О Викторе Драгунском. Жизнь, творчество, воспоминания друзей - Алла Васильевна Драгунская

— Приходи, старичок, познакомлю тебя с нашей «старухой». Она сейчас гостит у нас, — сказал Ардов. «Старухой» он называл Анну Ахматову.

О доме Ардовых написано и рассказано много. Известно, что Анна Ахматова была близким другом жены Ардова Нины Ольшевской. Ахматову обожала вся семья Ардовых. Приезжая в Москву, она всегда останавливалась у них и жила подолгу. Ей освобождали маленькую комнату, которая становилась ее спальней, кабинетом и приемной одновременно. Виктору посчастливилось познакомиться с Анной Андреевной в доме Ардовых. Она подарила ему свою только что вышедшую книжку из серии «Библиотека поэта». На книжке она написала: «Виктору Драгунскому в доме на Ордынке, с приветом. А. Ахматова». Эта бесценная книжка живет в ящике Витиного письменного стола. У Ардовых я бывала с Витей, но, к сожалению, Ахматовой в то время там не было. Виктор Ефимович показал мне ее комнату, вернее, комнатку, размером с просторный чулан, но с окном, Она любила эту комнатку, как и любила свою крошечную литфондовскую дачку в Комарове под Ленинградом, которую называла «Будкой». У Ардовых ей было хорошо, спокойно, и окружали ее любящие люди. В ардовской гостиной висит прекрасный портрет Ахматовой, написанный, как оказалось, старшим сыном Ардова Алексеем Баталовым.

В 1963 году Витя отметил свое пятидесятилетие уже признанным писателем. Как был счастлив Витя в этот прекрасный декабрьский вечер! Какое количество гостей собралось на Каретном! Было просто тесно в нашей просторной квартире. Сколько было людей милых, добрых, своих. Молодые художники В. Лосин, И. Кононов, Ж. Монин, В. Чижиков, Перцов, оформлявшие Витины книги, и друзья юности, и подружившиеся с ним в последние годы.

Вспоминаю друзей, пришедших поздравить Витю, теперь иначе о них не скажешь, «иных уж нет, а те далече»: Лев Копелев, Рая Орлова, Миша Аршанский.

Даже Михаил Светлов, тяжко больной, дико худой с палочкой-тросточкой, без которой он уже не мог ходить, тоже пришел поздравить Витю.

Когда Михаил Аркадьевич тяжело заболел, возник разговор о хорошей больнице с хорошим уходом, лечением и условиями, достойными человека. Как известно, в Москве была такая больница — так называемая «Кремлевка», но попасть туда было невозможно; она предназначалась для высокого начальства.

Начались бесконечные хлопоты друзей, сочинение писем, прошений. Много энергии проявила Лидия Либединская.

В результате Светлова поместили в Кунцевскую больницу в порядке «исключительного исключения»: ведь он не имел ни малейшего отношения к так называемой «номенклатуре», он был просто замечательный поэт.

Навещать его в больнице не разрешалось. Его сын Сандрик с трудом пробивался к отцу.

А Виктор Драгунский писал Светлову в больницу письма, веселые, смешные, чтобы как-то поддержать его.

Мне хочется привести два письма Виктора Светлову в больницу.

«Дорогой симпатичный человек, друг, товарищ, вождь и учитель, несравненный Мишечко, интеллектушко ты наш, повелитель слов, обаятель женщин, мудрейший из Гушанских и дерзновеннейший из Драгунских, идеше коп — Михаил Аркадьевич! Я лежу из-за пустяковых давлений и думаю о тебе. Думаю так: вся твоя прошлая жизнь — это упорная и результативная работа по разрушению твоего килограмма костей и поллитровки крови, которые тебе выделил не слишком щедрый Бог. Видимо, пришла пора созидать. Товарищи Лида Либединская (Богиня) и А. Поликарпов (Бог) дали тебе эту возможность, и теперь я тебя без полупудового припеку и без стальных мышц и железных нервов — просто себе не представляю.

Будь терпелив, Миша. Я, да и все близкие друзья и подруги, ждем тебя здоровым и бодрым — уже окончательно и бесповоротно.

Когда потеплеет, я надеюсь пробраться к тебе и рассказать кое-какие «хохмы».

А у меня дела такие: я написал повесть о клоуне, его сердце; о боли и тревоге за мир — эта боль проходит сквозь его сердце, о любви, о цирке, о красоте и гибели и о многом другом.

В журналах пока молчат, и жизнь моя усложнена и отягощена ожиданием ответа. Хуже этого нет ничего на свете.

На улице мороз, никто никуда не ходит, даже в клуб и то неохота. Гушаню я видел 13-го, он с диким криком: «Я не пью!» надрался будь здоров! На другой день его видели в Доме композиторов со знаменитым «трезвенником» Иосифом Раевским. Потом они оба канули. Возможно, в «Лето» (кафе такое, но зимой в нем тоже подают). С тех пор их не видел. Лида Либединская все время хлопочет о тебе. Зяма Сажин и Аня тебе кланяются и заседают в ВТО. Все тебя любят и желают добра и здоровья. Я буду писать тебе часто. Хочу хоть чем-нибудь тебя развлечь. Пришлю тебе свою книжку, когда выйдешь из «инфекции». Книжка эта уже будет третья, может быть, ты ее не потеряешь и прочтешь.

Шлют тебе приветы:

Твой Витя. 1. Денис, 2. Алла, 3. Моя мама, 4. Давидович Мила, 5. Файко Алеша, 6. Аким Яша, 7. Зорин Леня, 8. Воробьев Женя, 9. Копелев Лева, 10. Рая Орлова, И. Ахмадулина Белла, 12. Россельс Ляля, 13. Салант Коля, 14. Эскин Александр Моисеевич, 15. Моисей парикмахер и еще 811 человек».

«Письмо от Нюры.

Лети, лети, письмецо, в Кунцево, в белые руки Мише Светлову.

Пишет Вам некая Нюра Жиркова, что сидела на вечеринке у Капе напротив селедки, рядом с белыми грибами.

Миша, что Вы мине все время держали за жопу, так как мине надеяться или Вы все это смехом или сурьезно? Ну, до свадьбы я ничего не позволю, так и знайте. Если хочешь, давай оформляй через ЗАГС, я имею все права, мине шешнадцать, но что титьки большие, так мине распишут, подумают 18.

Миша, еще хочу сказать, что Вы очень понравились золовке Берты Моисеевной, так она на всех мужиков кидается без разбору, а у самой трех зубов нету и ноги волосатые кривые. И если она еще будет к тебе цепляться, я ей рожу растворожу, на бок сворочу, жидовка вонючая, чего выдумала, я хочь молоденькая, но свою гордость имею и ревность тоже, не хуже в кино показывали, как негр свою девчонку задушил, туда ей и дорога. Что я сказала, то над Бертой сделаю.

А больше писать нечего, без Вас живем скучно, гуляли на Дню Ангела Анна Ивановной Лупандиной. Один гость был артист в очках и брательник его Изямий, большие охальники, оба хватали меня, но я не давалася, а закуска была хорошая, телятина и огурцы.

Миша, я к Вам имею верность, у тебя такой востренький носик, и сами Вы хорошенький, как кукленок.

Жду тебя из больницы и пойдем в ЗАГС. У мине все есть: