К суду истории. О Сталине и сталинизме - Рой Медведев

«Сын за отца не отвечает», – заявлял Сталин, а между тем повсюду распространялись устные инструкции о всякого рода ограничениях прав детей, чьи отцы стали жертвами произвола времен Сталина. Принижая Ленина, Сталин нередко говорил: «Куда мне с Лениным равняться!» [850] Обвиняя сотни тысяч безвинных советских людей в тайных заговорах против Советской власти, Сталин сам составил и осуществил заговор с целью узурпации власти в стране и партии.

Преследуя интеллигенцию, Сталин одновременно решительно высказывался против «махаевщины» и называл интеллигенцию «солью земли советской». «Напишите правду!» – кратко сказал Сталин во время одной из бесед с писателями о задачах советской литературы. Собеседники спрашивали его, о чем они должны писать в первую очередь. Но в то же время Сталин поощрял в литературе именно ложь и приукрашивание действительности.

Санкционируя арест миллионов и расстрел сотен тысяч честных советских граждан, спокойно или даже с удовлетворением взирая на массовый террор, охвативший страну, Сталин говорил о внимании к людям. Везде можно было видеть в 30-е годы плакаты со словами Сталина: «Надо беречь каждого способного и понимающего работника, беречь и выращивать его. Людей надо выращивать также заботливо, как садовник выращивает облюбованное плодовое дерево»; «Надо, наконец, понять, что из всех ценных капиталов, имеющихся в мире, самым ценным и самым решающим являются люди, кадры» [851] .

На словах Сталин много раз возражал против культа личности. Когда в 1932 году общество старых большевиков попросило Сталина разрешить открытие выставки документов, отражающих его жизнь и деятельность, он ответил отказом. «Я против, – писал Сталин, – так как подобные начинания ведут к установлению «культа личности», что вредно и несовместимо с духом партии» [852] . А через несколько лет общество старых большевиков было закрыто, но открыты сотни и тысячи выставок, прославляющих жизнь и деятельность Сталина.

«Вы говорите о Вашей "преданности" мне, – выговаривал Сталин в своем письме к Шатуновскому, – может, это случайно сорвавшаяся фраза. Может быть... Но если это не случайная фраза, то я советовал бы Вам отбросить прочь принцип преданности лицам. Это не по-большевистски. Имейте преданность к рабочему классу, его партии, его государству, но не смешивайте ее с преданностью лицам, с этой пустой и ненужной интеллигентской побрякушкой» [853] .

«Письмо Шатуновскому» было впервые опубликовано в тринадцатом томе Собрания сочинений Сталина в 1951 году. А между тем в эти годы в каждой газете и в каждой речи говорилось именно о личной преданности Сталину, причем гораздо чаще, чем о преданности рабочему классу, партии и государству. В 1949 году во втором томе Собрания сочинений Сталина можно было прочесть следующие слова из его речи конца 20-х годов: «Тот факт, что вожди, идя вверх, отдаляются от масс, а массы начинают смотреть на них снизу вверх, не решаясь их критиковать, – этот факт не может не создавать известной опасности отрыва вождей от масс и отдаления масс. Опасность эта может привести к тому, что вожди могут зазнаться и признать себя непогрешимыми. А что может быть хорошего в том, что руководящие верхи зазнаются и начнут глядеть на массы сверху вниз? Ясно, что ничего, кроме гибели для партии, не может выйти из этого» [854] .

Комментарии тут, как говорится, излишни.

Глубокий знаток человеческих пороков, хорошо разбирающийся в особенностях бюрократической психологии, Сталин настойчиво и последовательно насаждал чинопочитание во всех сферах общественной и государственной жизни. Именно во времена Сталина были разработаны многочисленные «табели о рангах», причем повышение в чине сопровождалось не только увеличением ответственности и зарплаты, но строго определенных для каждого чина привилегий. Специальная форма и знаки отличия существовали не только в армии, но также у работников суда и прокуратуры, у железнодорожников, у дипломатов. Самый высокий в стране чин Генералиссимуса, был, конечно, у самого Сталина. И в эти годы в Собрании сочинений Сталина можно было прочесть его слова: «Я вообще не любитель чинопочитателей... » [855]

А сколько хороших призывов делал Сталин насчет всемерного развития критики и самокритики! Он заявлял, например: «Иногда говорят, что самокритика – вещь хорошая для партии, которая не пришла еще к власти и которой "нечего терять", но самокритика опасна и вредна для партии, которая уже пришла к власти, которая имеет в окружении враждебные силы и против которой могут использовать враги разоблачение ее слабостей. Это совершенно неверно. Наоборот, именно потому, что большевизм пришел к власти, именно потому, что большевики могут зазнаться, благодаря успехам нашего строительства, именно потому, что большевики могут не заметить своих слабостей и тем облегчить дело своих врагов, именно поэтому нужна самокритика особенно теперь, особенно после взятия власти... Без самокритики нет правильного воспитания партии, класса, масс, нет большевизма» [856] .

Это были, конечно, прекрасные слова, и их часто цитировали, но не старались следовать им, как не следовал им и сам Сталин.

А как резко высказывался Сталин против администрирования и произвола в партии! Он писал одному из немецких коммунистов в письме, впервые опубликованном только в 1947 году: «Я решительно против вышибательской политики в отношении всех инакомыслящих товарищей. Я против такой политики не потому, что жалею инакомыслящих, а потому, что такая политика родит в партии режим запугивания, режим застращивания, режим, убивающий дух самокритики и инициативы... Нехорошо, если вождей партии боятся» [857] . И здесь комментарии излишни.

Разрыв между словом и делом проник в годы Сталина почти во все сферы партийной и государственной жизни. Старый большевик А. В. Снегов справедливо говорил в начале 60-х годов на всесоюзном совещании историков: «Сталинская школа – это тяжелая школа. Он не только уничтожал честных людей, но и портил живых. Он заставлял людей выполнять весьма черные миссии, и на идеологическом фронте он научил лгать» [858] .

И действительно, ложь пронизывала всю официальную пропаганду, печать, радио, литературу и искусство, которые приукрашивали советскую действительность, игнорируя большинство трудностей жизни, противоречий, несправедливостей и произвол. Во всех инстанциях принималось немало хороших решений, которые никто, однако, не думал проводить в жизнь. При этом разрыв слова и дела состоял не только в том, что делалось совсем не то, что говорилось, но и в том, что об очень многом из того, что делалось в стране, вообще ничего и нигде не говорилось.

«Не может быть у рабочих веры в вождей, – сказал как-то сам Сталин, – там, где слово не подкрепляется делом, где вожди говорят одно, а делают другое». И эти слова сегодня не требуют комментариев.

СОЦИАЛИЗМ И ЛЖЕСОЦИАЛИЗМ

Построение социалистического общества заключается не только в изменении отношений собственности и в замене частной собственности на средства производства общественной собственностью. Подлинный социализм должен изменить отношение людей не только к машинам, но и друг к другу, а это не является автоматическим следствием отношений собственности. Угнетение и эксплуатация одних людей другими может происходить не только через институт собственности, но и через институт власти, а также через посредство других форм управления и контроля. Между тем подлинный социализм, как его представляли лучшие люди прошлого, должен исключать любые формы эксплуатации и угнетения, он должен быть глубоко гуманным строем, который создается для человека, для счастья людей.

Еще в феврале 1845 года, размышляя об исторической миссии пролетариата, Энгельс заявлял, что «речь идет о создании для всех людей таких условий жизни, при которых каждый получит возможность свободно развивать свою человеческую природу, жить со своими ближними в человеческих отношениях и не бояться насильственного разрушения своего благосостояния» [859] .

В «Манифесте коммунистической партии» дается такое определение коммунизма: «Ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех» [860] . Это определение является одним из основополагающих для научного социализма.

Целью основанной Лениным коммунистической партии было создание подлинно социалистического общества. И надо сказать, что усилиями партии и народа после Октябрьской революции было сделано немало для осуществления этой цели. Фабрики и заводы были переданы в собственность пролетарского государства, земля перешла в руки крестьян. Тем самым была создана экономическая основа для развития подлинно социалистической демократии. Трудящимся были предоставлены широкие социальные права и свободы, женщина обрела равные права с мужчиной, широким массам рабочих и крестьян был открыт путь к образованию и культуре, к преодолению классовых и национальных антагонизмов. Было бы ошибочным, ссылаясь на уродства сталинского режима, отрицать эти главные социальные завоевания Октябрьской революции. На смену отношениям вражды и эксплуатации между людьми стали приходить отношения дружбы и сотрудничества. Этот процесс был, однако, значительно задержан в условиях сталинской диктатуры.