Разбитые. Как закалялась сталь (СИ) - MeXXanik
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Куда ты?
— К Снейпу. Нужно обсудить дальнейшие планы.
— Но уже поздно, может завтра сходим? — предложила девушка, не желая идти по школе одна.
— Он не спит. Я схожу сейчас, — Драко снова оглянулся, проверяя, что в коридоре они одни.
— Пойдём вместе.
Малфой вздохнул и отрицательно покачал головой.
— Детка, иди наверх. Я быстро. Даже соскучиться не успеешь.
— Ладно, — сдалась Николь, — но не задерживайся. И не попадайся на глаза Кэрроу.
— Ты тоже, — ответил Драко и обернулся, чтобы пойти в кабинет Северуса.
Николь продолжила путь на восьмой этаж. За окнами выл ветер. Ветки дерева, словно длинные костлявые пальцы старухи, скребли по стеклу. Рейнер ощущала мелкую дрожь, что захватила всё тело. Скованная ужасом, она не могла думать ни о чём другом, кроме как о звуках, заполнивших коридор.
Она ускорила шаг. Шорох и скрип доносились со стороны запертой двери. Николь не хотелось знать, что там происходит и нарушает её спокойствие в столь поздний час. Тело покрылось холодным потом. Волосы встали дыбом.
Спасительный восьмой этаж казался слишком далёким. Паранойя развилась с бешеной скоростью. Николь мерещилось, что за ней наблюдают, что каждый шаг девушки не остался незамеченным. Она сорвалась на бег. Дверь выручай-комнаты скрипнула и впустила девушку. Когтевранка облегчённо выдохнула и упала на диван, закутавшись в одеяло. Сон мгновенно сморил её, заставляя мир померкнуть.
Ей снился сон. Девушка, такая близкая сердцу. Такая же хрупкая и красивая, какой была всегда. С тёмными волосами и невероятно прекрасными глазами. Живая.
Николь тянула к ней руки, пыталась коснуться, ощутить тепло её тела. Следом пришла боль. Боль от её поступков. Боль от её смерти. Боль от всего, что произошло потом.
— Пэнси…
Тихий шёпот, словно боясь спугнуть.
— Это правда ты? Мне тебя так не хватает, Пэнс…
Паркинсон улыбнулась. Глупо хлопнула ресницами, а после заправила волосы за ухо. Дурацкое тепло разлилось, словно мёд, в районе солнечного сплетения, и Пэнси быстро сморгнула непрошеные слезы.
— Спаси…
Голос Пэнси был испуганным, но совсем таким, каким его запомнила Николь.
— Что?.. Кого?
— Спаси!
Пэнси закрыла глаза, позволяя тьме проникнуть в сознание. Лишь на секунду, запечатлев её на роговице глаз. Она старалась не видеть и не чувствовать подругу, но прекрасно знала, что не забудет этого никогда, что сознание в мельчайших деталях будет напоминать ей обо всём каждый раз, когда девушка решит, будто всё забыто.
— Кого? Пэнс, кого мне нужно спасти? — в панике кричала Рейнер, пытаясь добиться от умершей подруги ответа.
— Спаси! — вновь повторила Паркинсон, не сводя глаз с Николь. — Спаси его!
— Кого? Я спасу, только скажи, кого? — Николь снова тянула руки к девушке, но та исчезала. Развевалась по воздуху, словно дымка.
— Спаси… — последний отзвук её голоса, и в комнате осталась одна Николь.
Оглушительная тишина заполнила комнату, и девушка открыла глаза. Она приподнялась на локтях и осмотрелась. Драко дремал в кресле в до ужаса неудобной позе. Рейнер коснулась своего лица, и на её пальцах осталась влага. Солёные слёзы. А в голове: «Спаси. Спаси. Спаси его». Только кого? О ком говорила Пэнси? Кому нужна её помощь? Кого она должна спасти?
Николь поднялась с места и подошла к креслу. Она коснулась руки Драко и тихо позвала его.
— Драко. Солнце, проснись.
Она потрепала его по руке и ласково коснулась лба, убирая чёлку. Малфой застонал сквозь сон и приоткрыл глаза, привыкая к темноте.
— Никки? — его голос был хриплым ото сна. — Что случилось?
Драко потёр глаза и взглянул на девушку.
— Пойдём на диван спать, тебе же неудобно здесь, — прошептала Николь, не желая нарушать тишину.
— Который час?
Николь подошла к часам и подсветила себе палочкой.
— Три, ещё есть время. Пойдём, — она подала Драко руку и потянула на себя, поднимая его с кресла. Наощупь они добрались до дивана, и Николь легла под одеяло, освобождая место рядом с собой. Малфой лёг, закидывая руку на тело девушки и обнимая её.
— Спокойной ночи, детка, — его дыхание пощекотало девичью шею, и Николь улыбнулась, кладя свою руку поверх его.
— Спокойной ночи.
Кто-то из писателей в её книгах заявлял, что то, как проходят твои ночи, говорит о тебе очень многое. Что бы поведало тёмное время о его жизни?
ㅤㅤ
Драко не сможет нормально спать без размеренного тиканья рядом: каждую ночь перед сном она снимала свои крошечные наручные часы, клала на тумбу возле постели, и только в сонной тишине был слышен таинственный отсчёт их стрелки. Его сон всегда очень беспокойный. Он прерывался с незавидной периодичностью, но пока он слышал рядом, как часики провожают каждую секунду, он понимал, что рядом лежит их хозяйка, и от этого умиротворение грело его лучше одеяла.
Он обнимал её так осторожно, потому что не принимал её любовь как должное, и оттого счастье не блекло и не старело, сколько бы времени не отсчитал бдительный циферблат.
Когда сон долго не возвращался к нему, Драко осторожно выбирался из кровати, чтобы пустить по своему организму никотиновый яд. Сигареты — единственный свидетель его бессонницы.
Нередко запах табака будил её, и тогда она тихо подходила к нему со спины и утягивала в свои объятия. Николь никогда не раздражалась, увидев его в обществе дрожащего огонька на конце сигареты. Она приносила ему тёплое молоко, и он упорно отзывался об этом, что он уже не маленький, однако опустошал кружку из её рук до дна. И, Мерлин его знает, почему так получается, но у этого молока эффект лучше любого снотворного.
ㅤㅤ ㅤ
А наутро жизнь, ночью поставленная на необходимую паузу, благополучно продолжалась. Часы возвращались к ней на запястье, и их больше не было слышно, её волосы собирались в удобную для битв причёску, и вместо молока его будили крепким кофе. Но если именно ночь должна говорить о нём, она бы сказала: Драко Малфой — человек, переживший много трудностей, надломивших его сон, но щедро вознаграждённый судьбой за способность любить.
* * *
Лёгкое прикосновение к плечу пробудило Николь ото сна. Она с опаской протёрла глаза, но его крепкое объятие вокруг её талии — достаточное объяснение, чтобы позволить ей расслабиться. Николь снова прижалась к груди Драко, обняла его за шею, поцеловала шрамы на его руке, которые теперь легко запомнились её губам. Её пальцам. Её разуму.
Лицо Драко уткнулось в шею девушки, бормоча какие-то слова, для которых Николь была слишком сонной, чтобы определить. Она перевернулась на бок, обняла его за талию и её дыхание стало спокойнее, чем было
