Унесенные ветром - Маргарет Митчелл

Скарлетт вошла в комнату и взяла лампу обеими руками, чтобы не уронить. Глаза Эшли снова закрылись. Его голая грудь медленно приподнялась и быстро опустилась, и между испуганно заметавшимися пальчиками Мелани потекла красная жидкость. Скарлетт смутно слышала, как Арчи проковылял через комнату к Ретту, слышала, как Ретт что-то быстро говорил, понизив голос. Все ее мысли были настолько поглощены Эшли, что до ее сознания дошли лишь обрывки того, что сказал Ретт:

– Возьми мою лошадь… она привязана у дома… скачи во весь опор.

Арчи что-то буркнул вопросительно, и Скарлетт услышала, как Ретт ответил:

– Бывшая плантация Салливана. Балахоны найдешь в дымоходе самого большого камина. Сожги их.

– Угу, – снова буркнул Арчи.

– И там еще два… человека в погребе. Постарайся уложить их на лошадь и отвезти на пустырь, что за домом Красотки, – между ее домом и железной дорогой. Будь осторожен. Если тебя увидят, то повесят, а вместе с тобой и всех нас. Положи их на том участке, а рядом брось пистолеты – нет, лучше вложи им в руки. Вот – бери мои.

Обернувшись, Скарлетт увидела, как Ретт завел руку под фалды сюртука и извлек два пистолета. Арчи взял их и сунул себе за пояс.

– Дай из каждого по выстрелу. Так оно будет выглядеть, будто они пристрелили друг друга. Понял?

Арчи кивнул, точно он и в самом деле все понял, и в его холодном взгляде промелькнуло уважение. А вот Скарлетт ничего не поняла. Последние полчаса были таким кошмаром, что ей казалось, теперь уже ничто никогда не станет ясным и понятным. Однако Ретт, видимо, прекрасно разбирался во всей этой путанице, и Скарлетт немного успокоилась.

Арчи уже повернулся было, чтобы идти, но вдруг остановился, вопрошающе глядя на Ретта своим единственным глазом.

– Он?

– Да.

Арчи опять что-то буркнул и сплюнул на пол.

– Не шуточки, – сказал он и заковылял через холл к черному ходу.

Что-то в этом тихом обмене вопросами и ответами вызвало у Скарлетт новый прилив страха и догадок, и страх этот начал расти в ее груди, наполняя ее холодом. И когда он прорвался наружу…

– А где Фрэнк? – воскликнула она.

Ретт быстро пересек комнату и подошел к кровати Эшли – его широкоплечая фигура двигалась по-кошачьи бесшумно и легко.

– Всему свое время, – сказал он и слегка улыбнулся. – Не наклоняйте лампу, Скарлетт. Вы же не хотите сжечь мистера Уилкса. Мисс Мелли…

Мелани, как хороший солдат, ожидающий команды, быстро подняла на него глаза, даже не заметив от волнения, что Ретт впервые фамильярно назвал ее по имени.

– Прошу прощения, я хотел сказать: миссис Уилкс…

– Ах, капитан Батлер, пожалуйста, не извиняйтесь! Я почту за честь, если вы будете звать меня «Мелли» без всякой «мисс»! У меня к вам такое чувство, будто вы мой… мой брат или… ну, по крайней мере двоюродный. Какой же вы добрый и какой умный! Смогу ли я когда-нибудь отблагодарить вас за все!

– Спасибо, – сказал Ретт и на какое-то мгновение даже смутился. – Я не должен был бы себе это позволять, но, мисс Мелли, – извиняющимся тоном продолжал он, – мне, право, жаль, что пришлось сказать, будто мистер Уилкс был в доме Красотки Уотлинг. Мне очень жаль, что пришлось его и остальных втянуть в такую… такую… Но когда я уехал от вас, надо было что-то срочно придумать, и ничего другого мне в голову не пришло. Я знал, что моему слову поверят, потому что у меня много друзей среди офицеров-янки. Они оказывают мне сомнительную честь, считая за своего, ибо знают мою… назовем это «непопулярность»… среди земляков. И я, видите ли, действительно играл в покер в баре у Красотки сегодня вечером. И там было с десяток солдат-янки, которые могут это подтвердить. А Красотка и ее девочки с восторгом будут до посинения утверждать, что мистер Уилкс и все остальные провели весь вечер… у них наверху. И янки поверят им. В этом отношении янки – странные люди. Им невдомек, что женщины… м-м… определенной профессии способны быть преданными патриотами. Янки не поверили бы ни одной добропорядочной атлантской леди, поклянись она в том, что мужчины, отправившиеся сегодня на собрание, находились там-то, но они поверят клятве… женщины легкого поведения. И я думаю, можно надеяться, что с помощью честного слова одного подлипалы и десятка женщин легкого поведения удастся вызволить ваших мужчин из беды.

При последних словах на лице его появилась сардоническая усмешка, которая тут же исчезла, ибо Мелани в эту минуту повернулась к нему с выражением безграничной благодарности во взгляде.

– Капитан Батлер, вы такой умница! Да вы могли сказать, что они были сегодня вечером в аду, лишь бы это спасло их! Потому что ведь я-то знаю, как знают и все, чье мнение мне дорого, что мой муж никогда не бывал в таких мерзких местах!

– Видите ли… – несколько неуверенно произнес Ретт, – дело в том, что он в самом деле был сегодня у Красотки.

Мелани с ледяным видом выпрямилась.

– Вы никогда не заставите меня поверить подобной лжи!

– Прошу вас, мисс Мелли, дайте мне объяснить! Когда я сегодня вечером прискакал в бывшее поместье Салливана, то обнаружил там раненого мистера Уилкса и с ним Хью Элсинга, доктора Мида и старика Мерриуэзера…

– Но он же совсем старый! – воскликнула Скарлетт.

– Мужчины и в старости способны глупить. И еще вашего дядю Генри…

– О господи, смилуйся над нами! – воскликнула тетя Питти.

– Остальные после схватки с солдатами разбежались, а эта группа вернулась на плантацию Салливана, чтобы спрятать в трубе свои балахоны и посмотреть, насколько тяжело ранен мистер Уилкс. Если бы не его рана, они бы уже сейчас мчались в Техас-все без исключения, – но ему так далеко было не доехать, а бросать его они не хотели. Необходимо было найти алиби, чтобы доказать, что они находились совсем не там, где были на самом деле, и я всех их объездными путями привез к Красотке Уотлинг.

– А-а… понятно. Прошу извинить меня за резкость, капитан Батлер. Теперь я понимаю, что необходимо было отвезти их туда, но… Ах, капитан Батлер, люди же наверняка видели, когда они туда заходили!

– Никто нас не видел. Мы прошли в дом через черный ход, которым никто, кроме его обитательниц, не пользуется: он выходит на железнодорожное полотно. Там всегда темно, и дверь заперта.

– Тогда каким же образом?..

– У меня есть ключ, – коротко ответил Ретт, спокойно встретясь с Мелани взглядом.

Поняв, что это означает, Мелани так смутилась, что затеребила полотенце и оно съехало с плеча Эшли.

– Я вовсе не хотела любопытствовать, – глухо сказала она и, густо покраснев, поспешно вернула полотенце на место.

– Сожалею, что пришлось говорить даме о таких вещах.

«Так, значит, это правда! – подумала Скарлетт, и сердце у нее почему-то упало. – Значит, он действительно живет с этой отвратительной Уотлинг! И ему принадлежит ее дом!»

– Я позвал Красотку и все ей объяснил. Я дал ей список тех, кого сегодня вечером не было дома, и она с Девочками под присягой подтвердит, что все эти люди провели сегодняшний вечер у нее. Затем, чтобы ваш уход не прошел незамеченным, она позвала двух вышибал, которых держит в доме для порядка, и велела им спустить этих хвативших лишку пьяниц и скандалистов с лестницы, – а мы при этом отчаянно сопротивлялись, – протащить через бар и вышвырнуть на улицу. – Он усмехнулся, видимо вспомнив, как это было. – Доктор Мид оказался совсем никудышным пьяницей. Его чувство собственного достоинства было явно уязвлено уже тем, что он находится в таком месте. А вот ваш дядя Генри и старик Мерриуэзер лихо себя вели. Театр потерял двух великих актеров – жаль, что они не пошли на сцену. Причем все это им явно нравилось. Боюсь, у вашего дяди останется синяк под глазом – так разбушевался мистер Мерриуэзер. Он…

В эту минуту дверь черного хода распахнулась и вошла Индия, а следом за ней старый доктор Дин. Его длинные седые волосы были всклокочены, под накидкой бугром выпирал лекарский саквояжик. Он молча кивнул всем и, быстро подойдя к постели, приподнял полотенце, лежавшее на плече Эшли.

– Легкое не задето – слишком высоко, – сказал он. – Если ему не раздробило ключицу, то ничего серьезного. Ну-ка, дамы, дайте мне побольше полотенец и ваты, если у вас есть, а также коньяку.

Ретт взял у Скарлетт лампу и поставил на столик, а Мелани с Индией засуетились, выполняя указания врача.

– Вам здесь нечего делать. Пойдемте со мной в гостиную, посидим у огня. – Ретт взял Скарлетт под руку и вывел из комнаты. В его голосе и в том, как он держал ее за локоть, была необычная мягкость. – У вас ведь препоганый был день, верно?

Она позволила ему отвести себя в гостиную и остановилась на ковре поближе к камину – ее трясло. Боль догадки все разрасталась в груди. Впрочем, теперь это была уже не догадка, а уверенность. И уверенность страшная. Скарлетт посмотрела в застывшее лицо Ретта и на секунду лишилась дара речи. Потом все же спросила: