Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж - Александр Дмитриевич Прозоров

то ли вцепится Вожникову в лицо. – Я ничего такого не делала, честно, Святой Девой клянусь!

– Ладно, не кипятись, – негромко засмеялся Егор. – Не о Лупано сейчас речь. Знакомых своих вспоминай! Даже и не очень близких… но я бы сказал – навязчивых. Неужели никто к такой красивой девушке не подкатывал? Да не поверю ни в жисть!

– Ну, подходили, как же, – Аманда потупилась, щечки ее покраснели, то ли от порыва внезапно налетевшего ветра, то ли от солнышка… а, может, и от чего другого. – Иные и с предложениями…

– Непристойными? – спокойно уточнил князь.

Девушка повела плечом:

– Не всегда, хотя и всякое было.

– А что значит – не всегда?

– Ну… некоторые просто погулять звали, за деревней пройтись.

Вожников не сдержал усмешки:

– И кто же эти доброхоты?

– Один… вдовец. Фиделино Святоша, булочник, – Аманда прикрыла глаза, вспоминая. – Встанет иногда у забора и смотрит, смотрит.

– Видать, нравилась ты ему.

– Может, и нравилась, – девушка намотала локон на палец. – Только Фиделино никогда ничего такого не показывал… ну, не ухаживал, не дарил цветов и все такое прочее, что обычно делают перед сватовством…

– Перед сватовством?! – присвистнул князь. – Ну, девочка! Верно, ты ему совсем для другого дела была нужна. Сказать, для какого?

Аманда опустила глаза:

– Да ладно! Я ж тоже не дура, все хорошо понимаю, но… Он как-то не так на меня смотрел, Фиделино… без вожделения. Поймите, милый сеньор Жоржу, я знаю, о чем говорю… да любая девушка знает.

– А поподробнее? – поспешно спрятав усмешку, Вожников постарался придать лицу самое серьезное выражение, соответствующее затеянному разговору, имевшему своей целью кое-что прояснить, а, если повезет, то и прийти к полной – или хотя бы частичной – уверенности.

– Подробней? – девчонка задумалась, снова намотав на палец золотистый локон. – Не знаю, как и объяснить… но я чувствовала какую-то неприязнь…

– Неприязнь?! Чего он тогда к тебе клеился?!

– Э… что делал?

– Ну, пройтись предлагал.

– Я сама не знаю, – покусав губу, призналась юная ведьма. – Честное слово, не знаю, Моренеттой клянусь!

– Скажи-ка, а в чем эта неприязнь выражалась? Что ты такое чувствовала, или, может, замечала чего?

Прикрыв от солнца глаза, девушка посмотрела в небо, а потом, потерев лоб, заметила:

– Такое чувство, словно бы я была ему очень нужна для чего-то… Нет, вовсе не для того, про что вы, верно, подумали, сеньор Жоржу. Для чего-то другого… Он и смотрел на меня… как на жука или стрекозу, стеклянным таким взглядом. Пытался морали читать – мол, не стоит заниматься лечением, это против Господа, еще что-то говорил, да я не слушала.

– А в тот день, когда тебя соседки побили, Фиделино к тебе захаживал?

– Нет…

Аманда отозвалась как-то не очень уверенно, и Вожников тут же задал вопрос:

– А если подумать?

– Если подумать… – девушка почесала щеку. – Вы сказали, и брат Диего говорил, будто на моем дворе шелуха от тыквенных семечек была. Но я вовсе не неряха, и двор свой подметаю несколько раз на дню, а семечки не люблю – в зубах застревают. Я брату Диего об этом, кажется, говорила.

– Семечки… – Егор сейчас почувствовал себя рыбаком, подсекающим крупную, готовую вот-вот сорваться, рыбу. – Семечки… А что, булочник Фиделино тыквенные семечки любит?

– Да постоянно жует, плюется! – всплеснув в ладоши, девчонка неожиданно засмеялась. – Так вот и я о том! Раз шелуху у моей калитки нашли, значит, булочник, верно, захаживал, да меня просто дома не было… Может, на рынок ходила или к пристани, теперь уж и не вспомню.

– Так-так-та-ак, – глядя на собеседницу, озабоченно протянул молодой человек. – А в дом лодочника Фиделино был вхож?

– Он во все дома вхож, – Аманда пожала плечами. – Самолично свежие булки разносит, ну, если кто и закажет чего, кренделя там, сдобу. Ежели хозяев нет, так на видном месте оставит, у нас же не город – замки вешать не принято, все свои кругом, кому воровать-то?

– Так…

Махнув рукой, Вожников надолго задумался, краем глаза глядя, как вернувшийся от ручья Лупано переливает принесенную воду из фляги в котелок. Котелок все норовил перевернуться, и Аманда, видя это, поспешила на помощь.

Впрочем, эти двое сейчас вовсе не занимали князя. Булочник Фиделино! Вхожий во все дома святоша, немножко странный, немножко не от мира сего… любитель семечек… и Аманды – красивой златовласой девчонки с карими сияющими глазами… Быть может, Фиделино звал ее на прогулки, чтобы убить? Нет, скорее – принести в жертву, ведь у маньяка всегда есть какое-то оправданье, какая-то – по его мнению благая – цель! Самое жуткое и беспросветное зло всегда со всей искренностью полагает, что оно-то – истинное и всепроникающее добро! И уверовавшему в это просто не доказать обратное.

Фиделино. Булочник из предместья Матаро. Он же – скромный пилигрим брат Флориан? Он ведь угощал тыквенными семечками юного брата убитого им послушника. Угощал, да… Раз он маньяк – не от мира сего – значит, он только и мог выкрасть Смуглянку, Черную Мадонну с горы Монтсеррат.

Он… или какой-то другой сумасшедший, которых в любые эпохи немало, особенно – в Средние века. Другой… да, мог, но пока все стрелки сходятся на Фиделино!

– Аманда! А булочник никогда не угрожал тебе?

– Угрожал? – девушка обернулась, едва не расплескав котелок. – Да нет, не припомню… Хотя… Как-то я ему отказала в прогулке, так он, видно было, что разозлился не на шутку, но не угрожал, просто прошипел что-то.

– А что именно, ты не расслышала?

– Что-то вроде – мол, хорошо бы сообщить про мое знахарство куда надо. Да-да! – Аманда, вскинув глаза, выпрямилась. – Так именно он и сказал, а через пару дней… Да вы сами знаете… Так, значит, это он! Фиделино! Это он донес, чертов святоша!

– Скорей, не донес, – покачал головой Егор. – Скорее, просто все организовал. Чужими руками. А он далеко не дурак, этот булочник. К послушнику при Святой Деве в доверие втерся, и от мавров, опять же, сбежал.

– Что вы там говорите, сеньор?

– Да так… про себя кой о чем рассуждаю.

Глава 12

Охотники

– О, Аллах, Всемогущий и Всеведающий! Как могло такое случиться, как? Эх, Хаким, Хаким…

Халед ибн Хасан (он же – Алонсо де Ривера) вне себя от ярости хватанул кулаком по стене часовни, даже не заметив, что разбил руку в кровь. Еще бы! Было от чего прийти в неистовство: еще вчера все казалось таким замечательным и спокойным, все удавалось, шло так, как и должно было идти. Поймали Нелюдя, с его помощью похитили Черную Святыню, теперь