Коллекция - Мария Барышева

— Остановись… Отпусти их сейчас же… Ты же срастешься с ним еще больше, Кира!..

— А может, оно и к лучшему?.. — мрачно спросила она, и в ее голосе послышалось странное злорадство. — Пусть заканчивают… Держись крепче… давай отойдем… Я приняла тебя тем, кто ты есть, прими и ты меня…

Кое-как она отвела его подальше от ореховой рощицы — туда, где стояли скамейки, и с каждым шагом Киру все больше начинало трясти. За спиной стихали последние звуки драки, слышались крики хозяев, зовущих своих псов. Где-то вдалеке заливалась сирена.

До скамеек им дойти не дали — чей-то резкий голос зло крикнул:

— А ну стоять!

Кира обернулась, и Вадим тотчас же отпустил ее плечо и выпрямился, глядя на Сан Саныча, который стоял метрах в восьми от них, уставив Вадиму в грудь ствол старого ружья, с которым хаживал на фазанов почти каждую осень — короткие вылазки и, как правило неудачные, потому что вдали от города удавалось нормально протянуть лишь несколько часов. Его лицо было искажено бешенством, и сзади к нему постепенно — один за одним подходили прочие жильцы Кириного и окрестных домов, образовывая полукруг.

— Я видел! — глухо сказал он. — Я тебя узнал, сволочь! Ты — один из тех… Что — выследили?! Пришли за мной даже сюда?!..

— Ты тоже?! — вдруг изумленно воскликнул один из толпящихся за его спиной людей, но Сан Саныч не повернул головы. На несколько секунд наступила напряженная, злая тишина. Из ореховой рощицы устало разбредались псы, возвращаясь к своим хозяевам, оставив в сухой траве несколько трупов своих собратьев. Там же валялись две бесформенные груды шерсти и мяса, некогда бывшие грозными стражами, а неподалеку лежал истоптанный бульдог-переросток, убитый Вадимом, тускло глядя в небо остекленевшими вишневыми глазами. Шел, пошатываясь, во двор Лорд, прихрамывая на заднюю лапу и строго глядя перед собой, и рядом с ним тяжело семенила Буся со слипшейся от вражеской крови шерстью, сверкая заплывшими глазками, из которых еще не исчез боевой задор. Среди деревьев остались стоять несколько рослых дворняг, кавказец с обрывком цепи на шее, американский бульдог с кровавым росчерком клыка на белой шкуре и две немецкие овчарки без ошейников.

— Саша, я тебе сейчас все объясню… — начала было Софья Семеновна, делая в сторону Вадима и Киры осторожный шажок, но чей-то женский голос вдруг громко закричал:

— Что объяснять — мы все видели!.. Он один из тех, кто меня туда затащил… кто там нас… мучил!.. Убей это чудовище — чего ты ждешь?! И ведьму эту заодно!

— Менты приедут и ничего сделать не дадут! Давай живее… а то опять превратится!.. — поддержал ее кто-то.

— А что это было? — ошарашено спросил еще чей-то мужской голос.

— Подумать только… мы же с тобой столько раз пивко попивали!.. — Сан Саныч сплюнул, и ствол ружья чуть дернулся. Кира передвинулась в сторону, закрывая Вадима, но он тотчас оттолкнул ее и тихо сказал:

— Беги… пока он перезарядит… успеешь…

— Нет! — звонко и четко ответила она и чуть наклонила голову, и угасавшее уже пламя в ее зрачках начало было разгораться с новой силой, и со стороны рощи долетел глухой рык, но Вадим схватил ее за плечо и отвернулся от смотревших на них десятков глаз.

— Хватит, прекрати!.. Ты что — натравишь их на людей?!

— На людей?! — внезапно истерично взвизгнула она. — А где тут люди — покажи! Кто из них?!..

— Егоров! — долетел громкий крик со стороны рощи. — Брось ружье! Обалдел что ли?!

Кира, намертво вцепившись в него и чувствуя, что ее руки стали совершенно мокрыми от его крови, обернулась и увидела Дашкевича, который рысью несся через двор, и даже с такого расстояния было видно, какое ошарашенное у него лицо. Следом за ним летела маленькая фигурка, что-то крепко прижимавшая к груди. Сан Саныч коротко глянул в ту же сторону, потом его палец на спусковом крючке дрогнул, и в тот же момент стоявший рядом один из нардистов с бутылкой пива в руке, ловко подбил локтем ствол ружья. Дула дернулись вверх, из них оглушительно грохнуло, и с акации посыпались листья. Вместе с листьями с дерева с истошным мяуканьем свалился облезлый кот и унесся в темноту. Кто-то истерично засмеялся. Сан Саныч с размаху сел на землю, сжимая ружье трясущимися руками, и сказал:

— Ва-ва-ва…

Нардист вынул ружье из его податливо разжавшихся пальцев, а вместо них сунул бутылку пива, и незадачливый стрелок жадно присосался к горлышку, страшно вращая глазами.

— Что ж вы стоите?! — неожиданно воскликнула одна из соседок, трагически всплескивая руками. — Человек же кровью истечет!..

— Обязательно… — с хриплой, болезненной усмешкой отозвался Вадим. Его голова вдруг мотнулась в сторону и вниз, и он повалился на землю, тяжестью своего тела увлекая за собой и Киру, которая так его и не отпустила. Софья Семеновна метнулась к ним, а следом за ней, ломая настороженный и враждебный полукруг, неожиданно потянулись остальные — кто наклонялся, кто присаживался рядом на корточки, и мало кто остался стоять на прежнем месте. Из подъезда вдруг выскочила Антонина Павловна, держа в руках целый выдернутый из шкафа ящик, и Буся, увидев ее, кинулась навстречу и запрыгала вокруг, извиваясь всем телом.

— Ах ты моя хорошая!.. — запричитала та, проталкиваясь сквозь толпу. — Пустите!.. Моя храбрая… не потрепали тебя?!.. Мамочка все видела… Кира, пусти, дай посмотреть…

Антонина Павловна грохнула ящик на землю. Он оказался набит лекарствами и бинтами — не имея времени что-то выискивать, тетя Тоня поступила самым простым образом. Кира, чуть отодвинувшись, ошарашено посмотрела на нее, потом на остальных. Кто-то из оставшихся стоять в стороне крикнул:

— Да вы что?.. Рехнулись что ли?!.. Леха, ну ты-то!.. Ты что — не видел?!..

— И чего? — с философским спокойствием отозвался нардист, передавая ружье подбежавшему Дашкевичу. — Ну видел… Мужик за бабу свою сцепился — нормальное явление. Потом уж… разберемся, выясним… как очухается… морды набьем… друг другу… хлопнем по маленькой… Что — не знаешь, как это бывает? Давай подмогнем пока… Ну, чего ты стоишь — что — нерусский?..

Оппонента эта бесхитростная логика сразила наповал и он потянулся к остальным. Дашкевич, всполошено проверив, не осталось ли в стволе ружья патрона, пробился сквозь толпу, отмахиваясь от обрушившихся на него вопросов и комментариев такой же лавиной суетливых вскриков:

— Уйди!.. что это тут сейчас было?!.. чертовы псы — все что ли взбесились?!.. Егоров, я тебя так закатаю!.. да всех я вызвал!.. Всем молчать!.. хватит орать!.. откуда я знаю?!.. да какие войска?!.. как дети, ей богу!.. Кира, вы можете объяснить?!.. что у вас такое с глазами?!.. что это — мода такая?!.. прекратите сейчас же!.. не знаю я, что я видел!..