Темный ангел - Салли Боумен

Когда она отпустила его, Стини отстранился и посмотрел на нее. Маленькая прямая фигурка в ярко-красном пальто, единственное броское пятно на фоне монотонного одноцветного пейзажа. Джейн видела, как она повернула голову в сторону, а потом, рывком отвернувшись, устремила взгляд на лес и озеро. Шляпки на ней не было, и порывы ветра вздымали черные волосы. Она натянула одну перчатку, потом другую.

Последнее прощание Констанцы с Винтеркомбом. Казалось, ей было нечего сказать. Еще раз осмотревшись, она села на заднее сиденье. Дверца захлопнулась. Машина снялась с места. Джейн проводила ее взглядом – большой черный, похоронного вида «Даймлер». Она повернулась к мужу, который не хотел быть свидетелем ее отъезда. Окленд сидел у камина, глядя на тлеющие угли. У другой стены в комнате спала малышка.

– Она уехала, Окленд, – тихо сказала Джейн.

– Надеюсь. Хотел бы я увериться в этом.

Встав на колени, Джейн притянула его руку.

– Она этого не делала, – тихо сказала она. – И ты должен был бы знать. Все это она себе вообразила. Она может воображать себе все, что угодно, но убить собственного отца? Это невозможно. Немыслимо. Она же была десятилетним ребенком.

– Знаю. Да и я в это не верю. Но она-то верит. Я думаю, вот это и носит в ней болезненный характер.

– Ты считаешь, что Штерн в курсе дела?

– Он знает многое. И думаю, таить что-то от него в секрете нелегко. Но в данном случае… нет, думаю, что нет. Если бы ты видела ее в Каменном домике, ты бы поняла. Во-первых, она была полностью уверена, что смерть ее отца – дело моих рук. Затем она стала говорить – ты знаешь, как она говорит. Ее несло, словно во сне. Она, я помню, плакала. Она говорила что-то относительно каких-то голосов, которые она слышит, не помню точно. Затем она сказала, что покажет мне, и выскочила наружу. Словно бы эта идея только что осенила ее. Она выглядела… я даже не могу описать, как она выглядела.

– Она пугает меня, Окленд.

– Я знаю. Она и меня пугает. Теперь-то понимаешь, почему я не хотел оставлять ее здесь? Это была моя ошибка. Мое заблуждение. Никто и ничто не может себя чувствовать в безопасности рядом с ней. Она говорила о моем собственном брате – о Мальчике, и мне казалось, что я никогда не знал его. Она все искажала и переиначивала, но делала это так, что я вообще переставал что-либо осознавать. Я уж начал думать, а вдруг она права, а вдруг все происходило так, как она говорит. Я ничего не мог понять и объяснить. Я знал лишь, что это причиняет боль. И я не хотел, чтобы она оставалась здесь и огорчала тебя или представляла опасность для Виктории.

– Окленд, – откинулась назад Джейн. Она смотрела на него. – Мы должны убедиться, что Штерн все поймет. Ну, может, не все. Но он должен знать, что она больна. Пусть ему станет ясно хоть это.

– Видишь ли, она может быть иной. – Окленд внезапно поднялся и стал ходить по комнате. – Она может. Я по-прежнему в это верю. Когда она была помладше. Даже теперь… если вспомнить кое-что из ее слов. Она может быть… из ряда вон.

Джейн смотрела в пол. Она сказала:

– Она очень красивая.

– Да. Но я не это имел в виду. Она не красавица, если ты начнешь разбирать ее черту за чертой. Но ты не можешь вот таким образом анализировать ее. Во всяком случае, когда видишь ее перед собой. Она слишком живая для этого. В ней столько энергии…

– Ты любишь ее, Окленд?

Окленд остановился и повернулся. Он уставился на свою жену.

– Люблю ли я ее? Нет. Ни в коем случае.

– Но ведь это было… в свое время? – Джейн подняла на него глаза. – Скажи мне, Окленд. Я хотела бы знать.

– Я не могу на это ответить. Я даже не знаю ответа. Было такое время – перед войной, в начале войны. Она… несколько привлекала меня, я думаю.

– Привлекала тебя? – Джейн отвела глаза. – Ох, Окленд, это слово тебе не свойственно. Все нормально. Я пойму. Она очень обаятельная и очень странная. Любой мужчина может влюбиться в нее.

– И я могу немало насчитать таких, – сухо заметил Окленд. Подойдя к жене, он положил ей руки на плечи. – Но это длилось недолго – в этом-то все и дело. Я нашел тебя.

– Ах да, в роли жены.

– Не говори так. Я не допущу, чтобы ты так думала.

– Но я не могу иначе, как и любая женщина. – Джейн смущенно улыбнулась. Она поднялась. – Даже самые добродетельные, самые лучшие жены, понимаешь, слегка завидуют любовницам – им хочется соответствовать этому типу любовницы.

Веселая искорка блеснула в глазах Окленда. Он сказал:

– Неужто?

– Ну конечно же. Например, я знаю, что была бы никуда не годной любовницей. Я знаю границы своих возможностей. Хотя я далеко не так строга в вопросах нравственности, как считает Констанца. Время от времени я даже стараюсь себе представить, как это могло бы быть, если бы я была другим типом женщины. Объектом вожделения. Обаятельной. Беспечной. Капризной.

– Расточительной.

– Может быть. Я толком не знаю. Безукоризненная любовница…

– А такие существуют?

– Безукоризненная любовница… недостижима. Как и безукоризненный любовник. Ее можно… добиться, но владеть ею невозможно.

– И ты считаешь, что мужчина видит перед собой в воображении такую женщину – и хочет такую женщину? И ты думаешь, что я тоже так поступал?

Джейн улыбнулась.

– Я жена, а толковые жены довольно скрытны. Я никогда не буду тебя ни о чем спрашивать, Окленд, – и нет, не говори мне больше ничего, потому что я не хочу слушать.

– Единственное, что я хотел бы сказать, – он поцеловал ее, – что у тебя типично женская точка зрения, но мужское воображение. Большая часть мужчин, насколько мне представляется, куда более основательны. Похожи ли они на меня, образцовый пример преданности – или же хотят перемен. А суть перемен заключается в том, что их можно легко и быстро достичь. И столь же легко расстаться. Дорогая…

– Окленд, я серьезно.

– Я знаю это. Это очень приятно. И достаточно смешно.

– Ты считаешь, что я не права? Тогда каким же образом ты объяснишь успехи Констанцы?

– У мужчин? – Окленд нахмурился. – Я вижу в ней ловушку; немалая часть ее существа хочет видеть себя в роли завоевательницы. А также она жертва. Может, ты и права. Стини называет ее «фатальная женщина с Пятой авеню». Похоже, она в самом деле такова. Хотя я не уверен, верю ли сам в существование «фатальных женщин»…

– А я да. – Джейн отвернулась. – Особенно когда она выступает в роли женщины-ребенка.

– Что ты имеешь в виду?

– У нее нет детей. – Лицо Джейн было прижато к окну. Она не оглядывалась. – Она так и не выросла. Она и женщина, и ребенок. И я думаю, есть мужчины, которым нравится такой тип… – Она помолчала. – И порой мне кажется, что все мужчины любят такой тип женщин.