Столетняя война. Том III. Разделенные дома - Джонатан Сампшен

регион, который все еще оставался житницей Испании, несмотря на прогрессирующее развитие скотоводства, был почти необитаем до великих внутренних миграций XII и XIII веков, и все еще был малонаселен, когда Джон Гонт явился претендовать на престол короля Педро I. Английские и португальские войска обосновались в небольшом провинциальном городке под названием Роалес. Это было незначительное место, защищаемое только крестьянами, которые покинули его, как только появились солдаты. Но они нашли там достаточно продовольствия, чтобы прокормить себя в течение нескольких дней, пока группы всадников рыскали по сельской местности в поисках пропитания. К тому времени, когда командирам армии удалось определить новое стратегическое направление, прошло около трех недель[856].

В начале мая 1387 года кампания была перенаправлена на города с гарнизонами на дороге ведущей на юг к Дуэро, в надежде все-таки спровоцировать защитников на сражение. Был построен небольшой осадный обоз, состоящий из передвижной деревянной башни и камнемета. Их перевезли на позицию возле Вальдераса, города на реке Сеа в четырнадцати милях к востоку от Бенавенте. Вальдерас защищали стены из обожженной глины и каменная цитадель XII века постройки. Гарнизон состоял из восьмидесяти кастильских и бретонских латников и нескольких французских лучников. Капитан крепости, видимо, напуганный видом осадной башни, решил, что крепость обречена, и согласился сдаться. Он выторговал себе безопасный выход из замка и обязался, что жители принесут присягу герцогу Ланкастеру как королю Кастилии. Но жители не захотели ничего подобного. Они отказались признать герцога своим королем и начали уничтожать запасы продовольствия и фуража в городе. Затем они бросили свои дома и вышли за ворота вместе с гарнизоном. За их уходом последовал серьезный инцидент между английскими и португальскими войсками. Джон Гонт на протяжении всей кампании настаивал на том, что захваченные города и замки должны считаться его по праву кастильской короны, и это требование было принято португальским королем, но не его армией. Португальцы смеялись над претензиями Джона Гонта и отказывались признать его право распоряжаться трофеями "своего" королевства, когда они несли основное бремя кампании. В Вальдерасе все это обострилось. Два лидера договорились, что во избежание беспорядков между двумя армиями англичане будут свободно грабить город до полудня, после чего португальцам будет позволено забрать все, что осталось. Это соглашение было воспринято с негодованием в рядах португальцев, они ворвались в ворота до назначенного часа стали грабить его вместе с англичанами захватив часть добычи, которую англичане уже присвоили. Король был вынужден лично войти в город с мечом в руках, чтобы восстановить порядок среди своих людей. Вальдерас был незначительным призом, который союзники вскоре оставили, но этот инцидент имел символическое значение, которое вряд ли могло ускользнуть от Джона Гонта. Было ясно, что при всем недовольстве правительством Хуана I, его не примут как освободителя, по крайней мере, в Леоне, а его притязания на кастильскую корону рассматривались здесь не с безразличием, как в большей части Галисии, а с открытой враждебностью[857].

Хлеба и вина, избежавших уничтожения руками горожан Вальдераса, хватило, чтобы утолить голод армии на несколько дней. Примерно 9 мая 1387 года союзники возобновили поход на юг, направляясь к Вильялобос, еще одному небольшому, обнесенному стеной городку, расположенному примерно в десяти милях. Как и Вальдерас, он был снабжен кастильским гарнизоном, который был усилен по мере приближения захватчиков и поддерживался кавалерийскими отрядами, действовавшими за пределами города. Как и в Вальдерасе, гарнизон сдался через несколько дней, не выдержав штурма превосходящих сил. От жителей удалось получить немного вина и зерна, но к этому времени добывать пищу стало еще труднее, чем раньше. Чтобы найти корм для лошадей, фуражиры, с большим количеством вьючных животных, вынуждены были удаляться на пятнадцать-двадцать миль от мест расположения армии в сопровождении больших конных отрядов. Из Бенавенте и Вильяльпандо на них нападали летучие отряды кастильцев, насчитывающие до 400 всадников. Коннетабль Португалии, видя, что его армия медленно сокращается из-за болезней, голода и дезертирства, предпринял последнюю попытку спровоцировать сражение. Он взял часть армии, расположившейся лагерем вокруг Вильялобос, и двинулся на удерживаемый французами замок Вильяльпандо. Оливье Дю Геклен вывел свой гарнизон из замка при приближении врага и выстроил в боевой порядок перед воротами. Но сражения не последовало. Французы отступили за стены, как только увидели численность войск португальского коннетабля[858].

В мае температура резко повысилась. Над северной кастильской равниной повисла туманная дымка. Лошади начали умирать от недостатка корма и чистой воды. Люди страдали от полуденного солнца, а холодными ночами промерзали до костей. Они пили застоявшуюся воду и крепкое красное вино, привезенное из Португалии, от чего быстро заболевали. Вскоре в их рядах началась другая эпидемия, усугубляемая дизентерией, которая была неотделима от жизни военных лагерей. Люди болели и умирали. По оценкам кастильцев, во время похода от болезней умерло не менее 300 английских латников, а также большое количество лучников. Эти смерти окончательно сломили боевой дух английской армии. Англичане заявили, что с них хватит. Их жалованье теперь задерживалось по меньшей мере на четыре месяца. Возможности грабить и получать выкупы были ограничены. Значительная часть солдат решила уйти в Гасконь. Их главарем был сэр Джон Холланд, который в качестве констебля армии нес полную ответственность за ее дисциплину. Холланд был тщеславным и вспыльчивым плейбоем в возрасте около тридцати лет, который недавно женился на дочери Джона Гонта Елизавете, которая забеременела от него, когда еще формально была замужем за своим первым мужем. Именно Холланд предстал перед герцогом, чтобы поведать ему о настроениях в армии. Все понимают, сказал он, что вторжение провалилось и что рано или поздно придется договариваться с Хуаном I. Сражаться больше не за что. Сам он намеревался обратиться к кастильскому королю с просьбой о пропуске, чтобы он мог забрать свою супругу (которая ехала с армией) и всех желающих уйти к пиренейским перевалам. Что касается остальной части армии, то ей, по его словам, ничего не оставалось, как отказаться от предприятия и вернуться в Португалию. Джон Гонт, который не хуже Холланда понимал, что кампания проиграна, отреагировал на это с удивительным хладнокровием. Он уполномочил Холланда послать герольда, чтобы тот начал переговоры с Хуаном I о пропуске для свободного проезда[859].

Вскоре после этой беседы Жуан I имел на удивление откровенный разговор со своим союзником. С его точки зрения, кампания стала бессмысленной. Единственное преимущество, которое она давала, заключалось в перспективе присоединения территорий в западной Кастилии, если Гонту удастся свергнуть Хуана I. Теперь эта перспектива казалась невероятно отдаленной. Португальский король сказал Гонту в лицо, что у того нет поддержки в Кастилии. Ни один из городов, которые они взяли, не принял его добровольно, а те, которые они завоевали, были немногочисленны и незначительны, и их было бы слишком дорого удерживать.