Там, за синими морями… (дилогия) - Елена Кондаурова

– Ты не помнишь ее, да? – По-своему истолковал король ее смущение. Он, конечно, все понимал, но было видно, как ему больно.

Рил страшно не хотелось его жалеть, не хотелось вообще испытывать к нему хоть какие-нибудь чувства, потому что иначе она никогда не решится уйти, но она не удержалась, чтобы дать ему хотя бы маленькое утешение:

– Я видела ее во сне. А потом узнала на портрете, там, в галерее.

– Правда?! – Он так обрадовался, что Рил стало неудобно. – Ты говоришь правду, Рили?

Рил кивнула, с удивлением услышав в его голосе нежность и к себе, и к покойной жене. (Надо же, кто бы мог подумать, что он будет так долго ее помнить?) Она вдруг посмотрела на него другими глазами, и увидела не короля, а очень одинокого, человека, который, вместо того, чтобы снова жениться и завести детей, притащил в дом похожую на пропавшую дочь девчонку, лишь бы только не быть одному. Лишь бы было, кого любить. Рил вспомнила свою земную семью, бросившего ее отца и пришедшего ему на смену отчима. Контраст получился убийственный. Никакой любви от этих двух представителей мужского пола она не видела, хотя один бог знает, как она была ей нужна. Но да что об этом теперь говорить? Неожиданное для Рил решение пришло как-то само собой.

Она улыбнулась королю.

– Ну, что, идем,… пап?

У нее никого нет, у него никого нет, так почему бы не попытаться? Тем более что с Ташем они, кажется, поладили. А остальное приложится, ведь ко всему можно привыкнуть, и к дворцу в том числе.

Повинуясь кивку короля, лакеи распахнули перед ними дверь, и глашатай объявил:

– Его величество, король Альвар семьдесят восьмой, и ее высочество принцесса Орилей рады приветствовать своих гостей!!!

Рил глубоко вздохнула и шагнула в огромный, битком набитый склонившимися в поклоне людьми зал. Надо же, сколько у отца родни. Похоже, что начинать привыкать придется прямо сейчас.

Громко запели трубы, и один из распорядителей, поклонившись Ташу, предупредил:

– Пора, господин Вагор!

Недовольный Таш, вставая, бросил недобрый взгляд на разряженного идиота. Тот, вопреки ожиданиям, не испугался и не попытался ретироваться, а все также стоял рядом, преданно заглядывая в глаза. Таш плюнул про себя и пошел к дверям.

Настроение у него было преотвратное. Хотелось немедленно увидеть Рил, посмотреть в ее ясные глаза, и убедиться, что ничего не изменилось. Да и вообще… Таш только сейчас понял, насколько по ней соскучился. В последнее время они виделись редко. Как-то не получалось, мешало то одно, то другое. То он сбегал на работу, то Рил пропадала на примерках. Вчера, например, ему до позднего вечера вдалбливали, что он должен будет делать на сегодняшней церемонии, а, когда он вернулся к себе, Рил уже спала. Утром же, стоило ей проснуться, как ее окружила толпа портних, служанок и еще каких-то баб. Хотел дождаться, когда она закончит и вернется, но его собственные камердинеры уже грызли удила и рыли копытом землю, потому что ему самому пора было одеваться. Одевали его часа три, и одели так, что Таш чуть было основательно не проредил камердинерские ряды, когда глянул в зеркало и увидел там вместо себя расфуфыренного индюка. Ладно, золотое шитье на обшлагах, но трехслойные кружева на рубашке!!… Они бы еще рюшечки ему прицепили!!

Нет уж, змей их всех раздери, как ни ряди изгоя, он все равно останется изгоем.

А если кому-то это не по нраву, то пусть скажет ему об этом сейчас. Злой, как Свигр, Таш молча стащил с себя творения дворцовых кружевниц и золотошвеек, и тут же, в присутствии раскрывшей рты прислуги, начал переодеваться в свой старый «материковый» костюм. Заодно по привычке пряча оружие везде, где только можно.

– Муж ее высочества принцессы Орилей, господин Ташер Таэро Вагор!!

Таш сам почувствовал, как окаменело его лицо, когда прозвучало имя, которое он никогда не считал своим. Альвар долго убеждал его оставить материковые предрассудки, и Таш вроде бы согласился, благо, что так назовут его только один раз, но сейчас почувствовал себя вором гораздо больше, чем в юности, когда грабил кареты богатых путешественников. Настроение упало вообще ниже плинтуса, самолюбие изгоя вздыбило шерсть на загривке, и, окинув внимательным прищуром склонившуюся перед ним толпу, Таш медленно пошел по темно-красной ковровой дорожке.

Родственники Рил невежливо зашушукались, возмущенные тем, что муж их принцессы не счел нужным хоть как-нибудь скрыть ни свою профессию, ни свое происхождение.

Они бросали на него исподлобья взгляды, которых по протоколу не должно было быть вообще, но разве они могли удержаться? Мимо них мягкой и неторопливой походкой скользил самый настоящий материковый изгой, наемник, солдат удачи, после которого в воздухе оставался запах пыли многих, исхоженных им дорог и сладковатой крови убитых им же врагов.

– О, богиня, что он делает? – Негромко простонала Рил. – Зачем он их дразнит?

Они же будут его презирать!

– Презирать? – Усмехнулся король, с удовольствием наблюдая за лицами подданных.

– Милая, для того, чтобы презирать такого, как он, у них кишка тонка! Пожалуй, таким зятем можно гордиться – еще немного, и они начнут слизывать грязь с его сапог!

Рил не разделила его восторгов. Она испугалась. Просто слишком хорошо помнила, что случалось на материке с изгоями, возомнившими о себе чересчур много, и совершенно не понимала, с чего вдруг Таш вышел за рамки, которые обычно соблюдал.

– Но он же наживет себе врагов! Если уже не нажил…

– Ты плохо знаешь своего мужа, Рили, – уже в открытую улыбнулся король, и Рил с удивлением поняла, что он наслаждается происходящим, – если думаешь, что лишний десяток-другой недоброжелателей испортит ему настроение!

Тем временем Таш подошел к тронному возвышению и, согласно протоколу, остановился у его подножия. Мрачный, спокойный, высокий, в черном костюме, резко контрастирующем с нарядами всех остальных. Король встал, одобрительно улыбаясь зятю, и за его спиной громко запели трубы, оповещая всех о начале церемонии.

Коронация с последующим обрядом принятия в семью оказалась, к удивлению Таша, недолгой и красивой. К тому же, почти светской, потому что за всю церемонию священник благословил его только один раз, когда Таша нарекали новым именем, а потом куда-то исчез и больше на глаза не попадался. В самом конце, под торжественное пение спрятанного в углу за колоннами хора, ему водрузили на голову тонкую изящную корону (в которой он сразу же почувствовал себя коровой под седлом и очень порадовался, что Франя его сейчас не видит), Альвар расцеловал своего нового родственника, и наконец-то Ташу разрешили усесться на трон рядом с Рил. Его девочка украдкой бросила на него любящий взгляд, что несколько примирило его с действительностью. Ему подумалось, что Рил того стоит.