Тайный враг - Дед Скрипун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Развернув коня к приближающемуся строю последователей Чернобога, он вскинул полыхнувший молниями и заклубившийся смертью меч в салюте, и привстав на стременах, поднял на дыбы Чепрака.
- Наша сила в правде, братья! – Воскликнул он, выплеснув в слова всю скопившуюся мощь. – Победа будет наша. Бей!!!
- Гойда!!! – Взревело неистовством войско, и бросилось, в след за пышущим яростью новым своим вождем - Федограном, в безумную атаку.
- Тебе, Перуну, молимся, чтобы избавил нас от вражеских грабежей! Ты гремишь над нами, и это сила Твоя воистину. Оплодотворяет поля наши, когда дожди с грозами проливаются на них. Ты Всадником скачешь на Белом коне и вздымаешь Меч в небесах, и рассекаешь облака, и гром гремит, и течёт вода живая на нас, и мы пьём её, как источник жизни божеской на земле.
Чащун запел басом, и к нему присоединилась, громко завывая, встав на колени, Ягира.
- Хлада Смерти исполненных. Мановением перста указуешь ты. Смерти Дева Мара Луноликая. Прими же столь редкое. Прими драгоценное. Кровь живую, бурлящую. Кровь жизнью кипящую. Прими же Мара – Прекрасная, в жилы свои, кровью холодной наполненные, жизни напиток из жил смертного. Помоги человеку. За правдой пришедшему. Помоги человеку. Покровительством мертвых. Хлада Смерти исполненных. Мановением перста, указуешь ты, смерти Дева, Мара Луноликая, на гиблых судьбою. Помоги человеку, покровительствуй силой божьей.
Гимн двух старых духов, тянущих руки в молитве к небесам, слился с ревом сорванных в крике глотах воинов, бегущего навстречу смерти.
- Гойда!
Вперед вражеского войска, растолкав строй, пнув огромными кованными сапогами, и зарубив пылающим огненным топором того, кто не успел отпрыгнуть в сторону, вышел сам бог лжи. Перекинул оружие из руки в руку и засмеялся, выплеснув из-под забрала сгусток мрака.
- Я думал за тобой гоняться придется по всему полю, а ты сам, муха навозная, ко мне спешишь. Давай, подходи поближе, я попотчую тебя топориком, а потом выпью душу.
Федогран, привстав в стременах, добавил скорости, вогнав до крови шпоры в бока коня, и полетел навстречу Лживому Богу, укрывшись щитом и выставив вперед, сверкающее безумными глазами разозленного Коломрака, копье. Вот уже видны просвечивающие сквозь рогатый шлем, наполненные всепоглощающей пустотой глазницы. Вот топор взлетает вверх, заносясь огненным следом, для смертельного удара. Вот он уже стремглав летит в голову нашего героя.
Долей секунды проскакивает скоротечная схватка. Подставленный под удар топора, слегка склоненный в сторону щит, вскрикивает от боли раненого Никто, и вылетает из руки, вырванный могучей божественной силой. Он катится по траве, шипя, вылетающим из рваной кожаной обшивки, стоном и ветром Стрибога. Но наш герой этого не видит, ему не до этого, он метает как дротик, копье в грудь врага, но сидящая у того на плече ворона, бросается на встречу, и принимает на себя смертельный удар, взрываясь перьями мрака, медленно оседающими на траву. Федогран, резко сворачивает в сторону, и проскакивает Чернобогу за спину, но тот успевает развернуться, и удивленно смотрит, сквозь металл шлема, вновь занося оружие для атаки.
- Ты действительно хорош. – Гремит глухой голос, в котором уже нет смеха. – Но я все равно убью тебя. Ты влез не в свое дело, червяк. Когда дерутся боги, смертному не стоит вмешиваться. Это для него всегда плохо заканчивается.
- Убей его. – Слышится тихий голос раненого Никто. – Этот бог, сам назначил себя вершителем судеб. Он недостоин жить. Освободи мир от напасти.
- Морена, выпусти меня из этого наконечника, я хочу драться. – Рычит из валяющегося на земле копья Коломрак, скрипя от злости зубами.
Федогран вновь пришпоривает Чепрака. Нельзя останавливаться. Княжеское войско вот-вот схватится в решающей битве с противником. Надо отвлечь черного бога, не дать ему помочь своим воинам. Шита больше нет, надежда одна, на ловкость и скорость.
Топор пролетает в том месте, где только, что была голова парня, и меч, нашего героя бьет в грудь врага, но вспыхивает искрами молний и заревом пламени, столкнувшись с вернувшимся и отразившим атаку оружием черного бога. Вновь Чепрак пролетел рядом, едва не столкнувшись с противником взмыленным боком, и подняв в воздух комья земли, мгновенно разворачивается для новой атаки.
Снова бешеная скачка. Теперь пылающий топор пытается подрубить ноги лошади, но та прыгает словно беря высокий барьер, а меч Федора дотягивается самым кончиком до шлема Чернобога. С противным скрежетом, оставляя на божественном металле искрящуюся, полыхающую молниями рубленую полосу, оружие, отброшенное чудовищной силой, вылетает из руки и кувыркнувшись в воздухе, врезается во вражеский строй, отрубив одному из воинов голову, а второму воткнувшись в грудь.
Федор резко разворачивает лошадь, и на всем скаку, подхватывает с земли, свесившись, как учил Яробуд, держась одними ногами, копье. Но противника нет. Он сбежал, прыгнув в схлопывающийся провал чужой реальности. Испугался чужой бог смелости воина.
Не останавливаясь, сделав вновь головокружительный разворот, сверкающий красными глазами гнева, стеклянный наконечник, тут же полетел нацеленный твердой рукой богатыря, во вражеский строй.
Треск ломающихся щитов, копий и костей, кровавые брызги из разлетающихся от таранного удара враги. Строй прорван. В брешь уже влетает, орущий черным провалом рта с белоснежными зубами на красном от крови лице, Бер, он размахивает мечем как оглоблей, и вселяет ужас. Славно потрудилась бабка Ягира, быстро поставила парня в строй.
Следом молчаливый, сосредоточенный Вул. Точными, расчетливыми движениями, словно швея булавкой, он поражает противника, а у него на плече сидит шишок, и что-то орет, то ли подбадривая друга, то ли оскорбляя противника, в стоящем гвалте голосов не разобрать. Вот и он не выдерживает, рыбкой прыгает в гущу сражения. Нет, это уже не сражение. Это бойня. Воины князя идут как мясники, вырезая все, что шевелится, и не берут пленных. Недостоин жизни тот, кто убивал детей, насиловал жен и издевался над стариками. Даже смерть не смоет позор с их поганой души.
Когда солнце склонилось к закату, показав на прощание, довольную одержанной победой, улыбку Ярила, все было закончено. Трупы свалены кровавой, смердящей кучей, в иссохшее русло реки Смородины, сделав ее точной копией сестры близняшки из царства мертвых.
Свои павшие воины, после тризны были уложены на погребальный костер, и ожидали ритуала.
