Алхимистика Кости Жихарева - Михаил Успенский

– Увы! – сказала леди Нимуэ. – Правда, моё золото превратится не в черепки, а в отблески лунного света на тёмной воде, но кто же неволит вас дожидаться этого печального момента? Расплатились – и ходу!

– Но это ведь как-то не по-рыцарски… – неуверенно сказал Филимонов.

– Кто же обращается по-рыцарски с ростовщиками? – удивилась Владычица Озера. – Но, коль скоро щепетильный сэр Константин не хочет осквернять вручённый ему меч презренной кровью заимодавцев…

– Так это теперь… Это мне? – ахнул Костя.

– Конечно, мой юный герой. Не потащу же я его обратно в озеро – это против правил, – сказала леди Нимуэ. – Доброго вам пути и славных подвигов на этом пути! Мне же настала пора проведать мою заклятую подругу Моргану…

– А меч не превратится в какую-нибудь кривую ветку? – спросил предусмотрительный ботан.

– Меч настоящий, проверенный, – сказала Владычица Озера. – Кроме того, такое оружие вручается рыцарю впервые. Это так называемый Меч Спецназначения…

И зловеще хохотнула.

Костя не обратил на это внимания, а Филимонов очень даже обратил. Нобелевскую премию и в далёком будущем не вручат кому попало!

Нимуэ повернулась к озеру, взмахнула рукавами – и полетела над водой в сторону другого берега. При этом едва не столкнулась с возвращавшимся Кузьмой-Демьяном, но как-то обошлось.

Две стрелы от Робин Гуда

– Ну, с этой авантюристкой всё ясно, – сказал Джульверн. – Она выпотрошила папика и поместила в подземный дом престарелых…

– А где ты наловчился по-книжному разговаривать?

– Я в драмкружок ходил три года, – ответил ботан, – пока ты в спортзале железо качал. Но вот ты же овладел былинным слогом! Жаль, что здесь он не в ходу… Давай-ка на меч твой посмотрим: какова заточка, хороша ли балансировка…

– Балансировка в порядке… Что такое?

Меч Спецназначения отказывался покидать ножны, как уж Костя его ни вытягивал. Ещё немного, и богатырь просто поломал бы дар Владычицы Озера или сдёрнул витую двуручную рукоять с сердечника…

– На фиг такой меч! – крикнул он в сердцах.

– Дай-ка погляжу – на ножнах что-то написано… Ну да, всё правильно: «Без нужды не вынешь, без славы не вложишь». То есть вытащить его можно будет лишь перед реальной схваткой…

– И для чего такие сложности? – сказал разочарованный Костя.

– А чтобы владелец понтов не кидал. Достал – руби! Он, видно, рассчитан на слишком горячих рыцарей… Дисциплинирует…

– То есть хочет – вынимается, хочет – нет?

– Ну да. Защита от дурака, как в любом опасном устройстве…

Богатырь даже не обиделся, потому что и без того был злой.

– А в чём спецназначение этой железяки?

– Вот спецназначение меня всего больше и беспокоит, – сказал Джульверн. – Уж больно плутовская была физиономия у леди! Подарки волшебниц бывают весьма коварными…

– В смысле?

– Вдруг этот меч заточен не на любую схватку, а на конкретного противника? Какого-нибудь великана Корморана? Или дракона Фафнира? В литературе встречаются такие штучки…

(Нил Филимонов всё же сказки-то почитывал, правда втайне ото всех, считая и себя. Он ужасно боялся, что его поднимут на смех остальные ботаны.)

– Сто лет мне великаны не нужны, – проворчал Костя. – Нам всё больше разбойники встречаются…

– Так на разбойников рыцарь и меч-то не станет вытаскивать! – сказал Джульверн. – Разгонит их конём, копьём да пинками…

– А на другого рыцаря?

– Ну… Всегда можно сказать: «Прекрасный сэр, в схватке с вами я даже не стану обнажать свой меч, отчудохаю вас и ножнами»… Да что нам об этом думать? Есть у тебя дубина, ей и оперируй, а свойства меча мы будем устанавливать эмпирическим путём…

– Каким-каким? – прищурился Костя.

– Я с тебя худею! Опытным, – перевёл ботан.

– То-то, – сказал Костя. – Только ведь это те же понты выходят. И противник сильно обидится…

– Да и пусть обижается, лишь бы не встретился! Ладно, пошли – вон филин беспокоится…

И они двинулись прочь от озера, ведомые двуглавой ночной птицей. Меч Спецназначения Костя повесил на спину, под рюкзак – всё равно ведь не вытащить!

По дороге друзья толковали о том, как им уберечь Колобка.

– Жаль, что нет у нас коробки или шкатулки, – сказал Костя. – Там бы его никакая собака не учуяла…

– Вот как раз в коробку грабители или стражники полезут первым делом, – возразил Джульверн. – Может, поручим его Кузьме-Демьяну? Завернём в узел поплотнее…

– Да, филин его раньше-то запросто выносил из разборок, – сказал богатырь. – Но тогда Колобок был нормальный. Они даже как-то между собой тёрли. А теперь Кузьма-Демьян решит, что это просто хлеб, и расклюёт. Он хоть и учёная, а всё-таки птица… И руки, то есть когти, у него всегда должны быть свободны – на всякий случай!

– Учти, народ в Средневековье вечно ходит голодный, – сказал Филимонов. – Ладно, от разбойников отобьёмся, а вот выйдет на дорогу тощая девочка-сиротка: «Добрые сэры, что это у вас так вкусно пахнет? Я не ела уж целую неделю!»

– На такой случай есть кольцо колбасы от Азиатыча, – сказал Костя. – Она ещё вкуснее пахнет. Хотя твёрдая, как червлёный вяз…

– Допустим, кончились продукты подчистую!

– Тогда и базарить не о чем. Хотя девочку жалко. И нас тоже… На заставе богатырской в таких случаях отправлялись на охоту. Потом коптили мясо, солили – впрок…

– Не умеем мы охотиться!

– Да почему же? Я с луком худо-бедно управлюсь – только нет у нас лука.

– Луки в Англии делали из тиса, – припомнил ботан. – Ты знаешь, как выглядит тис?

Он посмотрел по сторонам.

– Опа! Лес-то как изменился!

И верно – на смену бесконечному хвойному чернолесью пришли деревья с радостной ярко-зелёной листвой.

Сразу стало веселее, и птицы запели, и даже Кузьма-Демьян, перелетавший с дерева на дерево, засвистел что-то легкомысленное…

Мелодию филина подхватил чей-то молодой звонкий голос:

Я с детства дерзок был, друзья,И с детства же решил,Что стану первым парнем яНа весь Ноттингемшир!

И я шерифа застрелил —Вот так, средь бела дня…Сам Эрик Клэптон сочинилБалладу про меня!

I shoot the sheriff, виноват,Хоть ссору начал он!Но тех, чей прям и честен взгляд,Не жалует закон!

Шерифа нового прислалКороль-предатель Джон.Но тот, кто правый путь избрал,Не для петли рождён!

Я, нарушая ход игры,Ушёл в Шервудский лес —И с той поры, и с той поры,И с той поры исчез.

Кто там гуляет по лесамИ как зовут его —Об этом я, признаться, самНе знаю ничего!

О, если встретите меня —Живьём или во сне —Спешите до исхода дняО том поведать мне!

– Нештатная ситуация! – спохватился оплошавший Кузьма-Демьян. Заслушался филин…

Две стрелы просвистели в воздухе и вонзились в землю точно перед носками башмаков Кости и Нила.

Шумел сурово Шервудский лес

…Античный мир не знал понятия «благородный разбойник».

В Древней Греции почти каждый крепкий мужчина мог при случае грабануть путника, но «разбойниками» величали только законченных душегубов и садистов вроде Прокруста с его знаменитым ложем и стремлением привести своих жертв к одному размеру. Полубоги и герои истребляли таких нещадно.

Суровые правознатцы римляне объявляли разбойников вне закона и преследовали их на государственном уровне. Запишись в армию да и грабь себе, если офицер разрешит, – но никакой самодеятельности, иначе распнут на кресте при дороге, другим в острастку.

И, уж конечно, тогдашним рапсодам, певцам и поэтам в голову не пришло бы воспевать злодеев. Разбойник был презренной личностью, на которую стихотворный дар жалко тратить.

Воспевать их стали позже, в Средние века, когда с законностью стало туго, а настоящие преступники носили баронские и графские титулы.

И главным воспеваемым стал англичанин Робин Гуд.

Своё прозвище он получил не потому, что был такой уж хороший (good), а из-за зелёного маскировочного плаща с капюшоном (hood). На Руси капюшон звался «клобук», на Востоке – «башлык».

Но для народа Робин Капюшон был хорош, поскольку грабил исключительно богатых, а награбленное раздавал бедным, оставляя себе и своим людям только самое необходимое. И был при этом весьма справедлив.

Идеальный герой, короче.

В многочисленных народных балладах, посвящённых славному малому Робину, не числится за ним ни одного дурного поступка по отношению к бедному люду. Зато богатым лордам, городским толстосумам да монахам (за исключением весёлого отца Тука) пощады от него не было. Хотя не душегубствовал – если охрана не начинала боевых действий. Ну, тут уж чья возьмёт.

Сначала Робина звали по-другому – то Джерард, то Гамелин…

Король спросил, вставая, весёлых удальцов:«Зачем же вы живёте в тени густых лесов?»И Гамелин бесстрашный ему ответил сам:«Кому опасен город, тот бродит по лесам!»

Окончательно Робин стал Робином в XIII веке, поскольку его имя предания связывают с королём Ричардом Львиное Сердце, а это уже исторический персонаж.