Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом - Нельсон Мандела

не предприняла никаких действий после этого преступления, ведь нападавших можно легко найти, потому что они заняли хижины убитых ими людей. Фредерик де Клерк попросил объяснений у Адриана Влока, и тот довольно грубым тоном спросил у меня, в чьей собственности находятся эти лачуги. Он явно намекал на то, что раз погибшие были самовольными поселенцами, следовательно, у них не было никаких прав на эту землю. Я ответил, что земля была предоставлена этим людям местными властями. Позиция, занятая министром правопорядка, была схожа с позицией многих африканеров, которые были убеждены в том, что племена чернокожих африканцев с незапамятных времен убивали друг друга. Фредерик де Клерк вновь пообещал мне, что проведет расследование этого факта и обязательно проинформирует меня о его результатах – однако так и не сделал этого.

В это время правительство предприняло еще один шаг, который подлил масла в огонь: оно разрешило зулусам иметь на политических митингах и собраниях, не только в провинции Наталь, но и в других местах, так называемое традиционное оружие. К такому оружию относились ассегаи (копья) и короткие деревянные палки с тяжелым набалдашником на одном конце. Это было настоящее оружие, с помощью которого члены Партии свободы Инката могли убивать членов АНК. Такое разрешение вызвало у меня серьезные сомнения в мирных намерениях Фредерика де Клерка.

Тот, кто выступал против мирных переговоров между АНК и правительством, извлекал выгоду из эскалации насилия, которая всякий раз происходила, как только правительство и АНК начинали продвигаться к соглашению. Эти силы стремились разжечь войну между АНК и Партией свободы Инката, и я был склонен полагать, что многие члены Инкаты также потворствовали этому. Многие в правительстве, включая Фредерика де Клерка, предпочитали закрывать на это глаза и игнорировать то, что происходило у них прямо под носом. У нас не было никаких сомнений в том, что третьей силе оказывали содействие лица на самых высоких уровнях полиции и сил безопасности. Эти подозрения позже были подтверждены, когда в средствах массовой информации появились сообщения о том, что южноафриканская полиция тайно финансировала Партию свободы Инката.

По мере того как насилие продолжало нарастать, я начал задумываться о нашем решении временно отказаться от вооруженных методов борьбы. Многие руководители Африканского национального конгресса были обеспокоены складывавшейся обстановкой, и в сентябре 1990 года на одной из пресс-конференций я заявил, что продолжающееся насилие может потребовать от нас вновь взяться за оружие. Ситуация выглядела очень мрачной, и все договоренности, которые были достигнуты с правительством, казались утратившими свою силу.

107

В декабре 1990 года Оливер Тамбо после вынужденной эмиграции, продолжавшейся в течение трех десятилетий, вернулся в Южную Африку. Было замечательно видеть его рядом на родной земле. Он планировал присутствовать на общенациональной консультативной конференции Африканского национального конгресса в Йоханнесбурге, в которой приняли участие более полутора тысяч делегатов из сорока пяти различных регионов, в том числе из-за рубежа.

Выступая на конференции, я отдал дань уважения Оливеру Тамбо как человеку, который возглавлял Африканский национальный конгресс в самый мрачный для организации период и при этом не позволил погасить огонь освободительной борьбы. Он смог привести нас к будущему, которое выглядело светлым и обнадеживающим. В течение двадцати семи лет, которые я провел в тюрьме, именно Оливер Тамбо делал все возможное для спасения АНК и превратил эту структуру в международную организацию, обладающую властью и неоспоримым влиянием. Он взял бразды правления в свои руки, когда большинство лидеров АНК находились либо в тюрьме, либо в изгнании. Он был солдатом, дипломатом, государственным деятелем.

Хотя я подверг резкой критике действия правительства по организации контрреволюционной кампании, именно выступление Оливера Тамбо вызвало на конференции настоящую бурю. В своей речи, вызвавшей ожесточенные споры, он призвал руководство АНК пересмотреть отношение к международным санкциям. Он утверждал, что АНК столкнется с «международной изоляцией», если не выступит с инициативой по поэтапному снятию санкций с правящего режима Южной Африки. Европейское сообщество уже начало сворачивать эти санкции. Страны Запада, особенно Великобритания и Соединенные Штаты, хотели бы поддержать нового президента Южной Африки Фредерика де Клерка в знак признательности за его реформы, считая, что такой шаг побудит его продолжать эти реформы. Как выразился Оливер, руководство АНК осознавало изъяны такой стратегии, однако ему следовало признать международные реалии.

Хотя речь Оливера Тамбо была обсуждена и одобрена Национальным исполнительным комитетом АНК, его предложение было встречено с возмущением теми активистами организации, которые настаивали на сохранении режима международных санкций без каких-либо изменений. В конечном итоге на конференции было принято решение сохранить политику международных санкций в ее настоящем виде.

Я сам стал объектом критики со стороны тех, кто утверждал, что участники переговоров с правительством были оторваны от широких масс и проводили больше времени с лидерами Национальной партии африканеров, чем с активистами своей собственной организации. На конференции меня также критиковали за то, что я занимался «личной дипломатией» и не информировал рядовых членов организации о предпринимаемых шагах. Я согласился с тем, что руководители АНК должны были прислушиваться к мнению рядовых членов организации и информировать их о ходе переговоров с правительством. Наряду с этим я также представлял себе деликатный характер этих переговоров и то, что любые соглашения с властями, к которым мы приходили, в немалой степени зависели от их конфиденциальности. Хотя я и признал критику в свой адрес, я считал, что у нас нет другой альтернативы, кроме как следовать тем же курсом. Вместе с тем я понял, что впредь мне следовало быть более открытым, больше информировать членов АНК о наших успехах (в равной степени как и о неудачах), и я в последующем действовал с учетом этого понимания.

Каждый день (включая выходные) газеты были полны свежих новостей о новых актах кровавого насилия в поселках с чернокожим населением. Было ясно, что насилие в стране является проблемой номер один. Во многих общинах в провинции Наталь и в районе Йоханнесбурга царила ядовитая атмосфера преступности и политического соперничества, которая усугублялась жестокостью полиции и теневых «эскадронов смерти». Все это делало жизнь здесь жестокой и невыносимой. Я понимал, что до тех пор, пока с насилием не будет покончено, продвижение к новому государственному устройству будет оставаться иллюзорным.

Чтобы попытаться остановить раскручивающуюся спираль насилия, я связался с Бутелези, племенным вождем зулу, главой бантустана Квазулу и основателем Партии свободы Инката, чтобы договориться о встрече с ним. Мы встретились в январе 1991 года в Дурбане в отеле «Роял». Вождь Бутелези первым обратился к собравшимся здесь политикам, представителям общественности и средств массовой информации. Он, однако, скорее стремился разбередить старые раны, чем попытаться залечить их. Он отверг критику руководства