Медные монеты на алтарь предков - Mu Su Li

полюбил ее, и он решил позволить ей сохранить свои воспоминания.

Но он тоже не оставил ее одну. Он вошел в ее сны и дал ей инструкции, как навести порядок, а также объяснил правду, лежащую в основе личности Великого Жреца.

С союзником, который знал всю историю, справиться с ситуацией стало намного проще.

И хотя министерство церемоний обычно возглавлял Великий священник, это не означало, что им был нужен Великий священник для руководства каждой отдельной задачей. Поэтому, хотя Сюань Миню потребовалось больше полумесяца, чтобы вернуться к жизни, Министерство прекрасно обходилось без него и справлялось со всем гладко. Они даже успокоили чиновников при императорском дворе и опровергли все слухи, ходящие по стране.

Сюань Минь полностью доверял Сюэ Сяню. Услышав объяснение Сюэ Сяня, он кивнул и передал ему письмо тайпу.

Сюэ Сянь был тем, кто обо всем позаботился, давал все указания от начала до конца, так что, естественно, он должен был ответить на письмо. Когда он отдал Сюэ Сяню письмо, Сюань Минь взял тонкую веточку и возился с ней, пока не просочился какой-то темный сок, так что он стал эквивалентом кисти, смоченной чернилами.

Затем он вытащил из кармана талисманную бумагу и отдал ее Сюэ Сяню, показывая ему, чтобы тот ответил.

Сюэ Сянь схватился за ветку и немного подумал, а затем взмахом пера уверенно произнес два простых слова: «Хорошая девочка».

Сюань Минь взял письмо и просмотрел его, затем, не выдавая никаких эмоций на лице, скомкал бумагу. Он достал новый лист бумаги, взял ветку из рук Сюэ Сяня и полностью переписал письмо — кроме слова Благодарности, ничто другое не осталось прежним.

Сюэ Сянь смотрел, моргая, как Сюань Минь делал все это, а затем внезапно рассмеялся. Он положил руку на его плечо и наклонился к нему, потянувшись почесать его подбородок.

— Эй, я не знал, что ты такой привередливый.

Они уже сделали самое интимное, так что почесать подбородок не было проблемой. Сюань Минь позволил Сюэ Сяню провести когтями по всему лицу, когда он посмотрел вниз и зажег спичку, сжигая письмо в пепел.

Когда загорелся последний клочок письма, Сюань Минь наконец посмотрел на коготь, царапавший ему подбородок, затем на владельца когтя Сюэ Сянь и спокойно спросил:

— Тебе это не нравится?

— Мне это нравится, — нежно ответил Сюэ Сянь, снова почесывая Сюань Миню подбородок. — Мне это нравится больше всего на свете.

Он смотрел, как Сюань Минь отпустил голубя. Голубь взлетел в воздух и последовал за вороном монаха, который вел его к лучшим местам, где можно было попить воды и есть фрукты. Сюэ Сянь озорно хмыкнул и не мог не добавить:

— Итак, лысый осел, ты будешь делать что-нибудь, пока оно будет мне нравится?

Увидев его улыбку, Сюань Минь немного подумал, затем сказал серьезным голосом:

— Насколько это возможно.

В конце концов, некий некто был властелином небес и всегда был в этом зря. Такой смертный, как Сюань Минь, не обязательно мог делать все это, и он также не был из тех, кто добровольно попадет в беду.

Сюэ Сянь подмигнул ему.

— Мне не нравится твоя одежда.

Сюань Минь посмотрел на свою белую одежду из конопли. Ему нравилось быть опрятным, и он предпочитал, чтобы его одежда была совершенно чистой, без намека на пыль, поэтому он всегда выбирал простую монашескую мантию. Но если Сюэ Сяню это не понравилось, то он тоже не возражал против его изменения — в конце концов, все это были материальные предметы, не имеющие никакого значения.

— Во что я должен переодеться? — он спросил.

Сюэ Сянь взглянул на него и понизил голос.

— Было бы лучше, если бы ты просто ничего не носил. Мне нравится видеть тебя покрытым потом…

Сюань Минь ничего не сказал.

Ворон, летевший обратно, чтобы снова их поприветствовать, внезапно закричал и влетел прямо в дерево, а затем безвольно упал на землю. Он закатил глаза и каркнул, как будто хотел умереть. Серый голубь-посланник, все еще следуя за ним, визжал и хлопал крыльями среди ветвей.

Увидев суровое лицо Сюань Миня, Сюэ Сянь уткнулся лицом в плечо и хихикнул.

— Хорошо, я временно разрешаю тебе не снимать одежду. Но у меня есть условие: ты платишь за обед.

Сюэ Сянь выпрямился и ушел прочь преувеличенными шагами, даже сцепив руки за спиной, подняв единственный палец и поманив Сюань Миня следовать за ним.

Сюань Минь покачал головой, рассерженный выходками Сюэ Сяня, и последовал за ним.

Вокруг них вырисовывались высокие и величественные горы, рассекавшие утренний туман, мягкий, как облака. Птицы тихонько порхали между деревьями, и вдали они могли видеть дым из труб соседней деревни.

Они шли ни медленно, ни поспешно, их мантии слегка раскачивались взад и вперед, пока они беззаботно шагали по извилистой горной тропе. И так они шли, иногда останавливаясь, иногда сбиваясь с пути, через месяцы и годы, всю оставшуюся жизнь.

Нет я не плачу ༎ຶ‿༎ຶ

Глава 100: Немного сладости (VII)

Еще один жаркий и влажный июль, с передышкой только по вечерам; прохладный ветерок с берега реки, несущий чувство облегчения после липкости последних двух месяцев.

На восточной стороне округа Волонг, вниз по аллее Хугуа, один из домов был освещен яркими и разноцветными фонарями, и звук болтовни и смеха доносился из внутреннего двора — это выглядело живым и приятным.

Этот дом был уникален по сравнению со всеми другими на своей улице. По обе стороны от узкой входной двери стояли два каменных блока, и эти блоки были вырезаны в некую абстрактную форму — хотя они все еще выглядели верными своей первоначальной скальной природе, когда блоки были расположены таким образом, что они выглядело не хаотично, а довольно красиво.

Над узкой дверью висели два новеньких красных фонаря, на которых черными чернилами был нарисован единственный иероглиф: Чжан.

Человек, который жил в этом доме, был самым известным ремесленником во всем округе Волон: Каменный Чжан. А сегодня исполнилось шестидесятилетие. Он много путешествовал в своей жизни и карьере, повидал множество достопримечательностей и встретил самых разных людей — это была хорошая жизнь.

Обычно, когда горожане отмечали крупные события, нужно было соблюдать целый список ритуалов и формальностей. Но Каменный Чжан не хотел устраивать грандиозную вечеринку; вместо этого рано утром он велел своим еще юным сыну