Тайные фрегаты - Виктор Лаптухин

Но он хорошо помнил, что с морем шутить нельзя, поэтому паруса, снасти и другие необходимые для судна материалы брал только самого лучшего качества. На складах компании все проверял лично и ругался с кладовщиками из-за каждого запасного рея или бухты тросов. Запасы продовольствия, неизменную солонину и гороховую муку, закупал оптом и требовал, чтобы они отмерялись не зерновым или селедочным ластом, а современными тоннами, дабы потом контролеры компании не путались в дедовских мерах веса. Сам трудился за так и не нанятого лейтенанта и при этом зорко следил за Иваном, исполнявшим обязанности боцмана, на должность которого также не нашлось подходящего человека.

Работы велись непрерывно, лишь с перерывами на сон и прием пищи. Вскоре «Сирена» была готова принять груз и в рейс вышла первой.

Иван сиял от радости, что выдержал и это испытание. Но теперь, когда кончился аврал, и можно было более или менее спокойно осмотреться по сторонам, заметил, что команда с сомнением посматривает на молодого боцманмата. Одни со снисходительной ухмылкой, другие с неприязнью и плохо скрытым вызовом. Пришлось учиться командовать людьми и день за днем следить за собственными словами и поступками. Старался со всеми вести себя ровно, у старших и более опытных не боялся спросить совета, молодых учил и хвалил за успехи. Линьком, который по приказу маленького капитана носил на шее, не пользовался, обходился словами, благо голос, перестал ломаться и начал приобретать мужское звучание. Только один раз, когда нагловатый подмастерье из Гамбурга на глазах у всех плюнул на палубу, пришлось привязать его к мачте и отхлестать.

Но все косые взгляды и усмешки прекратились после того, как однажды на подходе к Копенгагену слева по борту показался двухмачтовик. Шел он под шведским флагом, а вдоль борта тянулась широкая зеленая полоса. С него потребовали, чтобы «Сирена» сменила курс и следовала для таможенного досмотра в сторону каких-то поросших лесом островов. Пока маленький капитан переругивался в рупор со стоявшими на палубе двухмачтовика людьми, Иван успел зарядить оба имевшихся на борту орудия. Когда на встречном судне поняли, что их требование не будет выполнено, дали залп по «Сирене». Ядра вспенили волны, но только одно разнесло в щепки фигуру сирены на носу.

С самого начала навигации Иван практиковался в стрельбе. И хотя маленький капитан неизменно ворчал на задержки в пути и расход пороха и ядер, несколько раз спускал за борт пустые бочки и бил по ним то из одной, то из другой пушки. Большую часть ядер пустил мимо, но были и попадания. Двух крепких матросов приспособил в качестве орудийной прислуги, а проворного юнгу — подносчиком зарядов. Так что учения не пропали даром, и теперь на «Сирене» откинули орудийные порты и, сделав два ответных выстрела, стали перезаряжать.

С двухмачтовика раздался новый залп, и на этот раз под ногами Ивана дрогнула палуба, и раздался чей-то крик. Сам же он припал к пушке и ждал, когда на прицеле окажется качающийся на волнах борт с широкой зеленой полосой. На этот раз промазать было нельзя.

Расстояние между судами было уже небольшое, и картечный заряд угодил в парус на фок-мачте. Второй выстрел оказался более метким и смел всех стоявших на палубе двухмачтовика.

— На абордаж! — скомандовал маленький капитан, и вся команда «Сирены» дружно бросилась на борт шведского корабля.

Выяснилось, что захваченное судно не имеет к Швеции никакого отношения. На сторожевом датском боте, подоспевшим к месту пушечной стрельбы, сообщили, что «Сирена» одержала победу над известным пиратом финном Пукила, прозванным Водяным бесом. Последнее время из-за того, что боевые корабли готовятся к войне, заняты ремонтом, обучением моряков и сократили свое патрулирование вблизи портов, пираты совсем обнаглели.

Капитан Ян ван Деккер и на этот раз не упустил выгоды — от датских властей и шведского посла получил премии за уничтожение пирата, захваченный двухмачтовик как военный приз продал в Копенгагене по хорошей цене. После этого члены команды «Сирены» получили неожиданно щедрые денежные награды, а Иван еще уважение команды и звание боцмана.

Недели сменялись одна другой, а «Сирена» бороздила воды Балтики от западных портов до восточных и от восточных до западных. Штормы и туманы только замедляли это равномерное движение по хорошо знакомым фарватерам к изученным до мелочей причалам, на которых поджидали все новые и новые грузы. Работы хватало, а всякого рода неожиданности случались постоянно, но для Ивана любой рейс превращался в успешно сданный экзамен, который прибавлял опыт и укреплял уверенности в себе.

Во время очередного захода в Ревень Иван забежал в знакомую лавку купца Василия, над входом в которую висела вырезанная из жести лиса. Хозяин мало изменился, только в его коротко подстриженной бороде прибавилось седины.

— Да тебя, молодец, и не узнать! — приветствовал он Ивана. — За год повзрослел, раздался в плечах. Да никак и борода появилась! Становишься настоящим мужиком-добытчиком!

Внимательно выслушал рассказ о том, что произошло с Иваном за это время, и только покачал головой.

— Хватил ты лиха, парень! Но выдержал. Настоящий новгородский удалец-ушкуйник[20].

— О моих родных что-нибудь слышно?

— Все живы и здоровы, твою весточку из Данцига получили. Низко кланяются и просят передать родительское благословение и поклоны от дальней родни.

— А что, грамоту какую-нибудь не прислали?

— Эх, Иван. Только год в Европе пожил и уже начал родные порядки забывать. Не принято у нас грамоты-то за рубеж писать. Это не для простых людей. Казна сама ведает, кому и куда писать. Все знают и помнят — написанное пером, не вырубишь топором! Благодари Бога, что остался жив, а родных в бумажные дела не путай! О нашей встрече я им все на словах передам. Сейчас ты голландский боцман Иоганн Циммерман, так пользуйся такой возможностью, учись, набирайся ума.

— Что же мне навечно оставаться в неметчине?

— Сейчас на Руси начались важные перемены. Наш царь Петр Алексеевич в Европе побывал, самолично увидел тамошние города и мануфактуры, понял, что нам необходимо перенять. Теперь посылает на учебу наших ребят, нанимает иностранных мастеров. Ты всю морскую науку превзошел?

— Кормщиком на баркасе смогу стоять.

— Я говорю о капитанской науке, чтобы водить корабль в открытом море.

— Этому надо еще получиться. Да только нет у нас ни флейтов, ни фрегатов, ни других кораблей.

— Будут, — купец Василий загадочно усмехнулся. — Ты, Иван, учись, вернешься домой, работа тебе найдется.

С тем и распрощались.

Глава 15