Крестовый поход машин - Кевин Андерсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Меня сейчас уже мало волнует опасность. – Ксавьер стиснул челюсти. – И если у вас хватило мужества, чтобы прийти сюда и все мне рассказать, то у меня хватит мужества выслушать.
Терсеро Крег снова опустил голову, плечи его ссутулились.
– Я сделал это, потому что мне нечего терять, примеро Харконнен. Я уже, можно считать, мертв.
Он провел рукой по пакетам с гелеобразной жидкостью, дотронулся до введенной в вену трубки. Единственный его глаз в упор уставился на Ксавьера.
– Они взяли у меня обе почки и печень. Тлулаксы решили на время продлить мне жизнь, чтобы я не слишком быстро умер и из меня можно было взять еще какие-нибудь годные на дело ткани и органы.
Ксавьер никак не мог полностью осознать то, что он слышал.
– Что? У них же есть органные фермы. Они могут выращивать любые органы. Зачем им…
– Я – донор органов… в стиле Тлулакса, – сказал этот похожий на иссохшую мумию человек, изобразив ужасную улыбку. Он встал на трясущиеся ноги. – Да, у тлулаксов есть органные фермы, но они не очень производительны. Они могут адекватно удовлетворять потребность в донорских органах только в мирное время, да и то вряд ли, но их производительности ни за что не хватит на удовлетворение запросов Джихада.
– Но… но это невозможно! – выдохнул Ксавьер, чувствуя, как в его душе закипает невообразимое отвращение. – У меня самого пересаженные легкие…
Голова Крега снова упала на грудь, словно шея была слишком слаба, чтобы удерживать такую тяжесть.
– Может быть, ваши легкие и были взяты из одного из таких чанов, но скорее всего их вырвали у какого-нибудь несчастного раба, ткани которого оказались совместимы с вашими. Когда всем ветеранам и раненым Джихада срочно потребовались органы на замену, тлулаксы были вынуждены найти… альтернативные источники. Кто вспомнит о горстке колонистов или о никому не нужных буддисламских рабах?
Ксавьер провел языком по сухим шершавым губам.
– Значит, те органные фермы, которые посетили Серена и я, не более чем декорации?
– Нет, они действуют, но это лишь малая часть того, что требуется для нужд Джихада. И, естественно, тлулаксы решили, что им нет никакого смысла терять такой доход, лишаться столь выгодного бизнеса. Торговцы живой плотью заставили вас поверить в технологический гений этой планеты и продавали вам органы по умопомрачительным ценам.
Ксавьер понимал куда худшее: если бы в Лиге с самого начала знали правду, многие реципиенты повторили бы свой выбор. Он сам мог бы посчитать это неизбежным злом, с которым приходится мириться во имя победы Джихада.
Крег, не скрывая злобы, тяжко вздохнул.
– В общем, когда приходит заказ, тлулаксы изымают органы у тех, кто не нужен им для других целей. Например, у таких, как я.
Стараясь справиться с непомерным ужасом, о котором он только что услышал, Ксавьер спросил о роли Иблиса Гинджо.
– И Великий Патриарх знает… об этих махинациях?
Бывший терсеро сощурил свой единственный глаз и хрипло засмеялся:
– Знает? Он их придумал.
Человечество непрестанно ищет нового знания, полагая его величайшим благом для своего вида. Но есть исключения – вещи, которые ни один человек не должен даже знать, как делать.
Когитор Квина. Архивы Города Интроспекции
Словно в тумане Ксавьер последовал за терсеро Крегом на высокий балкон, под которым далеко внизу виднелись в темноте улицы тлулаксийского пригорода. Ночь стояла холодная и промозглая. Ксавьер и Крег совершили трудное и опасное восхождение по переплетению решеток и мостиков по железным перилам и с помощью перехваченной узлами веревки. Где мог, Ксавьер помогал своему истощенному спутнику.
Ксавьер был уверен, что у дверей номера, который он занимал с Паоло, была выставлена охрана, и оставалось лишь надеяться, что его не станут искать до тех пор, пока старый солдат не покажет ему то, что хотел. Будет куда хуже, если в номере есть камеры скрытого наблюдения, но думать об этом было уже поздно.
По ночам город тлулаксов – в районе его центральной запретной зоны – выглядел темным и зловещим, замышляющим какое-то преступление за своими неприступными стенами.
– Мы войдем туда? – спросил Ксавьер едва живого ветерана приглушенным шепотом. – Это же охраняемая секретная зона…
– Есть путь, которым можно туда проникнуть. На Тлулаксе бывает так мало чужестранцев, что они не понимают сами, где в их охране слабые места. – Крег хрипло усмехнулся, явно превозмогая боль. – Но мне кажется, что проникнуть будет много труднее, чем незаметно уйти. Большинство таких пленников, как я, нельзя назвать очень… ходячими. Тс-с! Смотрите!
С этими словами он вытянул вперед руку.
Присев, они пропустили мимо троих тлулаксов, вооруженных какими-то электронными устройствами. Когда охрана прошла, Хонду Крег нырнул в тень, а за ним последовал и Ксавьер.
В тесном проулке у стены большого здания, похожего на ангар, Крег нащупал дверь люка, открыл ее и, пригнувшись, прошел внутрь. Оба оказались в нешироком, поднимавшемся вверх покатом желобе. Подъем был очень труден для Крега, но он не замедлил шага.
Внутри большого помещения стоял сильный запах химикатов и смерти, который ударил в нос даже Ксавьеру с его притуплённым обонянием. Но увиденное заставило его пожалеть о том, что он когда-то не потерял и зрение.
Койки, в которых лежали тела, были похожи на гробы, оборудованные диагностическими системами и средствами жизнеобеспечения, поддерживающими жизнь в этих жалких, едва шевелящихся и издающих странные стоны обезображенных существах, вводя в их вены и артерии питательные и стимулирующие вещества. Огромный зал казался безграничным – куда ни смотрел Ксавьер, он всюду видел ряды гробов в тусклом свете ламп.
Здесь лежали в страшном заключении тысячи и тысячи человеческих тел. Некоторые представляли собой обрубки туловищ и конечностей, сохранявших жизнеспособность от вливаний питательных растворов. Это были жалкие остатки некогда целых людей. Другие пленники были, видимо, свежими приобретениями – они лежали почти целые, привязанные к кроватям. Из этих несчастных органы извлекали один за другим по мере поступления заказов.
Настоящая «органная ферма» Тлулакса.
Ксавьер шумно вдохнул, издав при этом хриплый рыдающий звук. Он ощутил воздух в горле и подумал о том, что жив только благодаря невольной жертве какого-то страдальца, который отдал ему свои неповрежденные легкие.
В большинстве своем пленные были темноволосыми и смуглыми, что изобличало в них буддисламских пленников, таких, каких он встречал на IV Анбус, или тех, кто поднял восстание на Поритрине. Дзенсуннитские и дзеншиитские рабы, у которых пока сохранились глаза, смотрели на него с отчаянием, надеждой или ненавистью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});