Дневники св. Николая Японского. Том ΙV - Николай Японский

11/24 апреля 1902. Великий Четверг.

Три священника служили со мной. Приобщились все учащиеся, для которых с половины восьмого часа прочитано было Правило, после которого, по трезвону, я пришел; во время облачения читали Часы.

Вечером я читал Первое, Шестое и Двенадцатое Евангелия, четыре священника, служившие со мной, все другие. Крайне грустно, что из города христиан было весьма мало; правда, и день был очень ненастный. Из Иокохамы прибыли две русские воспитанницы.

12/25 апреля 1902. Великая Пятница.

Обычные богослужения; в девятом — Часы, в три — вынос плащаницы, в шесть — всенощная. Плащаница обнесена вокруг собора при тихой погоде.

13/26 апреля 1902. Великая Суббота.

С девяти часов — Часы, вечерня и Литургия; служил о. Роман Циба; было несколько причастников, между ними приехавшие для говенья из Иокохамы воспитанницы католического монастыря.

Днем перечитал множество накопившихся за последние дни писем. У оо. Морита, Судзуки, Ямамура и Ямагаки было немало крещений. Но лучшая из провинциальных Церквей, это — Церковь в Наканиеда: там о. Петр Сасагава в нынешнее посещение приобщил Святых Тайн больше ста христиан, крестил восемь; письмо обо всем этом катихизатора Саввы Ямазаки замечательно хорошее. Если бы все катихизаторы были такие усердные и преданные своему делу, как Сергей Ямазаки, вероятно, и прочие Церкви так бы радовали.

С шести до двенадцати ночи обычный шум и сутолока наполняли дом.

14/27 апреля 1902.

Светлое Христово Воскресение.

С полночи — Пасхальное богослужение, продолжавшееся до половины четвертого часа. Собор был неполон на левой стороне, вероятно, по причине дурной погоды. Было несколько русских, которых я, увидевши до богослужения, пригласил потом в Миссии разговеться, но которых не нашел в комнате, где освещено было разговение. — Яиц при словесном христованьи с христианами роздано до восьмисот. Потом школы приходили поздравлять, дети и множество других. В двенадцатом часу приехали посланник Александр Петрович Извольский, княгиня Гагарина, жена нагасакского консула, князь Кудашев с сестрой; в третьем часу — другие русские, официальные и неофициальные — до пяти часов, когда началась Пасхальная вечерня, соборне отслуженная. Весь день ненастный — с полудня не переставая моросящий дождь. Не особенно радостная Пасха (денег все еще нет из России). Но благодарение Богу за все!

15/28 апреля 1902.

Понедельник Светлой Седмицы.

С семи часов Пасхальное богослужение — до четверти одиннадцатого, после чего поздравление своих певчих, потом певчих и Воскресной школы из Коодзимации и христиан оттуда.

После полудня сделал праздничные визиты ко всем русским в Токио, начиная с посланника. Долго просидел у барона и баронессы Кистер, в Metropole Hotel, слушая интересные рассказы про жизнь в Сингапуре, после которой их гощение теперь в Японии кажется им раем, до того несносна там жизнь от беспрестанной жары, крайне расслабляющей.

16/29 апреля 1902.

Вторник Светлой Седмицы.

С семи часов Пасхальное богослужение; служили со мной, как и вчера, оо. Роман Циба и Феодор Мидзуно. После полудня отправился в

Иокохаму сделать визиты живущим там русским; кого не застал, с кем проговорил долго. Укоряю я себя иногда за одичалость: вечно обращаюсь с японцами и со своим делом, от русского общества отстал и не нравится мне оно — не хочется даже в Россию, чтобы повидаться с родными, с друзьями. — Вот два дня много был в русском обществе: разнообразные разговоры, разные материи, обоих полов ораторы, пускался и сам иногда в ораторство, как сегодня, — и что за пустота в душе после всего, что за усталость! Вправду ли одичание, о котором надо сокрушаться, или же отвращение от пустопорожных речей и простой траты времени, потребное на более дельное? На русское общество совсем не пеняю и никого из русских не укоряю ни в малосодержательности, ни в других недостатках — какой же пользы и ждать от случайной встречи и праздничных перекидываний приветствиями, со случайными темами для продления разговора на столько времени, сколько требует приличие, и с увлечением иногда дальше, как сегодня, по любезности хозяев, предлагающих, сообразно лицу и обстоятельству, религиозные темы? Но и от укора в одичалости, кажется, можно себя освободить.

17/30 апреля 1902.

Среда Светлой Седмицы.

Расчетный день. Из всех банков все имеющееся там на текущем счету собрал, и не достало на расплаты. А из Хозяйственного Управления до сих пор миссийские деньги не идут — все за прошлый год, что посланы из Совета Миссийского Общества в Хозяйственное Управление для пересылки сюда, и за первое полугодие нынешнего — все там, или же потеряно дорогой, что, впрочем, маловероятно. Исполнительно Хозяйственное Управление, нечего сказать! Сколько ни пиши и ни проси, каждый год повторяется то же. — Нечего делать, пошел занять тысячу ен в банк Мицубиси. Дали с первого слова, конечно, потому только, что там двадцать тысяч лежат на полгода, и получение их 5–го мая; это уже последний запас Миссии.

Катихизатор в Асикага, Яков Мацудаира, долго болевший, помер. Недаром был отменно добрый человек (хоть и малоспособный катихизатор) — счастье Бог послал ему умереть на Светлой Седмице. Посланы для погребения его, в помощь к местному священнику о. Титу Комацу, отсюда о. Феодор Мидзуно и диакон Стефан Кугимия; пусть будет погребение возможно торжественно.

18 апреля/1 мая 1902.

Четверг Светлой Седмицы.

Здесь и в Тоносава.

Ученики отправились утром вместе со многими христианами на прогулку в Мукодзима; Женская школа у себя делает собрание с угощением и речами. Я, имея свободное время, отправился прежде полудня в Тоносава, чтобы взглянуть, все ли там в порядке, не нужно ли что ремонтировать пред приходом учеников на каникулы. Нашел все в исправности; ремонт циновок — самый незначительный. С удовольствием провел остаток дня и вечер в совершенной тишине, среди весенней природы.

19 апреля/2 мая 1902.

Пятница Светлой Седмицы.

В Тоносава и в Токио.

Проведши утро в думах о предстоящем Соборе и о служащих Церкви во время прогулки по саду и прилегающему лесу, в полдень отправился из Тоносава, дорогой остановился на час в Одавара, чтобы повидаться с о. Василием Усуи и переговорить кое о чем, между прочим, о покраске купола Церкви их, ныне безобразно высматривающего, к сумеркам был уже дома, на Суругадае, и нашел здесь все благополучным.