги и кто они, никто не знает». А наш город… – Он задохнулся и вдруг заплакал, ему правда было очень страшно, и Гвен вспомнила: ну конечно, он же был в золотой земле под куполом, в Квадрате Ноль Ноль, а значит, не так уж часто видел Ястребов. – Наш город будет стоять тысячи лет, и никто никогда его не… не сможет разрушить! Что, выкусили?
Гвен покосилась на Магуса и с удивлением заметила на ее лице какое-то чувство: страх, неуверенность и
