Гарантирую жизнь. Ведич - Василий Головачев

Внутри узелка мигнула и заморгала жёлтая звёздочка, испустившая тоненькие лучики любопытства и настороженности. Грэй почуял «пеленгатор» Крутова и пытался определить, кому он понадобился.

Егор просунул в звёздочку паутинку личной идентификации.

По всему узелку «ультрасинего света» пробежала волна свечения, напоминавшая волну на воде от брошенного камня. Возникла чёрная точка, превратилась в подобие слоновьего уха.

«Я Владыко Егор, – сообщил Крутов. – Мы встречались. Появилась нужда в прямом контакте. Разрешите напроситься в гости».

«Ухо» превратилось в подобие губ. Раздался тихий шуршащий мыслеголос:

«Я не принимаю гостей, даже такого уровня».

«Разговор идёт о жизни и смерти».

«Жизнь – конкурентная экспансия, поддерживаемая процессами агрессивных установок. Смерть лишь переход на другой уровень бытия».

«Возможно, вы правы, не буду спорить. Но речь идёт о жизни мальчишки. Ему ещё рано переходить на другой уровень бытия. К тому же Равновесие сил в мире нарушено, и вы это знаете. Болезнь социума запущена настолько, что в любом случае это коснётся и вас лично».

Звёздочка притушила свой острый блеск. Грэй размышлял.

«У меня мало времени на прямые контакты».

«Я вас не задержу».

«Где вы находитесь?»

Крутов улыбнулся, не показывая тем не менее своих чувств: грэй не смог увидеть, где обитает его собеседник.

«В Ветлуге».

«Сколько времени вам понадобится на дорогу?»

«Несколько секунд».

Молчание в ответ. В излучении «звезды ультрасинего света» проявились лучики недоверия, сомнения и удивления. Погасли.

«Я открою дверь».

«Ультрасиняя» звезда стала оранжевой.

Крутов сконцентрировал внимание на повелева-нии и через несколько мгновений вышел из легкоступа перед высокой оградой из чугунных решёток, за которой стоял в окружении сосен и елей двухэтажный особняк с четырьмя колоннами по фасаду. Это был дом Левона Тиграна в Великом Устюге, расположенный на улице Питирима Сорокина. Крутов знал, что дому этому уже больше двухсот лет и он чудом уцелел при пожаре в начале двадцатого столетия. Каким образом Тиграну удалось поселиться здесь, доказать своё право на владение ценным архитектурным и культурным сооружением, можно было только догадываться. Но бывший директор Института нетрадиционной медицины перебрался сюда из Москвы, отстроил усадьбу, восстановил стоявший в руинах дом и теперь жил в Великом Устюге, занимаясь своими «серыми» делами и не вмешиваясь в политическую, культурную и магическую жизнь страны.

Крутов кинул ещё один взгляд на особняк. Дом выглядел старым и одновременно основательным, крепким, внушительным, способным простоять не один век. Однако это была иллюзия. В тысяча шестьсот девяносто девятом году Великий Устюг пережил трагедию: в пожаре, прозванном в народе «воздвиженским», сгорело семь церквей и шестьсот девяносто два дома. Город восстанавливался двести с лишним лет, но от сгоревших строений не осталось ничего. Только память о том, что они были.

Сама собой открылась калитка в ограде.

Крутов проследовал по дорожке из керамических плит к центральному входу в дом с колоннами.

Медленно разошлись створки большой двери, украшенной золочёной резьбой с изображением летящих ангелов.

Крутов поднялся по ступенькам невысокого крыльца, вошёл в небольшой вестибюль с гладким мраморным полом. Ему навстречу из-за резной колонны выступил кряжистый плотный мужчина в необычного покроя рубахе до пола, напоминающей римский хитон. У него были чёрные, с проседью, волосы, будто приклеенные к массивной круглой голове, чёрная бородка, кольцом охватывающая подбородок и соединявшаяся с усами, и чёрные глаза навыкате.

Несколько секунд гость и хозяин смотрели друг на друга. Потом серый проговорил рокочущим басом:

– Вы не изменились, коллега.

– Вы тоже, Левон Хачатурович.

– Не боитесь, что я сдам вас Майклу Северину и его своре? В Ветлуге у них свой притон.

– Я в курсе. А вы не боитесь жить здесь, зная об амбициях владельцев притона? – Крутов усмехнулся. – Они не любят тех, кто им не подчиняется.

По губам Тиграна скользнула презрительная усмешка.

– Переживут. Я не боюсь их. Они не строители Вечного, хотя и пытаются повелевать миром.

Глаза грэя сверкнули, по вестибюлю прошла тугая волна воздуха, способная опрокинуть стену. Но Крутов словно не почувствовал воздушного удара.

– Поговорим?

Хозяин повёл рукой, приглашая гостя следовать за ним.

В стене напротив сама собой возникла дверь.

Крутов сделал шаг, другой, и пол под ним внезапно провалился, образуя глубокий колодец. Однако Егор как ни в чём не бывало продолжал идти, словно под ним был слой твёрдого невидимого стекла, и преодолел препятствие без колебаний.

В глазах Тиграна мелькнула тень уважения.

– Прошу прощения.

– Не за что, – равнодушно ответил Крутов.

Дверь перед ними открылась, массивная с виду, с выпуклыми бронзовыми печатями, щитами и мечами. В помещении загорелись невидимые светильники. Здесь стояли две очень красивые, изразцовые, старинные печи, изумительной работы обр – деревянная скамья с резными ножками, стенкой и подлокотниками, софа, резной столик, стулья и длинные керамические вазы с тонкими горлышками. Судя по их отчётливо выраженной фаллической форме, хозяин понимал толк в древней эзотерической символике и намеренно украсил жилище оберегами жизненной силы.

Крутов огляделся, перевёл взгляд на Тиграна.

Наблюдавший за ним грэй усмехнулся.

– Крестов не ищите. Несмотря на то что крест является древнейшим языческим символом огня и солнца и он намного древней того креста, на котором якобы распяли Христа, это легендарное деяние, приведшее к некрофилическому культу, убило всю силу символа.

Крутов качнул головой:

– Вы не поклоняетесь Иисусу?

– Я не поклоняюсь никому. И не верю в божественное происхождение господина Христа. Бога распять нельзя. Попробуйте распять солнце, и вы поймёте, что такое истинный Бог. Но к делу. Присаживайтесь. Соки, чай?

– Благодарю, ничего не надо. У меня тоже мало времени.

Они сели на скамью, разглядывая друг друга, сравнивая свои впечатления с оставшимися в памяти от прежних встреч.

– Вы знаете, что происходит вокруг. – Егор не спрашивал, он утверждал.

– Смотря о чём речь. – Тигран небрежно махнул рукой. – Светская жизнь меня практически не интересует.

– Я имею в виду экспансию Синклита.

– Синклит мне не мешает. А иногда даже помогает.