К суду истории. О Сталине и сталинизме - Рой Медведев

Что касается членов Политбюро, то содержание таких «вождей пролетариата», как Молотов, Каганович, Ворошилов, Берия и др., их многочисленных дач, квартир, огромного обслуживающего персонала, расходы на представительство и охрану вырастали ежегодно в многомиллионные суммы. Содержание же самого Сталина трудно поддается учету.

Еще в 20-е годы Сталин был известен среди руководителей партии аскетической простотой своей личной жизни. Остатки этого аскетизма сохранились и в дальнейшем. Так, например, на даче Сталина в Кунцево комнаты, в которых он отдыхал и спал, были почти лишены мебели. Здесь стоял шкаф с одеждой, полка с небольшим количеством книг (основная библиотека Сталина находилась в его кремлевской квартире), простая лампа без абажура и кровать. Однако в целом дача Сталина представляла собой большое и сложное хозяйство с огромным количеством обслуживающего персонала, комендатурой, большой охраной. Но это была лишь «ближняя» дача Сталина. Была еще «дальняя» дача, где он бывал не слишком часто, но которая охранялась и обслуживалась так, как будто Сталин здесь жил постоянно. Для Сталина были построены дома в Сочи, возле Сухуми, в Новом Афоне, на озере Рица и еще выше в горах. У Сталина была дача в Крыму, для него были подготовлены помещения и в старых крымских дворцах. В конце 40-х годов для Сталина был построен дом у озера Валдай близ Новгорода. И все эти дома и дачи круглый год охранялись и обслуживались огромным числом высокооплачиваемой «обслуги». Во главе этого обширного хозяйства стоял генерал Н. С. Власик [836] .

Рассказывают, что Сталин сам попросил однажды генерала Власика подсчитать, во что обходится содержание его, Сталина, персоны. Отнесясь к этому поручению с чрезмерной старательностью, Власик с помощью специалистов произвел скрупулезные подсчеты. Цифра получилась астрономическая, и даже сам Сталин не только удивился, но и возмутился. «Не может быть, – заявил он Власику. – Это ложь». Берия тут же подтвердил, что все подсчеты Власика – это чепуха, и Власик был отстранен. Мы не знаем, насколько правдив данный рассказ, но если подобный эпизод и имел место, то можно с уверенностью сказать, что близок к истине был не Берия, а генерал Власик.

Политическая пассивность масс, отсутствие подлинной демократии, критики и оппозиции, высокие оклады и «пакеты», бесконтрольность и сверхцентрализация – все это приводило в годы культа Сталина к крайне быстрому росту бюрократизма. Бюрократ – это не просто тот или иной чиновник. Бюрократ – это привилегированный чиновник, оторванный от жизни, от народа, от интересов и нужд простых людей. Это сухой формалист, которого не интересует существо дела, а важно лишь выполнение некоторого числа принятых формальностей.

Бюрократ – это чиновник, которому своя судьба и своя карьера всегда дороже дела. Бюрократ будет делать не только заведомо ненужную, но даже вредную для людей работу – лишь бы сохранить свое хорошо оплачиваемое место. Карьеризм, чинопочитание, волокита и канцелярщина – неизбежные спутники бюрократизма. Элементарное невежество, простая неосведомленность о достижениях культуры, эмоциональная тупость и интеллектуальная ограниченность – эти черты, по справедливому замечанию Е. Гнедина, также весьма характерны для бюрократа [837] . Именно бюрократизм был не только продуктом, но и питательной почвой для культа личности. Еще К. Маркс писал: «Бюрократия считает самое себя конечной целью государства... Верхи полагаются на низшие круги во всем, что касается понимания частностей; низшие же круги доверяют верхам во всем, что касается понимания всеобщего, и, таким образом, они взаимно вводят друг друга в заблуждение... Всеобщий дух бюрократии есть тайна, таинство. Соблюдение этого таинства обеспечивается в ее собственной среде ее иерархической организацией, а по отношению к внешнему миру – ее замкнутым корпоративным характером. Авторитет есть поэтому принцип ее знания, и обоготворение авторитета есть образ ее мыслей... Что касается отдельного бюрократа, то государственная цель превращается в его личную цель, в погоню за чинами, в делание карьеры» [838] .

Неизбежным следствием бесконтрольности аппарата и пассивности масс была коррупция, т. е. наиболее страшная в условиях социализма форма перерождения руководящих кадров. Продажность многих партийных, государственных и хозяйственных работников в годы культа Сталина достигла таких больших размеров и столь глубоко проникла в аппарат управления, что различного рода меры воспитания и принуждения, принятые после смерти Сталина, оказались недостаточными. Пришлось пойти на крайние меры и принять в 1962 году указ, допускающий применение смертной казни за взяточничество.

Бюрократизм и коррупция в годы культа личности не только вызывали недовольство трудящихся, они убивали в массах сознание того, что именно они – простые люди – являются подлинными хозяевами своей страны. В этих условиях становилось невозможным эффективное воспитание коммунистического сознания и коммунистического отношения к труду.

Разумеется, среди руководящих кадров партии и в годы культа были не одни лишь бюрократы, карьеристы и перерожденцы. Однако в уродливой атмосфере культа Сталина не было необходимых условий для продвижения к руководству страной и партией именно лучших, наиболее талантливых и преданных делу народа работников. Куда быстрее выдвигались и занимали руководящее положение люди жестокие и беспринципные, карьеристы и перерожденцы, которые лучше приспосабливались к обстановке в стране. Именно в эти годы у нас в стране выработался тип руководящего деятеля, дисциплинированного и властного, безразличного к народу и его нуждам, но внимательного к «верхам», грубого, не терпящего критики снизу, говорящего одно, а делающего другое. Это были жестокие и далекие от масс люди, не умевшие говорить с народом и применявшие в первую очередь методы не убеждения, а принуждения, запугивания и произвола. «Культ личности, – справедливо писал А. Метченко, – извращал ленинский принцип руководства людьми, направленный на пробуждение и воспитание в них творческой инициативы, подавляя мысль и волю, пытавшихся проявить самостоятельность. Вознося одних и низвергая других, он препятствовал подлинному росту личности, содействовал распространению грубости, хамства, карьеризма, подозрительности» [839] .

Наблюдая за образом мысли и образом жизни этих чиновников-сталинистов, некоторые из советологов и авторов советского «самиздата» выдвинули теорию о том, что в нашей стране в годы Сталина возник новый класс, а именно класс бюрократов, класс «номенклатуры», класс обуржуазившихся чиновников. Мы считаем эту теорию неправильной. Несмотря на далеко зашедший процесс перерождения части партийных и государственных работников, дело не дошло до возникновения нового класса, хотя возможность такого развития нельзя сбрасывать со счета, ибо за долгие годы сталинской диктатуры в высшем и среднем звене нашего руководящего аппарата стали возникать вполне различимые элементы бюрократической олигархии и кастовости. Многие из руководителей начали считать свое положение и привилегии своим правом, которое следовало защищать любыми средствами. В романе В. Д. Дудинцева «Не хлебом единым» (1956) был создан образ Дроздова – типичного руководителя-сталиниста. Выступая на обсуждениях романа Дудинцева, писатель Г. К. Паустовский говорил о руководителях-сталинистах: «Это – хищники, собственники, циники и мракобесы... Это – маклаки, которым все равно... Откуда взялись эти низкопоклонники и предатели, считавшие себя вправе говорить от имени народа?... Это – последствия культа, обстановка приучила их смотреть на народ как на навоз, удобряющий их карьеру. Интриги, клевета, моральное убийство и прямое убийство – вот их средства борьбы, в результате которой сегодня среди нас нет Мейерхольда, Бабеля, Артема Веселого. Их уничтожили Дроздовы. Причина, побудившая их к этому, – собственное благополучие. Дудинцев раскрыл эту страшную работу в единичном случае... Нужно бить по маклачеству, которое может погубить страну...» [840]

Мы знаем, что свежий поток, связанный с XX и XXII съездами КПСС, выбросил очень много сталинистов, этих дроздовых и борзовых на свалку нашей политической жизни. Но не все они «стригут розы на своих дачах». Многие из них приспособились к новой обстановке и к новым условиям и дали начало новому поколению бюрократов, более осторожных, но не менее опасных для социалистического развития советского общества.

ПОЛИТИЧЕСКОЕ СЕКТАНТСТВО

Если в идеологической и научной жизни в годы культа Сталина утвердился дух догматизма и начетничества, то в партийной и государственной жизни возобладал в эти годы опасный дух сектантства.

Сектантство всегда было одной из самых тяжелых и опасных по своим последствиям болезней революционного движения. Мы не можем сегодня сказать, что К. Маркс и Ф. Энгельс всегда были образцами терпимости. Однако они хорошо понимали вред сектантства и вели борьбу с сектантскими извращениями в революционных организациях и у отдельных революционеров. Не был образцом терпимости и В. И. Ленин. Но и он выступал против сектантской замкнутости и ограниченности в революционном движении. Готовя революцию и создавая первое в мире пролетарское государство, Ленин стремился сплотить вокруг партии всех, кого можно было сплотить. Именно Ленин был инициатором привлечения на службу Советскому государству буржуазных, в том числе и военных специалистов. Ленин никогда не преследовал товарищей, совершивших ошибку, но позднее открыто признавших ее, для него важен был вопрос о последней политической позиции данного человека.