Избранное (СИ) - Измайлова Кира Алиевна

Но чтобы знатный человек нарядился подобным образом не на какой-нибудь праздник, где можно представиться хоть оборванным нищим, хоть самим королем… Нет, немыслимо.

Он строчил с неимоверной быстротой и настолько необычным способом, что я невольно замешкалась и перестала разворачивать свиток.

– Ну же, в чем дело? – Он заметил мой взгляд и поднял руку с пером. На пальце сверкнул тяжелый золотой перстень, на запястье – чеканное обручье. – Это не колдовские заклинания, честное слово!

– Почему вы решили, что я решила… – Я запнулась, но все-таки закончила фразу: – Будто это колдовство?

– По глазам видно, – ответил он. – Девушки боятся колдовства, разве не так?

– Наверно… Но я просто хотела спросить, на каком языке вы пишете, – рискнула я. – Никогда не видела ничего подобного…

– Подержи свиток еще минуту, я закончу и расскажу, – попросил незнакомец, и его перо вновь отправилось в стремительный бег по листу желтоватой неровной бумаги.

«А бумага ли это?» – невольно задумалась я. Свиток был пергаментный, совершенно точно, я видела такие в дедушкиной библиотеке, но самой писать на таком материале мне не приходилось. Интересно, каково это? И почему незнакомец использует именно пергамент? А может, я выдумываю, и у него просто не очень хорошего качества бумага?

– Можно сворачивать, – сказал он, отбросив перо и посыпав свои записки песком. Так делал дедушка, хотя отец давно пользовался промокательной бумагой. – Оставь его на месте, хранитель уберет, когда явится.

Я послушалась. Очень хотелось убежать со всех ног, но теперь для этого мне пришлось бы обойти незнакомца, а он вряд ли позволит. Да и ведро не бросишь… Кажется, я поняла, что ощущают молоденькие служанки, когда их задерживают господа, в то время как хозяйка ждет исполнения приказа. Ужасно неприятное чувство: и ослушаться не можешь, и знаешь, что влетит за задержку, но деваться все равно некуда…

– Платок я тебе не верну, – неожиданно произнес он.

– Ничего страшного, у меня еще есть, – ответила я. – Он, должно быть, все равно погиб.

– Почему? Вовсе нет. Просто я не предполагал снова увидеть тебя, тем более в библиотеке. Не носить же мне его у сердца в надежде на случайную встречу?

Я не нашлась что ответить. Лисса непременно придумала бы какой-нибудь колкий или смешной ответ, но, увы, – я не сильна в словесных дуэлях. Вернее, в воображении я могу вести блестящие беседы с язвительными и остроумными собеседниками, ни в чем им не уступая, но наяву теряюсь и не могу сразу найти подходящие слова.

– А ваша рука… – выдавила я наконец, чтобы не молчать.

– Почти в порядке, – усмехнулся он, дотронувшись до плеча. – Конечно, щит мне не придется держать еще по меньшей мере неделю, но в том, к счастью, нет необходимости. Что до прочего… мой лекарь – настоящий кудесник.

– То есть чародей? – не удержалась я, вспомнив слова распорядителя.

– Конечно, – с удивлением посмотрел на меня мужчина. – Не думаешь же ты, что такая рана могла зажить сама собою меньше чем за двое суток? Меня недаром прозвали Железным, но я все-таки не герой древности: у них, рассказывают, даже отсеченные конечности отрастали после битвы!

– Что, даже головы? – не удержалась я, и он засмеялся, а потом сказал:

– В какой-то легенде героя разрубили на куски и разбросали их по всему свету, и все равно он ожил и натворил еще немало славных дел, так что не удивлюсь и такому повороту.

– Ни разу не видела чародея, – зачем-то сказала я.

– Неужели? Из какой же ты глуши, девушка?

– Вовсе не из глуши, – обиделась я. – До столицы меньше двух недель пути, и…

– И как же называется это дивное место, в котором никогда не видели чародеев? Даже деревенских?

– Гаррат, – ответила я, решив не обижаться.

Может быть, ему того и нужно? Попадется какая-нибудь неуравновешенная девушка, оскорбится, услышав насмешливые слова о родном гнезде, наденет ведро с грязной водой ему на голову и за скверное поведение отправится домой. Откуда мне знать, может, наша предводительница смеялась не с подругой, а с таким же… провокатором?

– Никогда не слышал, – нахмурился незнакомец. – В какой это стороне?

– К северо-западу отсюда, сударь.

– А! Тогда понимаю – в ваших дремучих лесах, должно быть, новых людей видят раз в год, какие уж тут чародеи…

Настала моя очередь удивляться: назвать окрестности Гаррата дремучими лесами мог, наверно, только житель пустыни! То есть леса там были, конечно, но отнюдь не глухие: отцовские лесничие следили за вверенными им угодьями. Конечно, далеко на западе лес делался непроходимым, но в те места никто не забредал без нужды, разве только самые отчаянные охотники на редкого зверя.

– Покажи-ка на карте, – приказал вдруг мужчина и, не глядя, выдернул с полки еще один свиток. – Ну же, я жду!

– Боюсь, я не сильна в землеописательных науках, – сказала я, взглянув на карту, а это была именно она.

Признаюсь, я узнала очертания побережья, Великую реку, что течет с запада на юг, восточные горы и… И больше ничего. Карта выглядела какой-то… пустоватой. Что это за значки? Вот тот, похоже, город. Судя по гербу – королевская резиденция, столица то бишь. Что обозначают черточки – болота или равнины? Или болота – это точки?

– К тому же, вы правы, сударь, – нашлась я вдруг, – Гаррат настолько мал и незначителен, что я вовсе не вижу его на вашей карте.

– Или она устарела… – пробормотал он и бросил свиток на место. – К слову, девушка, я веду себя непозволительно грубо, поскольку до сих пор не поинтересовался твоим именем. Нас не представляли, иначе я непременно запомнил бы тебя – не каждый день увидишь такую солнечную корону!

«Он о моей прическе говорит?» – удивилась я. Отправляясь прибираться, я снова заколола косу вокруг головы, и она действительно походила на старинный венец, а уж на солнце, наверно, полыхала огнем. Да уж, такую рыжину поди не заметь…

– Гара-Тесса, сударь, – сказала я и поклонилась.

– Странное имя.

– Вовсе нет, самое обычное, – снова удивилась я. – Моих кузин зовут Лина-Делла и Лина-Лисса, они родом из Линдора, это совсем рядом с Гарратом.

– Дай угадаю: первая часть имени дана по названию ваших земель?

– Именно так, сударь.

– Мне встречался такой обычай именования, – сказал он, – далеко на юго-востоке, там он распространен повсеместно. А поскольку названия там дают каждому хоть на что-то пригодному клочку земли, можешь представить, как пышно звучат имена даже распоследних бедняков, всех владений которых хватает разве что на выпас одной тощей козы?

– Пожалуй… – пробормотала я, теряясь в догадках.

Юго-восток? Там расположено союзное государство Аранат. Говорят, в незапамятные времена королевские предки пришли оттуда, может они и принесли с собой этот обычай, как и многое другое? Но в нашем королевстве не первый век дают детям двойные имена, так почему же этот человек удивлен?

– Твоему деду или прадеду не доводилось воевать при Эрдолане? – спросил он вдруг.

– Н-нет, сударь, никому из них никогда не приходилось сражаться, – покачала я головой. Что за Эрдолан такой? Нет, не вспомнить…

– Жаль… Я имею в виду: если они были в южном походе, то могли привезти оттуда такой обычай, и этим бы объяснилась странность твоего имени. Но нет – значит, нет. Должно быть, он попал в ваши края другим путем, – улыбнулся незнакомец.

К слову, сам он представиться не пожелал. Или, может, предполагал, что я узнаю его с первого взгляда? Но… Нет. Я и короля не узнаю, даже если столкнусь с ним нос к носу, – я видела его только на парадных портретах, а еще во время шествия несколько лет назад, и то издалека. Но я тогда была еще ребенком, и мне больше запомнились наряды придворных дам и роскошные кареты, украшенные цветами и лентами, чем чьи-то лица!

– Ты спросила об этом, – сказал он, стряхнув песок со своих записей. – Все еще хочешь узнать ответ?

– Почему нет, сударь? Вы сказали, что это не колдовство, – осмелилась я ответить, – значит, бояться нечего.