Кортни. 1-13 (СИ) - Смит Уилбур

Марион и ее сестра Линетт сидели рядом на диване, склонив головы над шитьем. Каждая начала один край простыни; вышивальные иглы в их пальцах при свете лампы двигались так же быстро и свободно, как сыпались слова с язычков.

— Марка больше всего заинтересовали статьи о мистере Кортни, которые я ему послала, он говорит, мистеру Кортни в его книге будет уделено больше всего места.

На другом конце комнаты муж Линетт работал над разложенными на столе юридическими документами. Он недавно приобрел пенковую трубку и сейчас негромко сопел с каждой затяжкой. Его волосы, смазанные бриллиантином, были расчесаны на пробор, так, что посередине виднелась полоска белой кожи, прямая, как линейка.

— О Питер! — неожиданно воскликнула Марион; ее руки застыли, а лицо осветилось. — У меня явилась замечательная мысль.

Питер Боутс оторвал взгляд от бумаг, и его лоб прорезала легкая морщинка раздражения: мужчине мешает работать глупая болтовня женщин!

— Ты так много работаешь на мистера Кортни в банке. Даже бываешь в его большом доме, правда? Он даже здоровается с тобой на улице, я сама видела.

Питер важно кивнул, попыхивая трубкой.

— Да, мистер Картер часто говорит, что мистеру Кортни нравится моя работа. Думаю, в будущем я буду вести больше дел.

— Миленький, а ты не поговоришь с мистером Кортни? Расскажи ему, что Марк пишет о нем книгу и очень интересуется им и его семьей.

— Послушай, Марион, — неопределенно махнул трубкой Питер. — Не думаешь же ты, что такой человек, как мистер Кортни…

— Вот увидишь: он будет польщен тем, что появится в книге Марка. Ну пожалуйста, голубчик! Я знаю, мистер Кортни тебя выслушает. Ему это может понравиться, и он будет тобой доволен.

Питер задумчиво помолчал, взвешивая возможность произвести своей значительностью впечатление на женщин и перспективу откровенного разговора с мистером Дирком Кортни. Он о таком даже подумать не мог. Дирк Кортни внушал ему ужас, и в его присутствии Питер всегда говорил раболепным, заискивающим тоном; он понимал, что это одна из причин, почему Дирку Кортни нравится с ним работать; конечно, он к тому же был очень неплохим и дотошным стряпчим, но главной причиной было его подобострастие. Мистер Кортни любил, чтобы подчиненные его уважали.

— Пожалуйста, Питер, Марк столько работает над этой книгой! Надо хоть как-то помочь ему. Я только что рассказывала Линетт, что Марк взял на работе месячный отпуск и отправился в экспедицию к Воротам Чаки, собрать факты для книги.

— Он пошел к Воротам Чаки? — Питер удивился и даже вынул трубку изо рта. — Зачем? Там ничего нет. Дичь и глушь!

— Не знаю, — призналась Марион, но быстро добавила: — Я уверена, это важно для книги. Мы должны ему помочь.

— А чего именно ты хочешь от мистера Кортни?

— Попроси его встретиться с Марком и рассказать свою историю. Представь себе, как это будет выглядеть в книге.

Питер сглотнул.

— Марион, мистер Кортни занятой человек, он не может…

— Пожалуйста! — Марион вскочила и подошла к нему. — Пожалуйста, ради меня!

— Ну, — пробормотал Питер, — попробую.

Питер Боутс, как часовой, стоял у края длинного стола, украшенного позолоченной бронзой, напряженно сгибаясь в поясе, когда требовалось перевернуть страницу.

— И здесь, пожалуйста, мистер Кортни.

Великий человек в кресле небрежно подмахнул документ, не взглянув на его содержание и не прерывая разговора с другими модно одетыми людьми, сидевшими за столом.

От Дирка Кортни исходил запах, в котором он щеголял, точно в кавалерийском офицерском плаще, и Питер напрасно старался распознать этот запах. Должно быть, очень дорогой, запах успешного человека… Он принял решение во что бы то ни стало раздобыть себе бутылочку такого одеколона.

— …и здесь, пожалуйста, сэр.

Сейчас, вблизи, он заметил, что волосы у Дирка Кортни блестят, но не смазаны бриллиантином и свободно вьются, переходя в бакенбарды. Питер решил, что сегодня же смоет бриллиантин с головы и отрастит волосы чуть длиннее.

— Это все, мистер Кортни. Копии будут доставлены завтра.

Дирк Кортни кивнул, не глядя на него, и, оттолкнув стул, встал.

— Что ж, джентльмены, — обратился он к остальным за столом, — не будем заставлять женщин ждать.

Все сально рассмеялись, и глаза у них заблестели, как у львов во время кормления.

Питер слышал рассказы о приемах Дирка Кортни в его доме в Грейт-Лонгвуд. Там играли по-крупному, иногда устраивали собачьи бои — двух собак стравливали в яме, и они рвали друг друга на части, — а иногда петушиные, и там всегда бывало много женщин, которых в закрытых машинах привозили из Дурбана или Йоханнесбурга. Городских женщин… при этой мысли Питер ощутил возбуждение. На эти приемы приглашали только известных, влиятельных или богатых людей, а в те уик-энды, когда происходили эти приемы, территорию охраняли отборные громилы из окружения Дирка Кортни.

Иногда Питер мечтал, что и его пригласят на такой прием, он будет сидеть за столом, крытым зеленым сукном, напротив Дирка Кортни и, не вынимая изо рта дорогой сигары, придвигать к себе груду многоцветных фишек или развлекаться среди колышущихся шелков и гладких белых рук; он слышал о танцовщицах, о красотках, которые раздеваются, танцуя под музыку «Семи вуалей», и под рев мужчин завершают танец в чем мать родила.

Питер очнулся, когда Дирк Кортни уже выходил, со смехом и шутками пропускал вперед гостей, сверкая белыми зубами на красивом смуглом лице; рядом с ним стоял слуга, держа наготове пальто, на улице в лимузинах ждали шоферы; все готовы были отправиться в царство разврата, о подробностях жизни которого Питер мог только догадываться.

Он заторопился за Дирком и запинаясь сказал:

— Мистер Кортни, у меня есть личная просьба.

— Пошли, Чарлз. — Дирк Кортни, не взглянув на Питера, с улыбкой положил руку на плечо одному из своих гостей. — Надеюсь, тебе повезет больше, чем в прошлый раз: терпеть не могу отбирать деньги у друзей.

— Жених жениной сестры, — отчаянно продолжал Питер, — пишет книгу о Ледибурге и хотел бы включить в нее ваш рассказ.

— Альфред, поедешь с Чарлзом в первой машине.

Дирк Кортни застегнул пальто, поправил шарф и начал поворачиваться к выходу, слегка хмурясь из-за дерзости Питера.

— Он местный, — Питер от смущения едва не плакал, но упрямо продолжал, — отличился на войне. Возможно, вы помните его деда Джона Андерса.

На лице Дирка появилось странное выражение, и он впервые повернулся к Питеру. Выражение это привело Питера в ужас: он никогда не видел на человеческом лице такой бешеной злобы, такой безжалостной жестокости. Но это выражение мгновенно исчезло. Великий человек улыбнулся. Его улыбка была полна такого очарования и дружелюбия, что Питер ослаб от облегчения.

— Книгу обо мне? — Он по-дружески взял Питера за локоть. — Расскажите-ка об этом молодом человеке. Полагаю, он молод?

— О да, сэр, очень молод.

— Джентльмены. — Дирк Кортни виновато улыбнулся гостям. — Могу я попросить вас отправиться без меня? Я вскоре последую за вами. Комнаты для вас готовы, и, пожалуйста, начинайте развлекаться, не дожидаясь меня.

По-прежнему держа Питера за руку, он провел его назад и усадил в большое кресло у камина.

— А теперь, молодой мастер Боутс, не угодно ли бренди?

Питер в замешательстве смотрел, как он собственными руками — большими сильными руками, поросшими тонкими черными волосками на тыльных сторонах ладоней, с бриллиантом размером с горошину на мизинце — наливает ему бренди.

Марку казалось, что с каждым шагом на север очертания больших башен Ворот Чаки постепенно меняются; издали они кажутся дымчато-голубыми силуэтами, но постепенно становятся видны отдельные скалы.

Два утеса выглядят почти как зеркальное отражение друг друга, каждый возвышается на тысячу футов и круто обрывается в пропасть, по которой к береговым низовьям Зулуленда устремляется река Бубези; добравшись до низовий, река свыше ста миль петляет среди болот, лагун и мангровых лесов, пока через узкое устье не впадает в океан. Вода в устье убывает и прибывает с приливом, и это дыхание далеко разносит по электрической синеве Мозамбикского течения пятно темной воды, резко контрастирующее с белоснежными песчаными пляжами, которые тянутся на тысячу миль к северу и югу.