Наваждение - Пола Волски

- Отца ко мне, живо!

- Слушаюсь, Защитник.

Прошли то ли минуты, то ли тысячелетия, и Хорл появился. Хорл, еще более седой, изможденный и печальный, чем обычно, сутулый, с отвисшей губой и укором в водянистых глазах. Уисс подавил привычную вспышку раздражения и заставил себя говорить спокойно.

- Отец, мне нужна твоя помощь.

Хорл посмотрел на него взглядом больной овцы и спросил:

- Это правда?

- Времени почти не осталось, ты должен действовать быстро. Слышишь?

- Ответь, это правда?

- Хватит! - Хрупкое терпение Уисса лопнуло. - Что за чушь ты несешь?

- До меня дошло, что Евларк, Улуар и Флозина бежали из Шеррина.

- Кто тебе сказал? От кого ты об этом услышал?

- Никто. Все говорят. Камни в стенах моей темницы, и те заговорили.

- Беспомощный парадокс, а ходульный пафос и того беспомощней - как раз в твоем духе. Сейчас нет времени ни на то, ни на другое. Все это ложь. Евларк, Улуар и Флозина находятся у меня под контролем.

- Посмотри мне в глаза и повтори! - приказал Хорл резким тоном, отбросившим Уисса в прошлое лет на тридцать.

Зрачки огромных глаз Уисса расширились.

- Мне кажется, ты плохо соображаешь, - процедил он. - Ты выжил из ума. А может, просто не высыпаешься.

- Значит, правда. Ты мне ответил.

- Слушай. Ты выполнишь для меня одно задание. Мне донесли, что толпа горожан, которых предатели подбили на мятеж, направляется к "Гробнице". Через несколько минут они будут здесь.

- Что за предатели? Их нынче так много. Нирьенисты?

- Теперь неважно.

- Это было неизбежно - ты сам виноват. Я одному удивляюсь - почему так долго терпели?

- Не тебе меня укорять.

- Ты, верно, призовешь Авангард?

- На сей раз Авангарду не справиться в одиночку.

- Вероятно. Личная гвардия не смогла защитить Дунуласа, а несчастного короля ненавидели куда меньше, чем ненавидят тебя.

- Придержи язык! Меня ненавидят только предатели и враги Республики. Народ, простой народ, по-прежнему меня любит. И вспомнит это, когда я к нему обращусь.

- Ты не побоишься выйти к шерринцам?

- Слишком давно, непростительно давно не говорил я с народом и позволил ослабеть связующим нас узам. Сегодня я укреплю их.

- Тебя разорвут в клочья.

- Спокойнее! Ты глуп. Всякий раз, как я обращался к народу, он выказывал мне свою любовь и становился моим рабом. Это остается неизменным. Когда я заговорю, они вспомнят. Власть моего красноречия и сама по себе почти чародейна, а с твоей помощью будет вовсе неотразима. Вот почему я вызвал тебя, отец. Ты мне поможешь, как в старые дни. Ты поможешь мне вновь подчинить толпу - подчинить полностью и окончательно.

- Старые дни миновали. Наступает время, когда даже чары бессильны скрыть правду.

- Пустые слова! Ханжеские прописи! Давай, отвечай - что у тебя на уме? Ты мне отказываешь, отец? Отказываешь?

- Да, Уисс. - Хорл не дрогнув встретил бешеный взгляд обведенных белками зрачков. - Решительно отказываю.

- Не надо меня провоцировать. - Голос Уисса упал до зловещего шепота. - Не пытайся. Ты очень скоро пожалеешь об этом. За твое неповиновение будут расплачиваться Евларк, Улуар и Флозина.

- Ты не можешь причинить им вред, раз они далеко.

- Говорю тебе, все они у меня! Здесь, в "Гробнице", и из их комнат совсем недолго спуститься в подвалы. Помни об этом. Но если их судьба так же мало волнует тебя, как всегда волновала моя, подумай о другом - сам ты еще не бывал в подвалах.

- Бесполезно мне угрожать. Я больше не боюсь, - заявил Хорл, однако посеревшее лицо и выступивший на лбу пот выдали его с головой.

- Лжешь, ты всегда боишься! И не без причины. Ради своей защиты я пойду на все. Прикажу перебить всех заключенных в "Гробнице", а заодно в "Сундуке" и "Остроге". Прикажу сотнями загонять врагов народа в деревянные амбары, забивать двери и сжигать заживо. Закованных в кандалы предателей будут грузить с берегов Вира на большие плоты, а плоты пускать по течению и топить. Я расстреляю толпу из пушек "Гробницы". И вся кровь, что прольется, отец, прольется из-за тебя. Ты не оставляешь мне выбора, так что это станет делом твоих рук, не моих!

Хорл посмотрел в лицо сына, в котором не осталось ничего человеческого, сгорбился и опустил взгляд.

- Я исполню то, что ты хочешь, - произнес он.

- Тогда идем.

Уисс схватил отца за руку, и они спустились по узкой потайной лесенке, связывающей покои Главного смотрителя с многочисленными тюремными ярусами. Через минуту они оказались в огромной, словно пещера, приемной зале. Обычно тут было не протолкнуться из-за посетителей, чиновников, просителей, адвокатов. Теперь же в зале находился лишь отряд застывших в напряженном молчании народогвардейцев. Они, несомненно, знали о приближающейся толпе.

Уисс с секунду помешкал - и широким шагом вышел на свет, высоко подняв голову и распрямив плечи. Его огромные глаза горели подобно двум фонарям, дыхание прерывалось, как в тот вечер - неполных два года тому назад, а казалось, что прошла целая вечность, - когда он впервые сбросил маску "Соседа Джумаля", чтобы воззвать к собравшимся в старом складе на улице Водокачки. Как в тот вечер, его душили неуверенность и страх. Но тогда отец помогал ему своими чарами. Поможет и сейчас. Тогдашнее его выступление закончилось триумфальным успехом. Ныне предстояло повторить этот результат.

Он остановился перед огромной дубовой дверью. Его окружили народогвардейцы, подчеркнув своими могучими высокими фигурами плюгавость Защитника. По ту сторону двери вооруженный отряд занял позицию на широких ступенях короткой гранитной лестницы, которая спускалась во двор, где в свое время недолго простояла Кокотта. Обитые лентами железа ворота наружной ограды - они находились в дальнем конце двора - были открыты настежь. Запирать их не имело смысла: шерринская толпа давно уяснила, что ворота можно взломать.

Уисс прислушался. Он уловил шелест и шорох, приглушенный грохот, словно подступал океан. Толпа приближалась. Грохот превратился в оглушительный рев водопада. Горожане вливались в освещенный фонарями двор - он это знал, хотя еще не видел. Уисс ощутил присутствие единого существа, огромного и невероятно могучего, - мифического зверя, которого ему предстояло одолеть и подчинить. Он выждал - и разрозненные крики и вопли постепенно сложились в призыв, рвущийся из тысячи глоток:

Уисс! Уисс! Уисс!

Шипение чудовищного змея, дракона, что ждет у двери. Тогда, на улице Водокачки, зверь призывал его так же, но на сей раз призыв звучал громче, неизмеримо громче.

Уисссссссссссссссс.

Это происходит на самом деле? Или всего лишь кошмарный сон? На самом деле.

Он глубоко вздохнул и щелкнул пальцами. Заскрипел засов, перекладина скользнула в сторону, и большая дверь отворилась. Их обдало прохладным весенним воздухом. Уисс двинулся на мигающий свет фонарей, отец и личная охрана - следом. Не поворачивая головы, он вполголоса сказал Хорлу: