Княжий пир - Юрий Никитин

— Да нет, просто чешется, — ответил он саркастически.

Белоян всмотрелся, покачал огромной головой:

— Не-а, колдует!.. Если бы чесался, то это по-другому. Чешутся не так. Как будто не знаешь, как чешутся. Сам же как пес скребешься, хоть и князь…

На холм вереницей повели связанных людей. Крохотная искорка сверкала в руках полуголого человека, явно лезвие топора. Отрубленные головы, не собирая в корзины, тут же насаживали на шесты. Кровь щедро плескали ведрами на плиту. Отсюда со стены та выглядела все такой же серой, словно все жадно впитывала.

Помощники неведомого мага вырывали сердца жертв, бросали в огонь.

— Что он творит? — спросил Владимир обеспокоенно. — Не люблю колдовство!.. Иной раз, чтобы избавиться от этого… непонятного, готов перебить всех грамотных.

Белоян невольно провел пальцами по толстой медвежьей шее. Все-таки он и волхв, и просто грамотный.

— Не знаю, — ответил он убито. — Но хотел бы, чтобы этот неизвестный колдовал поближе к нашим стенам!

— Зачем?

— Ну… Если бы Лешак Попович здесь оказался, мог бы стрелой достать…

Владимир зло скрипнул зубами. Что у него за волхв, если больше рассчитывает на удачный выстрел из лука, чем на свою волшбу?

На том берегу реки, на высоком покатом холме резали толпами несчастных, Владимир уже не смотрел, как вдруг деревянный пол под ногами затрещал, башня качнулась. Снизу донесся тяжелый вздох, будто вздохнула сама земля. Прокатился затихающий подземный гул.

На холме чародей вздымал руки, виден был разинутый в крике рот. Помощники как один повалились на землю. А залитый кровью влажный склон холма внезапно зашевелился, словно под землей проснулись и заходили гигантские черви.

Чародей закричал снова, помощники на четвереньках отползли, исчезли. Мокрый склон внезапно взбугрился темными кучками, словно гигантские кроты стремились наверх. Заблистали кончики шлемов, появились головы, плечи, а затем и странно серые люди… а под ними такие же серые кони!

Странные всадники поднялись, словно их вытолкнула земля. Верховный маг подвигал руками, его помощники торопливо прибежали с лоханями свежесобранной крови, с размаху выплескивали их на всадников. Из-за туч пробился луч солнца, ударил в склон. Красные лица заблестели, но даже отсюда, со стен Киева, было видно, что лица всадников остались неподвижными, словно вырезанные из камня.

Владимир с беспокойством ухватился за перила, выдвинулся, едва не вываливаясь. Белоян сопел за спиной.

— Не нравится мне это, — процедил Владимир. — Это ведь не люди вовсе… Попробовать бы ударить хотя бы малой дружиной!

— Не успеешь.

— Что-то зришь?

— Эти всадники… — проговорил Белоян, глаза его не отрывались от странных людей и коней, — эти Каменные Всадники… не долго будут каменными…

— Этого я и страшусь! — крикнул Владимир. Он перебежал на другую сторону башни, крикнул во двор страшным голосом: — Дружина! На коней!!!

Люди бросились к коням, а за спиной князя раздался горестный вскрик Белояна:

— Поздно…

Видно было, как каменные изваяния начинают шевелиться. Кони двигали головами, всадники разом опустили руки, а когда вскинули в воздух, над головой каждого блистала сабля.

Владимир вскрикнул в страхе:

— Что за чудища?

— Каменные Всадники, — прокричал Белоян. В могучем медвежьем реве ясно слышались хрипы. Владимир некстати подумал, что Белоян вроде бы не стар, что ж его так доконало? — Они… они… бессмертны!

Владимир зло прорычал:

— Бессмертных не бывает! У каждого бессмертного есть уязвимое место!

— Но не нашими руками…

— Тогда сделай чужими! — проорал Владимир.

Он быстро сбежал, прыгая через три ступеньки, во двор. Ему подвели коня. Он вскочил в седло, не коснувшись стремени.

Наверху, на башне, Белоян ухватился за голову. Его раскачивало, он походил на пляшущего на цепи медведя.

— Это колдун… Откуда он? На земле нет таких…

— Из преисподней, откуда еще! — прокричал снизу Владимир.

Он выхватил меч. Конь встал на дыбы, Владимир вытянул меч в сторону ворот, конь скакнул, и все конники, что толпились внизу, понеслись за князем.

Белоян вздрогнул, могучие лапы перестали давить огромную голову. Непонимающими глазами уставился вслед мелькнувшему красному плащу. Князь, вот так навскидку, сам к тому не стремясь, явно попал в самую середку мишени. Этот колдун мог появиться только из преисподней.

Но колдун — не бог…

Глава 40

Каменные Всадники на треть возвышались над войском окружавших их печенегов. Владимир в гневе и ярости видел, что хотя степняки все на конях, но каменные исполины и среди всадников выглядят как скалы среди серой степной травы. Когда тронули коней, пошли шагом, а затем понеслись все быстрее и быстрее, земля загудела от грохота, как огромный барабан.

От бешеного прилива крови темнело в глазах. На тот берег час тому перешли ополченцы, ведомые отважным Волчьим Хвостом, дрались умело и отважно, но теперь Волчий Хвост пытался увести поредевший отряд обратно. Владимир видел, как грузный воевода то и дело оглядывается на Каменных Всадников. Он почти прорубился к реке, но тут отряд степняков на быстрых конях вклинился между рекой и ополченцами, отрезав от воды. А со стороны основного войска молча и грозно надвигались каменные исполины.

Двое дружинников ухватили жеребца Владимира под уздцы, не давая взбешенному князю ринуться на помощь обреченным ополченцам. Видно было, как на том берегу блеснули топоры. Вместо того чтобы броситься в страхе к реке, топча один другого, мужики угрюмо сомкнули ряды и молча встретили каменную лавину. Каменные Всадники рубили, топтали, кони с бега вынужденно перешли на шаг. Видно было, как они тоже хватают зубами ополченцев. Хлещет кровь, мелькнула оторванная рука, один конь огромной пастью ухватил ополченца за голову, почти донесся страшный хруст, а тем временем над их головами страшные сабли мерно взблескивают в воздухе, копыта бьют по черепам. Всадники продвигаются неуязвимые, страшные, и уже видно, что, если даже ополченцы бросятся к реке, их настигнут и порубят раньше, чем хоть один добежит до воды.

А Каменные Всадники уже были не серыми, а красными от брызг крови. Последние ополченцы падали под их ударами, а Всадники двигались неумолимо, как горная лавина, все те же двенадцать, все так же неспешно и не сбавляя скорости.

Волны Днепра накатывали на берег с плеском, уже красные от крови, а пена оставалась на песке алая, словно изорванные в клочья огромные легкие.