Счастье — это теплый звездолет - Джеймс Типтри-младший

Ты пришел.

Чувство спокойного приветствия.

— Города опустели, папа. Все люди ушли отовсюду.

Иди к нам.

— Нет! — Он сглотнул, отгоняя воспоминания, отгоняя зов неизведанного. — Я думаю, это грустно. Неправильно. Я нашел девушку. Мы останемся и заведем детей.

Река уходит, Джекко, мой сын.

Как будто звезда назвала тебя по имени, однако он сказал упрямо:

— Мне все равно. Я останусь с нею. Прощай, папа. Прощай.

Его коснулась печаль, и хор безмолвных голосов зашептал с неба:

Идем! Идем!

— Нет! — крикнул Джекко или попытался крикнуть, но не смог заглушить бестелесные голоса.

И внезапно, глянув вверх, он ощутил реальность Реки, ошеломляющее открывание дверей в жизнь вечную среди звезд. Все его человеческие страхи, весь тайный ужас перед пастью смерти, все спало с него, как шелуха, оставив почти нестерпимую легкость и спокойную радость. Он знал, что его коснулась Река, что он может вечно плыть в этом бессмертном потоке. Но даже когда его потянуло туда, его человеческий мозг знал, что это начало первого этапа, за который Река зовется Беата. Он вспомнил призрачное животное, слишком долго пробывшее в этом месте. Надо уходить, и как можно быстрее. Огромным усилием он сделал шаг назад, но повернуться не смог.

— Джекко! Джекко, вернись!

Кто-то выкрикивал его имя. Тогда он все-таки обернулся и увидел девушку на склоне. Близко и в то же время так далеко: Обычное земное Солнце заливало светом ее и двух белых животных.

— Джекко! Джекко!

Она бежала к нему, вытянув руки.

Казалось, вся прекрасная Земля зовет его вернуться, принять на себя бремя жизни и смерти. Он не хотел этого. Однако ей нельзя было сюда, Джекко уже не помнил почему. Он неуверенно побрел к ней, видя ее то как любимую девушку, то как неведомое существо, издающее непонятные крики.

— Госпожа Смерть, — прошептал он, не заметив, что остановился.

Она бежала быстрее, спотыкаясь о брошенные вещи, чуть не падая. Джекко снова вспомнил, что ей сюда нельзя. Он сделал еще несколько шагов, чувствуя, как голова проясняется.

— Джекко!

Она добежала, схватила его за руки, силой потащила прочь.

От ее касания к нему вернулась вся реальность человеческой жизни, в сердце застучала человеческая кровь, звезды рассеялись. Он неуклюже побежал, полутаща ее за собой, к безопасному гребню. Наконец они плюхнулись на траву рядом с животными и принялись целоваться. У обоих глаза были мокрые.

— Я думала, ты пропал, думала, ты ко мне не вернешься, — всхлипывала Персик.

— Ты меня спасла.

— Д-д-давай что-нибудь съедим.

Она принялась рыться в рюкзаке, важно кивая, как будто простое человеческое действие даст защиту от неземных сил. Джекко понял, что и правда хочет есть.

Они мирно попили и поели на мягкой, усыпанной цветами траве. Персик, жуя, разглядывала огромную замусоренную равнину и хмурилась:

— Тут столько всего полезного. Я когда-нибудь сюда вернусь, когда Река уйдет, и пособираю.

— Мне казалось, ты любишь только природное, — поддразнил Джекко.

— Здесь есть такие вещи, которые долго не сломаются. — Она показала ему маленький инструмент. — Это шило, чтобы протыкать и сшивать кожу. Ты сможешь делать детям сандалии.

Джекко подумал, что многие люди, которые сюда пришли жили очень просто. Здесь правда найдутся полезные инструменты. Металл. Книги. Инструкции, как делать вещи. Он сонно прилег на траву, воображая себя в далеком будущем: он — искусный умелец, учит детей ремеслам. Мысль была очень приятной.

Из полудремы его вернул голос Персик:

— Ой, мое молочное животное! Нет, нет! Не ходи туда!

Она вскочила.

Джекко сел и увидел, что белое животное-мать забрело далеко вниз по травянистому склону. Персик бежала вдогонку, крича:

— Стой! Иди сюда!

Животное упрямо шло прочь, пощипывая траву. Персик ускорила бег. Животное вскинуло голову и затрусило вниз.

— Нет! Ой, мое молоко! Вернись, вернись!

Она бежала вслед за животным, пытаясь ступать тише и звать спокойнее.

Джекко встревоженно поднялся на ноги:

— Вернись! Не ходи туда!

— Детское молоко! — взвыла Персик.

Она ринулась за животным и чуть не схватила его, но оно отпрыгнуло дальше.

К ужасу Джекко, сияющая колонна Реки чуть изменила форму и выпустила завесу дрожащего света прямо перед животным.

— Вернись! Пусть убегает! — крикнул Джекко и побежал со всех ног. — Персик, вернись!

Однако она не оборачивалась, а он не мог ее догнать. Белое животное уже вступило в дрожащий воздух; оно взлетело на кучу озаренного лунно-солнечным светом мусора. Темная фигурка Персик метнулась за ним. Животное отбежало, Персик — следом. Сердце Джекко сжалось от ужаса. Сама сила человеческой жизни предает ее смерти, думал он, я должен ее оттуда вытащить. Он побежал еще быстрее, но почувствовал, что воздух вокруг него тоже изменился.

На миг завеса дрожащего воздуха скрыла Персик, но тут же Джекко увидел ее снова. По счастью, она перешла на шаг и нагнулась что-то поднять. Теперь появилась надежда настичь ее, однако Джекко и сам двигался замедленно; требовалось усилие воли, чтобы переставлять ноги.

— Персик! Вернись, любимая!

Серебристый воздух, казалось, приглушал голос. В отчаянии Джекко осознал, что тоже идет, а не бежит. Завеса вновь скрыла ее из глаз.

Пробиваясь сквозь сияние, он увидел Персик: она очень медленно шла за белым животным, глядя вверх: неземной свет озарял ее красоту. Джекко знал: ее коснулся зов вечной жизни. Он и сам ощущал то же самое: нечеловеческий покой заливал его душу. Наверное, они вступили в самую сердцевину Реки, где она всего сильнее.

— Любимая!

Человеческое горе боролось с подступающей запредельностью. Девушка впереди медленно таяла в сияющем воздухе, по-прежнему устремленная вслед своему последнему земному желанию. Он чувствовал, что все человечество, все, что он любил на этой прекрасной Земле, навеки исчезает из реальности. Зачем это пробудилось в нем, только чтобы навеки сгинуть? Призрачные голоса были близко, но ему не нужны были призраки. Мучительный плач по человечеству поднимался в его душе — последняя боль, которую он понесет с собой в вечности. Однако боль эта уже утрачивала остроту. Жизнь бестелесная, бессмертная забирала его в себя, как забрала девушку. Его тело таяло и вливалось в великий поток сознания, текущий ради своих неведомых целей среди звезд.

И все же остаток его земного «я» по-прежнему плыл за остатком ее земного «я» в сгущающейся мгле вечности, унося по Реке то, что некогда было мужчиной, вечно стремящимся вслед любимой темнокожей девушке, бегущей за призраком белой молочной лани.

Информация об авторе

За псевдонимом Джеймс Типтри-мл. скрывалась американская писательница Алиса Гастингс Брэдли Шелдон (1915–1987). Она родилась в необычной семье: ее мать, Мэри Гастингс Брэдли, была автором популярных путевых заметок,