Разбитые. Как закалялась сталь (СИ) - MeXXanik

— Боюсь, нам всем придётся покинуть страну. Мы с Николь неугодны для обеих сторон, но если от аврората можно рассчитывать на помилование, то Волан-де-Морт не оставит наше предательство без наказания.

— Если Гарри справится, думаешь, нас отправят в Азкабан? — спросила Николь, обеспокоенно глядя на Драко.

— Что такое Азкабан? — подала голос Сабрина.

— Что-то похожее на тюрьму, но это совсем не страшно, — лгала девушка, не забывая улыбаться, чтобы не волновать маму. Она скосила взгляд на Драко, который неотрывно смотрел на девушку. Его взгляд ясно давал понять, что Азкабан — наименьшее, чем они могут отделаться.

— Я думаю, они примут во внимание, что мы отказались от принципов Лорда. Я не участвовал в битвах уже пять месяцев, а ты обращалась за помощью к Ордену. Да и сам Поттер…

— Хочешь попросить его помочь? — недоверчиво приподняла бровь Николь.

— Просить — не в моём стиле, — усмехнулся Малфой. — Он поможет сам. Как минимум, из чувства благодарности.

— О чём ты?

— Я вытащил их троицу из Мэнора. Белла была в ярости.

— Почему ты не рассказывал мне об этом? — удивление в голосе девушки было неподдельным.

— Это было незадолго до Министерства, — неуверенно ответил Драко, бросая быстрый взгляд на миссис Рейнер, чтобы убедиться, что она ничего не поняла. Он не рассказывал Сабрине о травме Николь, поэтому нужно было поддерживать эту легенду до конца.

— Ты имеешь в виду, что я тогда была… — нахмурилась девушка.

— Да, — быстро ответил Малфой и посмотрел на неё.

Ты тогда была ранена, Никки, и я чертовски боялся, что это гребаный конец. Конец нашего мира.

— Тебе не кажется странным, что за эту неделю, что мы находимся здесь, метка ни разу не была активирована? — спросила Николь, допивая последний глоток и отставляя кружку в сторону.

— Наверное, они экономят силы, набирают армию.

Стук в окно заглушил последнее слово парня. Николь нахмурила брови, а Драко поднялся и прошёл по квартире на звук. Он выпустил сову с письмом и мгновенно различил почерк Северуса. Блондин сел на кровать, разворачивая пергамент и пробежал глазами по тексту. Его кадык дёрнулся, когда парень сглотнул. Взгляд быстро отыскал настенный календарь. Путём несложных математических вычислений Драко рассчитал оставшееся время и понял, что его катастрофически мало.

Он снова опустил взгляд на письмо и перечитал его ещё раз. Слова не хотели складываться в предложения. За эту неделю он так привык жить, не думая о войне, что это письмо совершенно выбило его из колеи.

Осторожные шаги сбоку привлекли его внимание, и Драко посмотрел на Николь. В его взгляде она увидела целый спектр эмоций: от страха до отчаяния.

— От кого письмо? — тихо спросила она.

— Снейп, — Малфой протянул пергамент, и девушка приняла его. Её глаза бегали по строчкам, и с каждым прочитанным словом расширялись.

«Мистер Малфой, Вы просили сообщить об изменениях положения в Хогвартсе. Дата битвы, о которой мы говорили, назначена. Она планируется через два дня, второго мая этого года. Сторонников Поттера больше, но пожиратели прошли спецподготовку и настроены никого не оставлять в живых. Чтобы уничтожить Тёмного Лорда, необходимо найти все крестражи. Этим и занимался Поттер на протяжении учебного года, но ему не удалось уничтожить все предметы. Поэтому удача на стороне Лорда.

Драко, за Хогвартс будут сражаться авроры, преподаватели и некоторые ученики, которые отказались ехать домой. Во время этой операции погибнет много людей. И погибнет за нас. За меня, тебя, мисс Рейнер и Гарри Поттера. За каждого из нас. Среди них будут волшебники сильнее или слабее, чем мы. Конечно же, все они готовы к смерти, но они не безголосые пешки. У них есть имена и семьи и все чувства, что те влекут за собой. Они все живые, как ты или я. Некоторых из них я знаю ещё с самого детства. Я, пожалуй, повторюсь, что второго мая за тебя умрут многие. На тебе ответственность придать смысла их смертям. Во что бы то ни стало, никогда не забывай о долге. И так же будь готов умереть ради этого долга.

Я понимаю, что ты хотел спокойной жизни. Я обещаю, что помогу. Но ты и мисс Рейнер обязаны принять участие в битве. Отсидеться не получится. Мистер Нотт тоже будет сражаться. Вы — особый отряд. Вас всех объединяет одна нить, которая существует лишь в бою между братьями в одном окопе. В часы отчаяния вы поддерживали друг друга. Видели смерть и страдали сообща. Вы заслужили долгую и счастливую жизнь в мире. Второго мая всё закончится. И я полагаюсь на тебя, Драко. Жду в Хогвартсе. Северус Снейп»

Руки Николь разжались и позволили письму упасть на пол. Её глаза пересеклись с взглядом Драко и наполнились слезами. Отчаяние захватило с головой. Конец сказочки. Всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Вот и их беззаботная неделя подошла к концу. Снова война. Снова битва. Снова выживание.

Длительный зрительный контакт. Драко сглотнул. Горло сводило от ощущения сухости. Он нервничал. Слишком большая передышка была у него со времён проклятия. Слишком давно не практиковался в сражениях. Движение перед его лицом заставили прервать мыслительный поток. Николь присела и подняла упавшее письмо. Драко выдохнул, только сейчас заметив, что всё это время задерживал дыхание.

— Значит, всё? — первой нарушила молчание девушка. — Возвращаемся?

— Да. Завтра отправляемся. Но… Проклятье, — вздохнул Драко, схватившись руками за голову.

— Что такое? — Николь присела перед ним на колени и взяла его руки в свои. Драко заглянул в карие глаза и вздохнул.

— Я не хочу, чтобы ты шла со мной. Я пойду один.

— Что? Нет, — воскликнула Рейнер. — Снейп чётко дал понять, что мы должны прийти вместе.

— Мне плевать на слова Снейпа, — рыкнул Малфой и потянул Николь за ладони вверх, чтобы она села рядом. — Ты понимаешь, что эта битва будет не такой, как все предыдущие? Это битва не на жизнь, а на смерть. Либо мы, либо нас. И я не хочу потерять тебя.

— Ты не потеряешь. Я буду осторожна, обещаю. Но я не могу просто остаться здесь и сходить с ума, не зная, что с тобой. Либо мы идём вдвоём, либо не идёт никто.

Через два дня битва.

Орден и пожиратели выступят через два дня и она не могла игнорировать этот бой, может не решающий, но важный. Она не могла игнорировать войну, которая осязаемо холодила кости. Она не могла игнорировать того, что в этом мире не будет когда-нибудь смеяться её ребенок. И пусть он может никогда не родиться, и пусть она может умереть через два дня.

— Почему ты