"Великая река". Компиляция. Книги 1-8 - Токацин .

- Сразился? – Речник покосился на царапину и пожал плечами. – Да, пришлось разогнать фарков. Таких беззаконных тварей Река ещё не видела. Даже на одинокого путника они нападают толпой. А пластины ковал Звигнел – тот же мастер, что сделал мне мечи.

- А-а, чёрный Алдер? Помню его, - кивнул Айому, принюхиваясь – из кладовой запахло солёными Листовиками и прошлогодней цакунвой, смешанной с молодыми пряными травами. – Он так рано взялся за работу? Хорошо… Ну так скольких фарков тебе пришлось разгонять? Каковы они в бою?

Из зимней спальни принесли шкуру крота, постелили поверх циновок, устроив удобное место для важных гостей. В углу забулькало – Сьютар цедил из бочонка кислуху, Окк шёпотом ругал его за жадность и требовал открыть кувшин с хумикой. Над огнём пристроили глиняный чан, и Кесса поднялась, чтобы встать рядом и следить за варевом, но старшие оттеснили её и жестом велели сесть рядом с Речниками. И она сидела там, пунцовая от смущения, и ловила каждое слово – и если бы она была кошкой, все увидели бы, как её уши поднимаются торчком. Фриссгейн рассказывал о странных вещах – о чешуйчатых Алдерах, ящерах-кузнецах из подземного мира, о гигантских Крысах Моджиса, по весне собирающихся на совет, о сарматах – повелителях энергии атома, о древних, как мир, городах и башнях из стеклянистого камня…

«Вот, новая напасть на Реке! Будто мало нам Инальтеков, будто мало погибших,» - хмурила брови Кесса, глядя на огонь. «Теперь ещё и фарки… Вот была бы я Чёрной Речницей, равной Ронимире, - небось, они не ходили бы здесь, как дома…»

Глава 07. Месяц до лета

Сухие листья Стрякавы трещали под ногами, толстые колючие стебли, поваленные друг на друга ветром, сплелись над дорогой, и стоило отойти от корабля на пять шагов, как он исчез в дебрях. Мёртвый шипастый лес гудел на ветру, иссохшие стебли-деревья угрожающе потрескивали, Кесса косилась на торчащие со всех сторон колючки длиной с её ладонь и ёжилась. Тропа – скорее, просвет среди стволов – прыгала с камня на камень по склону Стрякавной Пади, где-то впереди журчала вода.

- Ай! – Хельг неосторожно махнул рукой и задел молодой лист. Иглы на нём ещё не выросли во всю длину, но яда в них уже было с избытком, и Хельг сокрушённо вздохнул, дуя на покрасневшую ладонь.

- Провались оно в Бездну! – он запоздало потянулся за рукавицами. – Ну вот, Кесса, будет вам, что положить в котёл и в яму.

- Тш-ш! – зашипела та, глядя вниз, на заросшее дно оврага. На краю пологого спуска стоял Речник Фрисс и к чему-то прислушивался. Когда Кесса и Хельг догнали его, он поднял руку, преграждая им путь.

- Здесь это было? – тихо спросил он у юнца. Хельг угрюмо кивнул, указывая на дно оврага – туда, где два невидимых притока речушки сливались воедино, а стрякавные дебри ненадолго расступались.

- Ветер нам в лицо, - сказал Речник Фрисс и принюхался. – Непохоже, чтобы рядом кто-то гнил. Вы чуете странное?

Кесса покачала головой. Хельг нахмурился.

- Тогда я особо не нюхал, - буркнул он. – А сейчас не пахнет. Может, его крысы обглодали…

Фриссгейн опустил руку и шагнул на каменную ступень – первую из ведущих на дно оврага. Он снял с пояса меч и жестом велел Кессе и Хельгу держаться за его спиной. Листья снова захрустели под ногами – Стрякава за зиму щедро усыпала ими овраг. Её стебли, полёгшие от ветра, устилали склоны, кое-где приходилось переступать их, уворачиваясь от шипов.

- Хм, - Речник склонился над выгнутым стеблем. Кора истёрлась и отшелушилась, обнажив внутренние волокна – толстые, грубые, почти как волос Ифи, пожелтевшие от холода и влаги. Вырвав клок «волос», Фриссгейн помял их в пальцах и отдал Кессе.

- Хорошие, - кивнула она, пряча комок в карман. – Дед вовремя о них вспомнил. Нарежем, сколько хиндикса поднимет. Хельг! Ты что, сейчас будешь рубить?

Житель достал из-за плеча топорик и не собирался выпускать его из рук, на слова Кессы он сердито фыркнул.

- Внизу мертвяк! А ты бы шла на корабль. Или тут стой, если жить не надоело.

- Тише, - недовольно посмотрел на них Речник. – По уму, вам обоим сейчас место на корабле, а то и в лагере. Идите за мной!

Травяные дебри расступились, Кесса увидела взрытые груды листьев и обломки раздавленных стеблей. Что-то смяло молодые побеги Стрякавы и втоптало их в землю, старые стволы повалились друг на друга, и между них протянулась широкая взрытая тропа. Речник, оглядевшись, тронул листья носком сапога и повернулся к спутникам.

- Сюда! – он убрал меч и указал на что-то на земле. Кесса подошла, морщась от вони – теперь и она учуяла тухлятину.

- Квайет лежал тут, - Фрисс поворошил листья, чтобы все увидели буроватую грязь. Кесса судорожно сглотнула – смотреть ей не хотелось, но и отвести взгляд она не могла. Холод сочился от земли, и она вздрогнула всем телом. Хельгу почудился шорох, и он резко обернулся, замахиваясь топором.

- Ветер, - сказал Речник, переворачивая листья и поднимая комок земли. – Ты не напутал тогда, Хельг. Это был настоящий мертвяк. Посмотри, тут ещё виден мёртвый огонь.

В чёрной грязи блеснула едва заметная зеленоватая искра. Хельг пригляделся и вздрогнул.

- Вижу… Брось эту дрянь, Речник Фрисс! Она на тебя перекинется…

- Сил не хватит, - Фриссгейн зашвырнул комок грязи в заросли и потрогал землю на изрытой тропе. – Ага… Ну что ж, хорошо, что они не стали медлить. Больше этот кусок мертвечины никого не напугает.

- Что с ним? Где он? – Кесса огляделась, но ничего, кроме Стрякавы, не увидела. – Он… он тут ещё?

- За ним пришли олданцы, - Фрисс кивнул на тропу. – Разделили тело на части и унесли для сожжения. Была бы тут нормальная трава…

Он посмотрел на торчащие из ствола волокна, спутанные в колтун, и покачал головой.

- Да, тут тяжело оставить метку. Не знаю, чей это был род, но медлить они не стали. Сейчас этот Квайет, верно, уже в Кигээле – туда ему и дорога.

- А-а, - Хельг недоверчиво огляделся. – А кто поломал стебли?

- Двухвостка прошла, - Фрисс тронул сломанные и повисшие на одном волоконце шипы. – Олда спустили её в овраг. Мертвяк, должно быть, пытался отбиться, но одному человеку с Двухвосткой не справиться. А когда она его растоптала, оставшееся собрали в кулёк и унесли сжигать. Вон сколько следов осталось…

Он хмыкнул, приглядевшись к помятым листьям.

- Эта Двухвостка была очень сердита! Обычно они ещё и жуют всё подряд, а тут ничего не тронуто. Хотел бы я видеть, как они волокли её обратно…

Он покачал головой и осмотрелся по сторонам, выбирая тропу.

- Здесь разлит мёртвый огонь, тут мы ничего рубить не будем. Начнём вон с тех поваленных стеблей, - он кивнул на склон оврага.

- А я пойду за листьями, - Кесса указала на густую поросль молодой Стрякавы. Тут, в тени, она поднималась едва по пояс человеку.

- Ладно. Наберёшь мешок – зови нас, - кивнул Речник и пошёл вверх по склону, присматривая подходящий стебель.

- Тут всё истоптано, - пробормотал Хельг, задержавшись на поляне. – И что, Речник Айому этих следов не видел?! Нет, он в самом деле только и умеет, что жевать…

- Может, он не разглядел с обрыва, - вздохнула Кесса. – Заросли тут густые.

- Так спустился бы, Вайнег его побери! – скривился Хельг и зашагал вслед за Фриссгейном. Кесса огляделась и достала из-под куртки Зеркало Призраков. Оно было затянуто синеватым туманом.

- Вот тут были странные дела, - прошептала Кесса, поворачивая Зеркало к проложенной Двухвосткой тропе. – А не видел их никто, кроме камней и трав.

…С утра небо было чистым, но к полудню сомкнулись тучи; казалось, ветер уносит их прочь, но внезапно он переменился, и на Синие Взгорки пролился тёплый дождь. Он был по-летнему обильным, ветер, налетающий со всех сторон, срывал навесы и гнал дождевые струи вдоль земли, - и жители, оставив погасшие костры, теснились на палубах хиндикс. Циновки, сцепленные над кораблями в непрочный полог, трепыхались на ветру, но под ними было почти сухо, а полумрак никого не пугал. Кесса сидела под боком у Речника Фрисса, с другой стороны к ней прижималась Сима. Прилетевшие на разных кораблях перемешались под навесами, и иногда слышался топот и хруст – кто-нибудь, услышав голос Речника, пробирался под дождём к его хиндиксе.