В тебе моя жизнь... - Марина Струк

— Великолепный образчик мужской красоты, n'est-ce pas? — раздалось где-то справа от Марины, и она обнаружила, что неподалеку от нее в тени кустарника расставлены плетеные кресла, в которых расположилась княгиня Голицына. Она откинула назад голову, чтобы повнимательнее взглянуть на краснеющую от смущения Марину, а затем снова перевела взгляд на игроков в лапту. Загорский как раз успел вернуться «в город», по пути «освободив» осаленных игроков своей команды. — Такой выгрызет победу зубами! Присаживайтесь, графиня, места здесь достаточно. Или вы предпочтете уйти в павильон к остальным дамам? Там сейчас разливают холодный чай да подают сладкое.

— А вы? — спросила Марина, присаживаясь в одно из свободных кресел подле нее.

— А я уже пресытилась сладким, — задорно улыбнулась княгиня, подмигивая ей. — Досыта наелась за свои годы.

Марина смутилась и отвела взгляд на игроков, заслоняя ладонью глаза от солнца, бьющего в лицо. Она невольно залюбовалась Сергеем, что сейчас смеялся, откинув голову в ответ на реплику Арсеньева. Затем хлопнул того по плечу и отошел на предназначенную ему позицию, открыв присутствие Марины для Павла, ведь до этого он заслонял дам от взора Арсеньева. Тот тут же ее заметил, махнул рукой в знак приветствия. Марина подняла свою ладонь в ответ, улыбаясь — игрокам было довольно жарко вести партию под солнцем, но Павел так и не снял с плеч сюртук, строго следуя правилам приличий, как всегда. Загорский повернул голову в ее сторону, видя жест друга, но ничем не выдал, что заметил ее присутствие, отвернулся к подающему, подавая знак, что готов к игре.

Это не могло не покоробить Марину, а когда княгиня со смешком показала на девичью фигурку, стоявшую неподалеку, чуть ли не у самого края импровизированной площадки, ее благостный настрой, едва появившись, тут же развеялся, как дым.

— En voilà un![353] Так и крадет девичьи сердца до сих пор, — заметила княгиня, по-прежнему не отводя взгляда от игроков. — А ведь il n'est plus de sa première jeunesse[354]. Но хорош, чертяка! Удивительно хорош! Совсем, как он, Michelle…, — княгиня Голицына помедлила мгновение, а затем вдруг решительно и резковато проговорила. — Я ведь, графиня, несчастлива в браке была. С самого начала поняла, что не такого супруга хотела видеть подле, не такого… Ушла решительно, не оглядываясь назад. Думала, не вернусь никогда, а уж когда встретила его, так и вовсе поняла, что иду навстречу своей судьбе, сама ее творю. Наивная! То, что соединил Господь, под силу и разъединить только ему одному. Вот и не смогла я сбросить это ярмо, когда захотела стать супругой его, любимого. Не дал мне развода мой супруг. Хоть и розно живем, а все же желал называть меня женою своей. А потом эта ужасная трагедия, эта война… и я осталась одна. Ни друзей, ни родных, ни детей. На поклон к нему пришлось идти, к нелюбимому. На горло себе наступить. Но не принял он — времени-то сколько прошло… И вот я сейчас на рубеже своей жизни. И с чем я подошла к нему? Одна-одинешенька, бездетная, со скандальной славой за плечами. Я богата, слава Богу, а если б не было этого? Как Несвицкая — в неизвестность и бедность? — княгиня зябко повела плечами, словно на нее пахнуло холодом в этот солнечный день. — За этот ли грех карает меня Господь бездетностью? За то, что против воли его пошла? Что у меня есть нынче, кроме воспоминаний?

Княгиня замолчала, молчала и Марина, не смея нарушить эту тишину. Лишь щебетание птах, стук мяча о биту и возгласы мужчин были слышны сейчас. Внезапно княгиня выпрямилась и зааплодировала очередному успеху в игре князя Загорского. Тот галантно поклонился Голицыной, встретился глазами с Мариной и послал воздушный поцелуй в сторону дам. Интересно, кому он предназначался, подумала Марина — княгине, сидевшей подле, ей самой, что с ним встретилась взорами, или девушке, что стояла чуть впереди их кресел, сейчас потупила взгляд и застенчиво обрывала листочки на кустарнике рядом?

— Polisson![355] — рассмеялась княгиня, поправляя зонтик, чтобы переместившееся по небосводу солнце не било ей в глаза. Потом погрозила шутливо Сергею пальцем, а тот снова склонился в глубоком поклоне в ответ.

— Вы сказали, что у вас нынче ничего нет, кроме воспоминаний, — задумчиво проговорила Марина. — Но если бы вам выпал шанс переменить свою долю? Если бы вы смогли вернуться в былое, переменили бы вы тогда свое решение? Поменяли бы судьбу?

Княгиня перевела взор на Марину и посмотрела ей прямо в глаза долгим взглядом.

— Нет, — проговорила она после минутного молчания. — Ведь в этом случае я бы не смогла быть с ним. Пусть моя любовь длилась недолго, но она была. Была! За такие моменты, что были, не жаль и остаток жизни провести вот так, в одиночестве.

В это время раздался легкий шум, и к ногам Марины упал мячик, посланный чьей-то рукой от игроков. Она непроизвольно наклонилась, чтобы его поднять, но тотчас ее пальцы встретились с чужими, мужскими, также сомкнувшимися на мяче. Она подняла взор и смутилась — на нее смотрели серые глаза Загорского. Его лицо было так близко к ее, что едва-едва их носы не соприкасались друг с другом.

Марина вдохнула резко, надеясь успокоить свое сердце, забившееся сильнее, но тут же ее обоняние различило разгоряченного мужского тела, запах его кожи, от которого у нее вдруг заныло внизу живота. Она поняла, что испытывает дикое желание запустить руку в его растрепанные волосы, притянуть к себе и впиться губами в этот рот, растянувшийся сейчас в кривой усмешке. Глаза Сергея потемнели, и она поняла, что он испытывает то же чувство, что сейчас бурлило в ее венах, и это заставило ее голову пойти кругом. Потом она заметила, как он скосил глаза куда-то вниз, и, проследив направление его взгляда, поняла, что чересчур уж наклонилась — декольте при этом словно предлагало взгляду заглянуть на открывающиеся при этом прелести. Марина резко выпрямилась, буквально кожей ощущая, как ее шея и грудь идет красными пятнами от волнения, как это обычно бывало, и ее просто затрясло, осознав, что окружающим будет нынче очевидно ее смятение.

— Ах, prince! — в этот момент воскликнула княгиня, отвлекая на себя внимание Загорского и подошедшей к ним mademoiselle Соловьевой, давая Марине время выровнять дыхание. — Vite, vite![356] Пропустите ход!

Загорский легко поднял мячик, развернулся к игрокам противоположной команды, бегущим «в город», и быстро, едва прицелившись, с силой кинул мячик в одного из них. Заметив, что он с такого приличного расстояния попал тому в спину (это оказался поручик Бехтерев, что сейчас кидал на князя свирепые взгляды), княгиня зааплодировала.