Метаморфозы вампиров (сборник) - Колин Уилсон

То, что примерно три четверти населения Земли тут же возомнили, что они в совершенстве овладели техникой "управления разумом", ставило перед нами огромную проблему. Как нам узнать, кто из миллионов землян заслуживает нашего внимания? Этот вопрос был не из тех, который нам удалось бы решить немедленно. Мы работали методом проб и ошибок и ограничились лишь кругом высокоинтеллектуальных людей, особенно теми, кто "сам пробил себе дорогу", так как главными нашими требованиями были смелость и энергичность. Но здесь было и довольно много неудач. Когда Райх и я добивались своих первых побед над Паразитами, нас стимулировало чувство сиюминутной опасности. Но новые кандидаты не находились в таком положении, и многие из них просто не могли пробудить в себе чувство крайней необходимости. Я стал понимать, в какой мере "успех" в мире обязан простой привычке агрессивности и трудолюбия, но никак не интеллекту. Тратить время на неудачи мы не могли. Если бы мы "будили" их с помощью наших телепатических сил, это лишь усилило бы их леность. Поэтому таких мы быстро отвергали, обращаясь к следующим.

Вскоре мы обнаружили, что даже вполне интеллектуальные и серьёзные люди могут страдать ментальной ленью, если они приобрели такую привычку в детстве. Поэтому мы решили, что в будущем необходимо принимать учеников в как можно более раннем возрасте. Для этого мы сформировали отдельную группу по тестированию ментальных способностей тинэйджеров и детей, впоследствии ставшей так называемой группой Бермана "К-Тест", чей успех превзошёл все наши ожидания: за два года она дала более пятисот тысяч "экспертов" по управлению разумом — все моложе двадцати одного года.

К концу года мы уже знали, что своё сражение за установление постоянного мира на Земле мы выиграли. Теперь мы снова могли обратиться к Луне, тем более что к данному моменту это уже было необходимо. Её возмущающие силы освоились с новой траекторией движения и перефокусировались на Землю. Именно этого я и ожидал — вращение Луны было только временной мерой.

Не посоветовавшись ни с кем, наша группа — уже из пятисот человек — решила, что Луна должна быть выведена из гравитационного поля Земли. Эту работу мы начали в январе 1999 года, в последний Новый Год прошлого столетия [135]. По большом счёту это была чисто техническая задача: в течение довольно долгого периода к Луне необходимо было прилагать постоянное давление, ни в коем случае его не ослабляя. Операция выполнялось очень медленно. Плотность Луны по сравнению с плотностью Земли очень низкая, по сути это не более чем гигантский кусок шлака, также за свою долгую жизнь она подвергалась бомбардировке бесчисленными метеоритами и кометами, часть которых были очень большими, и в итоге Луна основательно потрескалась, как, скажем, могла бы потрескаться глыба стекла. Это угрожало тем, что, приложи мы давление резко, она разлетелась бы на куски, и тогда Земля оказалась бы в кольце лунных астероидов, от чего мы отнюдь не стали бы более свободными.

Мы хотели не только защитить Землю от излучений Луны, но и сделать что-нибудь для жизни, заключённой в ней. Было решено направить её в Солнце, где лунные бестелесные жители могли бы снова оказаться свободными.

Четыре группы по сто двадцать пять человек рассредоточились по северному полушарию и начали мягко выталкивать Луну в открытый космос — то есть, придавая ей больше энергии, увеличивали скорость её вращения вокруг Земли, за счёт чего она и начинала удаляться от Земли. (Когда-то Луна была более удалена от Земли, чем в двадцатом веке; но, теряя энергию, она постепенно приближалась.)

За 1999 год мы увеличили скорость оборота Луны вокруг Земли с двадцати восьми дней до четырнадцати. Задача не была трудной — к этому времени я уже достаточно знал о тайнах разума и его отношении к материальной вселенной, и вполне мог бы проделать это один. Луна находилась в миллионе миль от Земли и её орбитальная скорость увеличилась в десять раз. По нашим расчетам, для полного отрыва Луны эта скорость должна была быть удвоена (до сорока тысяч миль в час), а затем её автоматически начало бы притягивать Солнце. Это наконец-то произошло 22 февраля 2000 года — под яростные протесты сентименталистов, на которые мы, впрочем, не обращали никакого внимания, Земля лишилась своего спутника. Мы, однако, допустили один незначительный просчёт: тремя месяцами позже, пересекая орбиту Меркурия, Луна была захвачена её гравитационным полем. Но, поскольку их массы примерно равны, Луна не могла стать его спутником. Меркурий был притянут Солнцем на семь миллионов миль ближе, а Луна в конечном итоге обосновалась на орбите на расстоянии девятнадцать миллионов миль от Солнца. В таком положении температура её поверхности была достаточно высока, чтобы постоянно поддерживать скальные породы в жидком состоянии. Наконец-то лунной "жизни" была дарована определённая степень свободы.

Здесь я вынужден прервать своё повествование. Не потому, что сказать больше нечего, а потому, что в данном случае остальное выразить трудно.

Сегодняшнему среднему человеку может показаться, что мы, "посвящённые", достигли статуса богов. В некотором смысле — да, если сравнивать нас людьми двадцатого столетия. С другой же стороны, мы также далеки от своей цели, как и прежде. Мы больше не ограничены незнанием и недостатком целеустремлённости, но наше незнание по-прежнему велико. Путь, по которому мы идём, всё также уводит вдаль, и я не могу объяснить характер тех вопросов, перед которыми мы теперь стоим. Если бы люди могли их понимать, тогда не надо было бы и объяснять.

Я не знаю, считать ли себя счастливым или нет. Я счастлив тем, что стал зачинателем великого движения в человеческой эволюции. Но теперь я понимаю, что ещё остаётся сделать. Моя беда в том, что я потерял связь с остальным человечеством — с несколькими важными оговорками. Человек ленив по природе, но эта лень ни в коем случае не должна быть осуждена. Человеку претит всякое неудобство, и, чтобы избавиться от него, он создал цивилизацию — так что лень оказалась важным фактором его эволюции. Но это говорит лишь о том, что человек предпочитает эволюционировать в собственном неспешном, крайне медленном, темпе. Сражение с Паразитами вывело меня на более быстрый путь эволюции, мне не терпелось идти дальше. Меня не удовлетворяло осознание того, что бесконечные царства разума теперь открыты для исследования человеком, мне это казалось недостаточным. Осталось ещё слишком много неразрешённых вопросов. Да, теперь человек обладает чувством эволюционной целеустремлённости, и кажется, что люди будут жить веками, вместо вымирания от скуки и крушения надежд в возрасте восьмидесяти. Но мы до сих пор не знаем, что происходит, когда человек умирает, или когда существование выходит из небытия. Мы знаем, что во Вселенной существует некий благотворный волевой принцип, но нам не известно, является ли этот принцип библейским изначальным Творцом, или же он зависит от какого-то ещё более глубокого источника. Тайна времени остаётся неразгаданной, также как безответен и фундаментальный вопрос, заданный Хайдеггером: почему бытие, а не небытие? Ответ может лежать в совершенно ином измерении, отличном от мира разума, как мир разума отличен от мира времени и пространства...