Хроника белого террора в России. Репрессии и самосуды (1917–1920 гг.) - Илья Ратьковский

3 июня 1918 г., согласно воспоминаниям будущего маршала В. И. Чуйкова, мимо него по реке Кама проплыло два плота с виселицами. На первом было четверо повешенных, на втором пять[349].

3 июня 1918 г. чехословацким подразделением на разъезде Кабаклы был перехвачен паровоз, выехавший от станции Татарской для связи с барабинскими красногвардейцами. Машиниста поезда коммуниста В. И. Гжегоржевского (до января 1918 г. член Барабинского совжелдепа, позднее комиссар отдела Омской железной дороги), а также рабочего барабинского депо, красногвардейца Иванова, нескольких других красногвардейцев, включая двух венгров, после допроса расстреляли в трех километрах от разъезда[350]. Следует отметить, что массовые белые расстрелы в этих местах фиксировались и позднее. Например, зимой 1919–1920 г., когда на станции Барабинск происходили массовые казни заключенных.

4 июня 1918 г. после кратковременного боя в местечке Русские Липяги (сейчас Новокуйбышевск), в 10–12 км к юго-западу от Самары, было расстреляно 70 раненых красноармейцев, а общее количество погибших, существенная часть – после боя, составляла около 1300 красноармейцев[351]. Эти данные подтверждаются издававшейся в Самаре в период правления КОМУЧа газетой: «Около станции Липяги приступлено к похоронам убитых в бою под Липягами красноармейцев. Всего по 14 июня схоронено 1300 человек. Похороны продолжаются. Предстоит убрать трупы с берега р. Свинухи и в воде разлива р. Самарки»[352]. Среди уничтоженных были 8 заживо сожженных красноармейцев, которые пытались спрятаться в печь для обжига кирпичей. Впоследствии в трубу печи (сама печь не сохранится) будет вмурована памятная мемориальная доска. После этого боя для легионеров был открыт путь на Самару.

6–7 июня 1918 г. состоялся десант советских войск в районе Таганрога против германских войск. К 13 июня 1918 г десант был практически уничтожен. Из 8 тысяч вернулось не более 2 тысяч. Оставшиеся были разгромлены. Отдельные группы пытались скрыться в селах и оврагах, но были уничтожены. Так, только около села Бацманово было расстреляно свыше 1000 красноармейцев. На июнь приходились и многие другие случаи карательных акций оккупационных войск, направленных против повстанцев на Украине. Только одним карательным криворожским австро-венгерским отрядом было расстреляно около 40 человек[353].

7 июня 1918 г. – войска чехословацкого корпуса совместно с отрядом атамана И. Н. Красильникова заняли Омск. Согласно архивным данным ГА ОО, уже 7 июня появились группы военных и гражданских лиц, арестовывающие красноармейцев, красногвардейцев, большевиков и просто сочувствующих Советской власти. Конюшни губернаторского дворца, подвалы, концлагеря были забиты арестованными[354].

О массовых арестах с первого дня захвата Омска упоминает и современное омское официальное историческое издание. Согласно ему большинство арестованных было направлено в концлагерь, расположенный на территории Западно-Сибирской выставки (до прихода белых в бывших павильонах выставки содержались военнопленные). Сюда были посажены сотни красногвардейцев, участвовавших в обороне Омска, не успевшие эвакуироваться большевики и члены их семей[355].

По воспоминаниям писателя Ф. А. Березовского, «концентрационный лагерь был обнесен высоким забором, а сверх него еще колючей проволокой. Кроме того, внутри бараков тоже были сделаны перегородки из колючей проволоки. Повсюду была страшная грязь, воздух напитан невыносимым зловонием. Жажда свежего воздуха была настолько сильна, что у форточек выстраивались очереди заключенных. …вокруг лагеря стояли сторожевые вышки с пулеметами. По ночам лагерь освещался сильными прожекторами; на территорию его выпускались дрессированные собаки. Охрана в лагере помещалась в одном из бараков. День и ночь у дверей каждого барака стояли часовые из белоказачьих отрядов атаманов Красильникова и Анненкова…

По ночам из лагеря в фургонах или в открытых повозках навалом вывозились трупы людей, погибших от недоедания и болезней»[356]. Посвящены положению красных военнопленных в омском лагере и отдельные исторические работы, одной из первых которых стала статья В. Д. Вегмана, в которой он указывал о массовых случаях смерти, в т. ч. от тифа и недоедания[357].

Происходили в Омске в эти дни и расправы над советскими работниками, явными большевиками и подозрительными жителями[358]. Количество омских жертв в июньские дни сложно установить, так как никакой официальной статистики не велось. Поэтому в исследованиях приводятся различные цифры: от единичных самосудных расстрелов до нескольких сот человек. Так, в омском исследовании М. И. Вторушина указывается, что «в Омске белочехи и белогвардейцы в первые дни мятежа июня 1918 г. казнили без суда до семисот человек»[359]. Также можно указать на советское исследование д.и.н. М. М. Шорникова, в котором он указывал, что только по официальным данным в городе было арестовано 3 тысячи человек[360].

8 июня 1918 г. отрядом чехословацкого корпуса при поддержке местного подполья была захвачена Самара, которая стала политическим центром антисоветского движения на Востоке России летом-осенью 1918 г. Образованное здесь правительство (Комитет членов Учредительного собрания – КОМУЧ – во главе с эсером В. К. Вольским, И. М. Брушвитом, П. Д. Климушкиным, И. П. Нестеровым и Б. К. Фортунатовым) декларировало восстановление основных демократических свобод, разрешило деятельность рабочих и крестьянских съездов, фабзавкомов, установило 8-часовой рабочий день (с 4 сентября 1918 г.) и приняло Красный государственный флаг.

Между тем установившийся режим в городе сложно было назвать демократическим. После взятия 8 июня Самары войсками чехословацкого корпуса и местными «добровольцами» из числа жителей города было расстреляно 100 красноармейцев и 50 рабочих. «Красные почти не оказывали сопротивления: убегали по улицам или прятались по дворам. Жители, высыпавшие из домов, выволакивали красных и передавали чехам с разными пояснениями. Некоторых чехи тут же пристреливали, предварительно приказав: «Беги!» – вспоминал полковник В. О. Вырыпаев[361]. В городе зверски были убиты председатель ревтрибунала Ф. И. Венцек (согласно воспоминаниям Н. Л. Минкиной, прежде чем его стали избивать, с него предварительно сняли сапоги)[362], заведующий жилищным отделом горисполкома большевик И. И. Штыркин и другие советские руководители[363]. В самарском издании 1929 г. приведены некоторые примеры расправ в городе: «В соборном саду убит организатор красноармейских отрядов Шульц[364]. У здания Окр. Суда чехами расстрелян выданный толпой член мусульманск. КГІ Аббас Алеев (согласно воспоминанию А. Бешенковского, у здания окружного суда его голову рассек шашкой офицер. – И.Р.[365]). По настоянию мешочников пристрелен на уг. Предтеченской и Николаевской ул. председ. контрольно-реквизиционного бюро П. М. Шадрин. На. уг. Панской и Шихобаловской ул. убит разрывной пулей в затылок слесарь А. С. Конихин, популярный пролетарский поэт, за отказ сдать чехам оружие. На вокзале убит не давший себя разоружить уфимский комиссар по реквизиции хлеба и скота. На уг. Заводской и Садовой расстреляна женщина – красноармеец Вагнер, латышка, быв. служащая Средне-Волжск. союза, за сопротивление при сдаче оружия (согласно воспоминанием Минкиной, с одетой в мужскую одежду латышки сорвали все белье. – И.Р.[366]). Возле клуба РКП(б) убит юноша-коммунист Длуголенский. В гостинице «Националь» расстреляны военный комиссар Елагин и неизвестный. Избит и расстрелян чехами комендант пристаней «Кавказ» и «Меркурий». Чехами убит лежавший в ж.-д. госпитале дружинник ж.-д. дружины Желябов. При попытке оказать помощь раненому красноармейцу чехами застрелен рабочий П. Д. Романов, старый член п. с.-р.[367] Расстрелы продолжились и в последующие дни после занятия Самары. Всего в городе в первые дни после его захвата было убито не менее 300 человек[368].

Данные цифры встречаются и в воспоминаниях А. С. Бешенковского, скрывавшегося в эти дни от белого террора в Самаре. Согласно его воспоминаниям, на берегу реки Самары было расстреляно более 100 пленных красноармейцев, на плашкоутном мосту – до 20 красноармейцев. Всего, по его данным, за первые два дня было расстреляно и растерзано более 300 человек[369]. Эти данные детализированы в «Хронике событий» В. Троцкого: «Чехами в районе Самарки взято в плен около 100 разоруженных красноармейцев. При появлении чехословаков их первым вопросом было: «где красноармейцы»? Несколько обнаруженных в районе Заводской и др. улиц во дворах укрывавшихся красноармейцев были расстреляны на месте. В течение всего дня по улицам водили пойманных красноармейцев на расстрел; особенно жестоко расправлялись чехи со своими «чехоизменниками» (т. е. чехами – коммунистами и красноармейцами). В 9 час. утра на Плашкоутном мосту расстреляно 13 красноармейцев; в 4 час. на Николаевской ул. расстреляны 4 по указанию кого-то из толпы: в 11 час. веч. расстреляны 6 военнопленных. Среди убитых красноармейцев: Т. Бергеевич, Голубев, Семенов, Лобоцат, Рейнгольд, Шейтер, Добросолец, Марковский, Кузьмин, Масальский. Многие случаи расстрелов остались незафиксированными»[370]. «Арестованных подвергали селекции не только по партийному, социальному, но и по национальному признаку. Очевидцы так описывали разборки во время вступления чехов в Самару 8 июня 1918 г.: «Партию за партией вели чехи пленных (с Волги) по ул. Л. Толстого к Самарке через вокзал… пленных мадьяр и латышей отделяли от русских. Я спросил чеха, для чего это делают, он самодовольно ответил: «Русских мы не расстреливаем, ибо они обмануты большевиками, а латышей, мадьяр и комиссаров не щадим»[371].