Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси - Лев Черепнин

Василию II пришлось наскоро собрать «людей», «что было тогда около его» (т. е., очевидно, слуг своего московского «двора»). Он привлек также в свое войско московских посадских людей («гостей и прочих…»). С этими незначительными силами Василий II выступил против Юрия. Сражение войск двух противников произошло на реке Клязьме, в 20 верстах от Москвы. Рать Василия II потерпела поражение, и он бежал «в трепете и в тороплении велице» в Москву, а оттуда отправился с женой и матерью сначала в Тверь, а затем в Кострому. Юрий занял Москву и объявил себя великим князем[2236].

Летописи по-разному объясняют поражение Василия II. Наиболее примитивное объяснение сводится к тому, что на стороне Юрия была помощь божия («поможе бог князю Юрью»). Говорится также о том, что у Василия II не было времени для организации отпора противнику («не поспел совокупитися»). Наконец, летописи возлагают ответственность за взятие Москвы галицкой ратыо на московское городское ополчение («от москвичь не бысть никоея помощи»), упрекая его участников в пьянстве («мнози от них пьяни бяху и с собой мед везяху, что пити еще»)[2237].

Такое нарочитое стремление летописцев найти оправдание беспримерному факту — изгнанию из Москвы великого князя одним из его родственников — невольно заставляет насторожиться. Очевидно, современникам было над чем призадуматься. И какие бы оправдания ни приводили летописцы тому, что произошло, нельзя отрицать явной нерасторопности, проявленной Василием II. В первом же военном столкновении, в котором ему пришлось участвовать, он показал себя плохим организатором и воином. С другой стороны, несомненно, что неплохими организаторскими способностями и военным опытом обладал Юрий. Кроме того, в его распоряжении были значительные военные силы, а последнее обстоятельство указывает на то, что он пользовался поддержкой в разных общественных слоях (об этом я говорил выше). Наконец, следует отметить, что московские бояре, перешедшие на сторону Юрия (вроде И. Д. Всеволожского), также накопили за те годы, в которые они стояли у руководства политической жизнью Московского княжества, большой организационный опыт и пользовались авторитетом у различных групп землевладельцев и горожан. Мелкие же великокняжеские слуги, хотя они и принадлежали к тому восходящему разряду господствующего класса, за которым было будущее, не обладали таким экономическим весом, как «старые» бояре, отставали во многом от них в военном отношении и по пути к победе над ними проходили через ряд поражений. Попытка же летописцев свалить всю вину за сдачу Москвы галицким войскам на московских посадских людей явно несостоятельна.

По договоренности с Василием II Юрий передал ему в удел Коломну. Некоторые летописи указывают, что это было сделано галицким князем по совету его любимого боярина Семена Федоровича Морозова: «мир свел Семен Иванович (надо: Федорович. — Л. Ч.) Морозов, любовник княж Юрьев», — читаем в Ермолинской летописи[2238]. Более подробно о роли С. Ф. Морозова в качестве посредника между Василием II и Юрием говорит Никоновская летопись: «Семен же Морозов много могий у господина своего у князя Юрья Дмитриевича и испечалова великому князю Василью Васильевичю мир и любовь и удел Коломну»[2239].

По актовому материалу С. Ф. Морозов выступает как землевладелец и владелец соляных варниц в Галицком уезде[2240]. Его политическая связь с Юрием Дмитриевичем вполне понятна. В то же время он, по-видимому, принадлежал к той части боярства, которая недоверчиво относилась к действиям Юрия, предвидя их неблагоприятный в конечном счете исход. Поэтому, сохраняя близость к галицкому князю, С. Ф. Морозов пытается на всякий случай обеспечить благоприятное отношение к себе политического противника Юрия — великого князя Василия II и добивается предоставления последнему Коломенского удела. Судя по Никоновской летописи, такое поведение С. Ф. Морозова вызвало раздражение И. Д. Всеволожского и его сторонников. «Иван же Дмитриевич вознегодова о сем и не любо бысть ему сие зело, что простыню дает ему, еще же и удел хощет дати ему; и не точию един Иван Дмитреевичь, но и инии мнози бояре и слузи разъяришася о сем и не любо им бысть сие всем»[2241].

В Коломне Василий II стал копить военные силы для того, чтобы с их помощью вернуть Москву. В Симеоновской летописи и в других летописных сводах рассказывается, что «многые люди начаша отказыватися от князя Юрья за великаго князя и поидоша в Коломну безпрестани»[2242]. В ряде летописей (например, в Ермолинской) несколько неопределенный термин «люди» расшифровывается; именно указывается, что «москвичи же вси, князи, и бояре, и воеводы, и дети боярьскые, и дворяне, от мала и до велика вси поехали на Коломну к великому князю»[2243]. Вряд ли можно безоговорочно и буквально принять приведенную летописную версию о том, что все представители господствующего класса ринулись в Коломну. Но летописи единодушны в том, что наплыв этот был довольно большой. И летописям здесь можно поверить, особенно когда они говорят об отъезде из Москвы в Коломну детей боярских и дворян.

В чем искать причину массового перехода бояр и слуг от Юрия на службу к Василию II? Менее всего, вероятно, в авторитете, которым пользовался последний как правитель. Трудно даже сказать, сколь велика была его инициатива в деле призыва в Коломну московских служилых людей. Правда, Никоновская летопись отмечает, что Василий II, придя в Коломну, «нача звати к себе людей отвсюду». Но дело было, очевидно, не столько в организаторских способностях и энергии Василия II, сколько в том, что, как указывает Ермолинская летопись, московские бояре, дворяне, дети боярские «не повыкли бо служити удельным князем…»[2244] Действительно, в Московском княжестве издавна складывалась устойчивая система поземельных отношений между местными боярами и слугами, с одной стороны, и великокняжеской властью — с другой. Приход в Москву удельных князей с их «двором», члены которого были в свою очередь заинтересованы в земельных приобретениях, в повышениях по службе, должен был внести дезорганизацию в эту систему, повлечь за собой перераспределение земельных фондов, перебор служилых людей Василия II. Поэтому, когда московским боярам и слугам стало известно, что их князь находится недалека от Москвы, в Коломне, к нему и двинулся поток бояр, дворян, детей боярских. Не случайно И. Д. Всеволожский возражал против предоставления Василию II Коломенского удела. Это было рискованным шагом со стороны Юрия. И он сам и его сыновья (Василий и Дмитрий Шемяка) поняли это тогда, когда галицкий князь оказался в изоляции, а ряды его соперника, находившегося в Коломне, стали непрерывно увеличиваться. Сыновья Юрия обвинили во всем этом С. Ф. Морозова и убили его как «коромольника» и «лиходея»[2245]. Но если С. Ф. Морозов и сыграл роль в качестве одного из лиц, содействовавших переходу ряда московских служилых людей на сторону Василия II, то основную причину подобного перехода надо (как было указано) искать в общих условиях развития феодального землевладения и формирования нового слоя господствующего класса — служилого дворянства.

В ряде летописей говорится, что после убийства С. Ф. Морозова Василий и Дмитрий Юрьевичи покинули своего отца и ушли от него в Кострому. Тогда Юрий, оказавшись в полной изоляции, убедившись, «яко не прочно ему великое княжение, дети от него побежали, а люди все идуть к великому князю», был вынужден уступить своему племяннику Василию II Москву, сам же отправился в Звенигород, а оттуда — в Галич. Несколько иначе рисует дело Тверской сборник, в котором о ссоре Юрия с его сыновьями не говорится, а указывается, что «князь Юрый Дмитриевичь съехал с Москвы в Галичь с своими детми, с Василием, с Шемякою с Дмитрием; а княжениа великого ступился великому князю Василию Василиевичу московскому»[2246]. Сопоставляя данные Тверского сборника и других летописных сводов, можно высказать предположение, что отъезд в Кострому Василия и Дмитрия Юрьевичей, приглашение Юрием в Москву Василия II и удаление его самого в Звенигород, а оттуда в Галич были тактическим маневром, заранее продуманным галицким князем и согласованным им со. своими детьми. В договоре, заключенном Юрием с Василием II в момент передачи первому последним великого княжения, имеется следующий пункт: «А детей ми своих болших, князя Василья да князя Дмитрея, не приимати, и до своего живота»[2247]. Отказываясь в рассматриваемой договорной грамоте с Василием II от сношений со старшими своими сыновьями, Юрий, вероятно, стремился парализовать этим бдительность великого князя, а затем начать против него организованное выступление. Анализ дальнейших событий подтверждает правильность предложенной нами трактовки обстоятельств ухода Юрия из Москвы.