Солнечный змей - Токацин

— Мвесигва струсил, отступил, — пробормотал Зингва, окидывая растерянным взглядом руины. — Он думает — нас распознали. Побережник не испугался бы камней, но он мёртв. У слизняков из Мвакидживе теперь его тело. Они увидят пятна и всё поймут. Квалухуди, я хочу быстро искать и быстро уходить. Эти камни — они смотрят на меня!

— Укка-укка, — закивал второй южанин, поглаживая ладони. — Тут всё смотрит на нас. Коатеки знают, что мы ходим в их домах. Скоро они разозлятся — и вынут из нас кости живьём! Даже ты, Нгози, ничего им не сделаешь!

Зингва согласно кивнул и с гневным воплем подхватил выпавший ремешок — крыса, увидев, что о ней забыли, незаметно доползла уже до угла дома, но рывок вернул её на место. Зингва оскалился.

— А-ай, квалухуди, — сквозь стиснутые зубы протянул Нгози и влепил два огненных шара в мостовую — так, что южане едва успели отпрыгнуть. — Какой хороший был бы суп… Что ты несёшь, Зингва?! Побережник сгорел, не удержал силу, стал золой — что по его телу узнают болотные людишки?! А ты, Ченга, чего надышался в подвалах? Зачем ты сам туда полез, когда тебе дали крысу?! Здесь нет коатеков — давным-давно нет, ни одного коатека, только мёртвые камни! Кто смотрит на тебя, кусок падали?!

— Хэ?! — ладонь Ченги раскалилась докрасна и с шипением впечаталась в сплетённую из коры броню Нгози. Красноволосый ударил его кулаком в лицо. Зингва подобрал поводок второй крысы и потащил Призывателей в разрушенный дом, криво усмехаясь и чмокая губами. Затолкав крыс в плетёную клетку, он сел сверху и уставился на драку немигающими жёлтыми глазами. Фрисс резко выдохнул — Кикора от волнения расцарапала ему палец.

— Нет коатеков?! — глаза Тингиши возмущённо расширились, он смотрел на Речника в упор, встопорщив усы. — Водяной Стрелок, ты его слышал?!

Фрисс покачал головой, протискиваясь сквозь кусты. Он старался ползти потише, но ветки предательски хрустели под ним.

— Водяной Стрелок, — Кикора сунула нос ему в ухо, — ты же коатек, тебе же тут повинуются кости и камни! Ради всех богов, покажи этим тварям, где место таких, как они! Подними все эти руины!

Призыватели смотрели на Речника с надеждой. Он тихо вздохнул.

— Я тут ничего поднять не могу, — прошептал он. — Нецис мог бы — но сейчас полдень…

Раскалённое докрасна солнце полыхало на полнеба, и тени таяли под ним, а кожа южан-уачедзи загоралась изнутри багрянцем. Они уже не дрались — стояли поодаль и вполголоса проклинали друг друга. По лицу Ченги текла кровь, плащ Нгози, прожжённый во многих местах, дымился. «Нецис легко справился бы,» — покачал головой Фрисс. «Он — чародей. А мне что делать?»

— Ты — Водяной Стрелок, — прошептал Тингиша, хватаясь за руку Речника. — Видишь, там наши родичи?..

— Ещё как вижу, — еле слышно ответил Фрисс, поминая про себя тёмных богов. Он ждал, что уачедзи отойдут от клетки, а ещё лучше — зайдут за обломок стены, откуда пламя до неё не дотянется, но они зачем-то выволокли её на мостовую и сгрудились вокруг, проклиная друг друга последними словами и время от времени пиная прутья.

— Их трое. Будет много огня, — прошептал Фрисс, переползая через очередной корень. — Одного убью — двое выжгут всё. Вы спрячетесь, я отобьюсь, а пленники сгорят. Как же их вытащить, Река моя Праматерь…

— Укк! — Тингиша крепко сжал пальцы Речника и вильнул хвостом. — Их трое? И нас трое. Рази их, Водяной Стрелок. Кикора, за мной!

— А-а! — Фрисс вскинул руку, но поймал только одну крысу — вторая стрелой вылетела из кустов и промчалась по мостовой, одним прыжком взлетела на клетку и вцепилась зубами в прутья. Речник помянул тёмных богов вслух и вырвался из цепкой хватки кустарника, придерживая за шиворот Кикору. Пронзительный визг метнулся над развалинами — Тингиша, крепко ухваченный за лапу, болтался в воздухе.

— Мзога! Это откуда взя… — удивлённый Зингва не успел договорить — крыса впилась зубами в его руку. От боли они закричали вместе: Зингва — сжимая Призывателя раскалённой рукой, Тингиша — высунув обожжённый язык и пустив чёрную слюну. Запахло палёным.

— Лаканха! — крикнул Речник и вскинул руку. Пальцы его указывали на грудь Зингвы — и южанин с булькающим воплем оседал на разрушенную стену, и вода, смешиваясь с кровью, тугими струйками била из дыры между рёбер.

— Ал-лийн! — выдохнул Фрисс, выставив ладони вперёд, и водяная стена закрыла его за миг до того, как огненная волна захлестнула развалины. Кусты с сухим треском вспыхнули, водяной щит взметнулся бесчисленными столбами пара, тая на глазах, Речник закричал от боли — ему казалось, что кровь кипит в его жилах. Он швырнул клокочущую стену на поджигателей и прыгнул вперёд. Сквозь пар и дым не видно было, где люди, где крысы. Кто-то закричал, что-то лязгнуло и захрустело, мимо, дымясь и вереща, пролетел Призыватель с подпалинами на боках.

— Лаканха! — крикнул Речник, указывая на тёмный силуэт, и покатился по земле, сбивая пламя, — вся его броня вспыхнула разом, даже кованые пластины — и те задымились. Кто-то, хромая, выбирался из дыма — жёлтые глаза горели на раскалённом докрасна лице. Шар белого пламени вылетел из клубов пара, ударился между глаз уачедзи и расплескался бесполезными искрами. Кто-то заверещал в тумане — и тут же забулькал.

— Ич-вакати, — прошептал Фрисс, протягивая руку к поджигателю. Туман развеялся — иссушающие чары выпили воду из воздуха, слизали с мостовой и сгинули, так и не поразив врага. Тот коротко хохотнул и вскинул руку, превращая броню Речника в раскалённый полыхающий кокон. Фрисс потянулся к мечам, но в глазах потемнело от боли. Что-то дымящееся бросилось к нему, но отшатнулось от страшного жара.

Ледяной ветер пронёсся над развалинами, но Фриссу его прикосновение показалось раскалённым — и он, зажмурившись от боли, покатился по камням. Ему мерещилось, что кожа уже осыпалась пеплом, и мясо слезло с костей — теперь догорают и кости. Кто-то склонился над ним, две усатые морды нависли сверху, испуганно мигая, холодная ладонь легла на лоб — и боль, полыхнув яркой вспышкой перед глазами, превратилась в истому. Пряное пахучее питьё лилось в рот, но стекало по сомкнутым губам на мостовую. Речник глотнул и закашлялся. Его крепко схватили за плечи, усадили спиной к стене, и он вздрогнул от боли — обожжённая кожа, казалось, клочьями отрывалась от тела.

— Илкор ан Сарк! — кто-то возился с ремешками и застёжками, скипевшимися от жара, пытаясь расстегнуть доспех. — Хватит глазеть на меня, помогите пленным!

— Нецис? — одними губами прошептал Речник, пытаясь открыть припухшие веки. Холодное зелье текло по лицу, Некромант вливал его под одежду Фрисса, и от резкого пряного запаха Речник расчихался.