Долг. Мемуары министра войны - Роберт Гейтс

Райс удалось сотворить чудо в ООН – Совет Безопасности и вправду одобрил максимально жесткую резолюцию. Россия, Китай, Германия, Индия и Бразилия воздержались. Воздушная операция против Каддафи началась 19 марта. Планировалась точно скоординированная атака, но президент Франции Саркози захотел немножко прославиться и поэтому французские самолеты нанесли удар по целям за несколько часов до оговоренного срока.

Обама справедливо надеялся на широкую поддержку конгресса. 1 марта сенат единогласно принял резолюцию, призывающую Совет Безопасности ООН организовать запретную для полетов зону над Ливией и защитить гражданское население страны. В палате представителей также не наблюдалось привычных партийных разногласий. Президент принял лидеров конгресса в полдень 18 марта в Ситуационном центре, а те, кто не смог приехать, участвовали в совещании по телефону, с использованием «громкой» связи. Обама рассказал о наших военных планах и о роли, которую мы намерены сыграть, а также о пределах применения силы. Конгрессмены нисколько не возражали. Президент заявил, что мог бы приказать вооруженным силам США начать операцию в Ливии без одобрения конгресса, в соответствии с законом о военных полномочиях[131], но решил соблюсти правила и уведомить конгресс.

При обсуждении вопроса о военном вмешательстве президенты практически никогда не оценивают стоимость операции – Обама не стал исключением, когда дело коснулось Ливии. Мне представили предварительную оценку: ливийская операция, если все пойдет как планируется, обойдется казне в сумму от 800 миллионов до 1 миллиарда долларов, считая по сентябрь. Даже министерство обороны не обладало необходимыми свободными средствами, тем более что конгресс финансировал нас, ежегодно выделяя на 20 миллиардов долларов меньше, чем запрашивал президент. В итоге начались споры между Пентагоном и АБУ о том, включать ли стоимость операции в Ливии в военные расходы 2011-го финансового года, направить конгрессу дополнительную заявку или заставить нас искать деньги «внутри».

Как обычно, когда президент принимает важное решение, Белый дом захотел, чтобы ключевые члены кабинета «закрыли амбразуру» воскресных телевизионных ток-шоу. В первые выходные мне удалось избежать этой утомительной участи, поскольку 19 марта я улетел в командировку в Россию и на Ближний Восток. Но когда 25 марта я возвращался в Вашингтон, «пиар-гуру» Белого дома предложили мне выступить во всех трех официальных программах в следующее воскресенье и объяснить телезрителям необходимость и важность президентского решения по Ливии. Утомленный поездкой, я согласился принять участие в двух программах из трех. Потом позвонил Билл Дэйли и принялся уговаривать меня на третье шоу. Я сказал Дэйли, что готов заключить сделку – я пойду и на третью программу, если он обеспечит финансирование операции в Ливии из фонда непредвиденных зарубежных расходов (ФНЗР). Я добавил: «Пойду даже к Джейку Тапперу[132], если вы найдете лишние деньги». Дэйли хмыкнул: «Я надеялся обойтись бутылкой водки». Я парировал: «Ерунда. Это будет стоить вам миллиард». Не получилось – президент и директор АБУ Джек Лью отказались утвердить финансирование операции в Ливии из ФНЗР. Министерству обороны пришлось изыскивать внутренние резервы.

Позиция президента Обамы о праве главы государства начать военные действия довольно сильно отличалась от позиции кандидата Обамы: в 2008 году он недвусмысленно заявлял, что «президент не вправе в соответствии с Конституцией в одностороннем порядке санкционировать военную операцию в ситуации, которая не предполагает фактического или потенциального нападения на нашу страну». Вследствие этого внутри администрации развернулись бурные дебаты о том, имел ли Обама право без одобрения конгресса санкционировать вторжение в Ливию на срок свыше шестидесяти дней. Министерство юстиции и главный юрисконсульт министерства обороны утверждали, что у президента подобного права нет. Но Обама заручился поддержкой юрисконсульта Белого дома и советника по правовым вопросам из Государственного департамента, которые считали, что операция не подпадает под определение «военных действий» в законе о военных полномочиях, а потому может продолжаться сколь угодно долго без разрешения конгресса. Незначительное меньшинство республиканцев и демократов в Капитолии решительно возражало против такого толкования, но всерьез оспорить правомочность решения президента никто не пытался.

Однако не менее широко обсуждались ограничения, которые Обама наложил на эту операцию. Выступая 28 марта в Университете национальной обороны (эту речь показали по телевизору), президент объяснил, почему решил вмешаться в гражданскую войну в Ливии, обосновал наше участие, охарактеризовал отличия данного конфликта от прочих в других странах и описал ограниченный характер американской военной миссии. Он дал понять, что мы передадим руководство военной операцией НАТО уже через два дня и сократим свое военное присутствие, и прямо заявил, что отстранение Каддафи от власти с применением военной силы было бы ошибкой.

Из-за этих ограничений мы с Малленом получили от конгресса, как говорится, по полной, когда 31 марта выступали перед обоими комитетами по делам вооруженных сил – как палаты представителей, так и сената. Республиканские «тяжеловесы» – сенатор Маккейн и член палаты представителей Бак Маккеон – поинтересовались, почему военная операция не предусматривает смену правящего режима. Я ответил, что мы должны различать политические и военные цели. Военная операция, санкционированная Советом Безопасности ООН, имеет целью создание бесполетной зоны и защиту гражданского населения, тогда как политическая цель США, разумеется, состоит в избавлении от Каддафи. Маккейн раскритиковал в пух и прах решение президента передать военное руководство операцией НАТО и сократить наше участие в ней после подавления ливийской ПВО и заявил, что таким образом мы лишь затрудняем себе достижение политических целей. Нужно, по его словам, сделать все необходимое, чтобы преуспеть в Ливии, обойдясь при этом без наземных боев. Сенатор Джон Корнин из Техаса сказал, что президенту следовало бы заглянуть в конгресс, прежде чем он отправился в ООН, и добавил, что операция в Ливии «какая-то невнятная», что НАТО вряд ли справится и что никто не удосужился предложить план обустройства Ливии после свержения Каддафи. Когда он спросил насчет «недостаточно ясного исхода», я ответил: последнее, что нужно Америке, это очередная миссия по государственному строительству; другие страны должны принять на себя ответственность за Ливию, и «не думаю, что нам необходима еще одна война».