Хогвартс. Альтернативная история. - Amargo

— Быстро!

Посетители оторвались от своих блюд и встревожено следили за происходящим, но если и были колдунами, то не спешили вмешиваться, ожидая, чем кончится дело. Впрочем, звать никого не пришлось. В этот момент из второго зала появился сам старый Ма. За прошедшие годы он ничуть не изменился, оставаясь все таким же морщинистым, сутулым, с длинной, но аккуратной бородой.

Увидев, что происходит в ресторане, мистер Ма ошеломленно замер. Потом его лицо начало темнеть, голова затряслась, и старик принялся яростно вопить, размахивая кулаками. Кричал он на китайском, но хотя я не понимал ни слова, интонации безошибочно указывали на то, что мое появление его не обрадовало.

— Опустите, опустите, — зашептала девушка со слезами на глазах. — Вы оскорбляете хозяина!

— А он оскорбляет меня! — рявкнул я. — Он знает английский и пусть говорит на нем, чтобы я понимал!

— Тут нельзя с оружием, это приличное место, — жалобно причитала девушка. Ма продолжал кричать, но к этому времени уже немного сбавил обороты. Наконец, он послал охранника обратно к двери, махнул официантке, чтобы та отправлялась к посетителям, и приказал мне на английском:

— Убери.

Не слишком охотно я спрятал палочку. Старик проследовал в сторону кухни и подсобных помещений, свернул в коридор к лестнице на верхние этажи и направился к задней двери, выходившей на соседнюю улицу, куда грузовики привозили продукты и где парковались машины некоторых гостей, посещавших второй зал и не желающих, чтобы их видели в ресторане. Мы остановились у самого выхода, рядом с грудой пустых ящиков и двумя пластиковыми креслами, где время от времени повара устраивали себе перекур.

— Зачем явился? — враждебно спросил мистер Ма.

— Тейлор мне все рассказал, — в тон ему ответил я. — Он ведь к вам приходил, верно?

При упоминании о Тейлоре лицо Ма вновь начало темнеть.

— Моя дочь опозорила свою семью, — резко проговорил он. — Вокруг было столько достойных мужчин, а она предпочла им варвара! Мы говорили — он чужой, он тебе не пара, но она такая упрямая, не слушала ни отца, ни мать, делала что хотела. Вот и сделала! — Ма обвиняюще ткнул в меня пальцем. — Скоро она поняла, что за ненадежный тип твой отец, но к тому времени было уже поздно… Этому мошеннику хватило наглости явиться сюда и задавать о тебе вопросы, а теперь и ты вслед за ним притащился? Чего ты хочешь? Денег?

— Не нужны мне ваши деньги! — рассердился я. — И вообще, за кого вы себя принимаете? Сидите в своем загаженном клоповнике, привечаете мелких бандюков, всякую шантрапу никчемную, и царем себя возомнили? Думаете, я кланяться вам пришел?

— Ты со мной так не разговаривай! — взбеленился Ма, тряся головой.

— Как хочу, так и разговариваю! — не остался я в долгу. — Теперь я вижу — мне просто повезло, что я редко с вами общался и что не вы меня воспитывали. Среди всех этих ящиков… — я пнул ногой груду пустой тары, — со скуки можно сдохнуть! Кем бы я тут стал? Тупым разносчиком вашей отвратной жратвы, которого всю жизнь попрекали бы куском хлеба, потому что, видите ли, ваша драгоценная дочь не хотела замуж за местного уродливого заправилу, только и способного, что протирать штаны в своей жалкой лавке да торговать краденой аппаратурой! И вы его называете мошенником? Сами-то кто?

В ответ на эту тираду я ожидал очередного всплеска эмоций, криков и сотрясения воздуха, однако старик молчал, и на его морщинистом лице постепенно появлялось выражение удовлетворения.

— Хорошо, — сказал он, кивая. — Твоя мать считала, что тебе следует идти по пути отца, и уезжая, не оставила тебя нам на воспитание. Не думай, что мы были этому рады — ты вырос среди дикарей и теперь ведешь себя, как они, — но она знала, что делала. Сейчас у меня нет времени тобой заниматься, поэтому приходи завтра вечером. Мы поговорим, и я, возможно, смогу найти для тебя какую-нибудь подходящую работу.

Сказав это, Ма развернулся и скрылся в недрах своего ресторана. Мне оставалось лишь недоуменно развести руками. Какую еще работу? Я уезжаю и не собираюсь, едва освободившись из тюрьмы, наступать на те же криминальные грабли! Выйдя на тротуар, я остановился, решив аппарировать в Хогсмид прямо отсюда, но что-то меня удерживало, не позволяя чересчур поспешно распрощаться с этим местом.

И вот, глядя на пустынную улицу, на ящики, сложенные у дверей, на пластиковые кресла у входа и валявшиеся неподалеку мусорные пакеты, я, наконец, понял, почему все еще стою здесь и никак не могу решиться аппарировать. Я сюда не вернусь — ни завтра, ни потом. В словах старика было больше, чем мне показалось на первый взгляд, и его приглашение не следовало понимать буквально. Скорее, оно являлось своеобразным жестом признания моего существования и не слишком большого сожаления по этому поводу. Мое будущее не было связано ни с ним, ни с китайским кварталом, ни с этой семьей.

Оставалось надеяться, что Тейлор оценил иронию судьбы, по которой он угодил в тюрьму из-за меня, а не из-за какого-нибудь старого врага вроде Бруствера. Так или иначе, здесь мне больше делать нечего. Впереди была всего неделя, чтобы проштудировать конспекты, решить вопрос с монахом и заглянуть по адресу, указанному в рекламе Школы Традиционной Магии. Наверное, портал до Непала стоит бешеных денег, да и расстояние не самое близкое — придется совершать пересадку…

Сжав палочку, я сосредоточился на хогсмидовском тупике у дома Аберфорта. Пора было возвращаться к делам.

23 года спустя

— С прибытием, сэр.

Я постарался быстрее восстановить дыхание: прямая портальная переброска из Улан-Батора в Лондон занимала полминуты, и сейчас я чувствовал себя так, словно выбрался из свихнувшегося пылевого смерча.

В портальной Министерства Магии меня встречал Ларс, прибывший в Лондон тремя днями ранее с вещами и Мадими, и двое местных чиновников. Мы поздоровались и без долгих проволочек отправились в кабинет министра.

Портальная выходила в атриум, где некогда стоял фонтан со статуями. Фонтан был на месте, а вот статуи исчезли. Теперь вода изливалась из сложно устроенной абстрактной конструкции, похожей на фрагмент перекрученной кристаллической решетки.

— У нас тут неспокойно, — как бы между прочим сказал один из чиновников, пока мы спускались в лифте. — Народ недоволен, некоторые даже пикеты устраивают, с плакатами ходят.

"Попробовали бы не ходить", подумал я.

— Мы, конечно, стараемся объяснять… — чиновник многозначительно замолчал.

— Это нормально. Пусть ходят, — ответил я. — Пусть выражают свое мнение.

В приемной министра скучающая секретарша читала журнал. При нашем появлении она быстро спрятала его в стол и поднялась с места.

— Министр ждет вас.

Ларс и чиновники остались в приемной, а я открыл дверь и вошел в кабинет.

За последние два года мы с Бруствером встречались довольно часто. Он то и дело появлялся на переговорах, чтобы высказать очередные возражения или внести поправки в какой-либо пункт, но в конце концов придираться стало не к чему, и он подписал соглашение. Теперь мы начинали по нему работать, а для этого надо было ввести в курс дел маггловского премьер-министра.

Бруствер отзывался о ней очень высоко. По его словам, это первый адекватный маггловский премьер, с которым можно было нормально сотрудничать. Обычно все возникающие проблемы они решали без привлечения посторонних лиц, но сейчас дело касалось военных, и она хотела, чтобы на нашей встрече присутствовал эксперт, который владел бы достаточной информацией и мог задавать правильные вопросы. Мы не возражали, и в качестве консультанта Бруствер порекомендовал одного из генералов, который знал о колдовском сообществе, имея целую ветвь родственников-волшебников.

Сейчас Бруствер изучал карту Британии с помеченными на ней местами будущих баз.

— У нас еще пять минут, — сказал министр, не поворачиваясь. — Ты вроде хотел о чем-то поговорить.

— Здравствуйте, Кингсли, — ответил я. — Это долгий разговор. В пять минут мы не уложимся.

Бруствер постучал пальцем по красному треугольнику на севере страны.

— Знаешь, какой бой я выдержал за это место?

— Могу себе представить, — усмехнулся я, подходя к карте. — Визенгамот, наверное, упирался всеми ногами, руками и бородами, приводил какие-нибудь фантастические доводы против…

— Приводил, — недовольно произнес Бруствер. — И не только он. Ко мне обращались такие люди, которых я бы в жизни не заподозрил в подобных связях и симпатиях. Настойчиво просили. Рекомендовали. Только что не предупреждали.

— Не беспокойтесь, Кингсли, — иронично сказал я. — Если что — мы вас защитим.

Бруствер не ответил, бросив нетерпеливый взгляд на один из висевших в кабинете портретов. Тот пустовал, и министр вернулся к карте.