Научная фантастика. Ренессанс - Дэвид Хартвелл

Но что-то сказало Леону, что эта стратегия приведет к поражению. Ляжка все еще подручный Большого. Шила слишком мала, чтобы создать ощутимый перевес. Он взглянул на других шимпанзе, возбужденно верещащих, и решился. Япан подобрал булыжник.

Большой удивленно хрюкнул. Шимпанзе не используют камни друг против друга. Камни — только для мерзких чужаков-посягателей. Нарушался общественный кодекс.

Большой взвыл, махнул остальным, топнул, рассерженно фукнул. И ринулся в атаку.

Леон метнул камень. Мощно. Он ударил Большого в грудь, сбил с ног.

Большой, рассвирепевший еще сильнее, быстро вскочил. Япан попятился, отчаянно желая убежать. Леон почувствовал, что контроль ускользает, — и увидел еще один голыш. Подходящего размера, в двух шагах сзади. Он позволил Япану повернуться, затем остановил его и заставил взглянуть на камень. Япану не хотелось брать булыжник. Его обуревала паника.

Леон перелил свой гнев в шимпанзе, вынудив длинные руки опуститься. Гибкие пальцы стиснули камень, повертели его, подняли. Чистая ярость развернула Япана лицом к Большому, бросившемуся за ним. Для Леона рука Япана поднялась мучительно медленно. Он подался вперед для броска. Камень попал Большому в лицо.

Большой пошатнулся. Кровь заливала ему глаза. Япан уловил ее железистый запах, сливающийся с острым ароматом злости.

Трясущийся Япан, повинуясь Леону, наклонился. Рядом валялось несколько острых камней, которыми самки счищали листья с веток. Он взял один, со щербатым краем.

Большой мотал головой, оглушенный.

Япан взглянул на серьезные, застывшие лица стаи. Никто из них не бросал камни в своих, а тем более в Большого. Камни для Чужаков.

Пауза затягивалась. Шимпанзе точно оцепенели, Большой ворчал и недоверчиво глазел на кровь, капающую ему на ладонь.

Япан шагнул вперед и занес зазубренный камень, острой гранью наружу. Какое-никакое грубое, но режущее лезвие.

Раздувая ноздри, Большой двинулся на Япана. Камень Япана рассек воздух, чуть-чуть разминувшись с челюстью Большого.

Глаза Большого расширились. Он заухал, зафыркал, швырнул горсть песка, взвыл. Япан просто стоял, сжимая камень, не отступая ни на шаг. Еще какое-то время Большой продолжал демонстрацию своей ярости, но не нападал.

Стая следила за происходящим с живым интересом. Шила подошла и встала рядом с Япаном. Это было против правил — самки не принимали участия в ритуалах самцов, в их драках за первенство.

Ее поступок стал сигналом, что противоборство завершено. Но Ляжка не принял это во внимание. Он внезапно взвыл, затопал и подскочил к Япану.

Леон удивился. С Ляжкой, возможно, он мог бы противостоять Большому. Он был не настолько глуп, чтобы считать, что одна ничья утихомирит Большого. Будут другие вызовы, и ему придется драться. Ляжка станет полезным союзником.

Вдруг он осознал, что мыслит медленно, пользуясь притуплённой логикой самого Япана. Он допустил, что гонка за положение в стае шимпанзе — величайшая цель в его жизни.

Это открытие ошеломило его. Он знал, что проникает в разум Япана, берет на себя контроль над некоторыми функциями — снизу вверх, просачиваясь из глубоко похороненной в мозгу извилины размером с грецкий орех. Ему не приходило в голову, что и шимпанзе вольется в него. Неужели они настолько сплелись друг с другом — в сеть, растворяющую разум и сущность?

Ляжка стоял рядом с ним: горящие глаза уставились на других шимпанзе, грудь бурно вздымается. Япан чувствовал себя точно так же, охваченный безумием момента. И Леон понял, что должен что-то сделать, разорвать этот круг господства и подчинения, правящий Япаном на глубинном, неврологическом уровне.

Он повернулся к Шиле.

Можешь выбраться?

Нет. Нет.

Ее лицо — лицо ее шимпанзе — тревожно сморщилось.

Уходим.

Он показал на деревья, на нее, на себя.

Он развела руки — жест беспомощности.

Это взбесило его. Ему надо столько сказать жене, а приходится втискивать смысл в пару сотен имеющихся у них знаков. Он пронзительно заверещал, тщетно пытаясь заставить губы и нёбо шимпанзе сформировать слова.

Бесполезно. Он уже пробовал сделать это, от скуки, но сейчас ему как никогда хотелось заговорить, а не получалось. И не могло получиться. Эволюция параллельно лепила мозг и голосовые связки. Шимпанзе вычесывают друг друга, люди беседуют.

Он оглянулся и понял, что совершенно забыл об установлении статуса. Большой злобно пялился на него. Ляжка стоял на страже, смущенный внезапной потерей интереса своего нового вожака к конфронтации и его жестами, обращенными к какой-то там самке.

Леон выпрямился, насколько смог, и взмахнул камнем. Это произвело желаемый эффект. Большой немного попятился, а остальная стая придвинулась. Леон принудил Япана дерзко шагнуть вперед. На этот раз действие не потребовало больших усилий, поскольку теперь Япан сам наслаждался ситуацией.

Большой отступил. Самки обогнули Большого и двинулись к Япану.

«Если бы я только мог оставить его развлекаться с самками», — подумал Леон.

Он снова попытался освободиться. Безрезультатно. Механизм возвращения на Экскурсионную станцию не срабатывал. И что-то подсказывало ему, что никто не собирается чинить оборудование.

Он протянул острый камень Ляжке. Шимпанзе, кажется, удивился, но взял обломок. Леон надеялся, что символизм жеста дойдет до приматов, поскольку он не мог позволить себе тратить время на обезьяньи расшаркивания. Ляжка взвесил в руке камень и посмотрел на Япана. А потом закричал — с переливами, мощно, голосом, полным радости и торжества.

Леон был только рад, что Ляжка отвлек стаю. Он взял Шилу за руку и повел ее к деревьям. Никто не пошел за ними.

Он испытывал облегчение. Если бы кто-то из шимпанзе последовал по пятам за парой, это подтвердило бы его подозрения. Рубен мог следить за ними.

И все же, напомнил он себе, отсутствие доказательств — это не доказательство отсутствия.

Люди появились быстро, с лязгом и грохотом.

Они с Шилой уже провели в чаще какое-то время. По настоянию Леона они держались подальше от стаи. Япан и Шила выказывали нарастающую тревогу из-за того, что их отделили от сородичей. Зубы Япана стучали, взгляд метался по сторонам при каждом подозрительном шорохе. Это было естественно — ведь одинокие шимпанзе особенно уязвимы.

И высадка людей его отнюдь не успокоила.

Опасность, — просигналил Леон, приложив сложенную чашечкой ладонь к уху, как бы указывая на шум садящихся неподалеку флаеров.

Куда идем? — знаком спросила Шила.